В середине XIX века несколько девушек из дворянских семей создали в Петербурге «Общество дешевых квартир». Они хотели не просто помочь нищим женщинам, как делали их предшественницы, — их целью было победить бедность.
Одновременно женщин начинают допускать в университеты Российской империи. Многие профессора этому не рады, чиновники желают вернуть девушек на кухни и в детские. Государство оказывается не готово к стихийной женской эмансипации и начинает вводить запреты.
Феминистка и исследовательница российского женского движения Маша Братищева рассказала «Бумаге», как в «мужском» Петербурге XIX века зарождалось женское движение и почему современным активисткам важно знать его историю. О своих находках исследовательница также рассказывает в подкасте «Невидимый город».
С какими источниками работает Маша Братищева ↓
Маша ищет своих героинь в биографиях их мужей и братьев, перепроверяет сноски в существующей научной литературе, а потом ищет личные документы и письма в архивах. Так, например, одну из героинь, Варвару Иностранцеву, исследовательница нашла в биографии ее брата и в статье о Василии Слепцове — организаторе одной из первых коммун в Российской империи. Уже после в петербургском архиве Маша обнаружила письма самой Иностранцевой.
Кроме этого существуют две библиографии по истории женщин на русском языке: Натальи Пушкаревой и Ирины Юкиной. Есть американские работы второй половины XX века — Барбары Энгель, Ричарда Стайтса, Катрионы Келли. Они изучали документы, вывезенные в Америку в раннее советское время.
Некоторые из героинь, например Анна Философова, оставили после себя мемуары. С ними исследовательница также работает.
Про «мужской» Петербург середины XIX века
— Петербург был столицей империи, где происходило всё делопроизводство. Министерства, канцелярии — это всё находится в столице. И во всех этих учреждениях работали мужчины. Их семьи могли жить в Петербурге, но скорее всего они жили где-то вне города.
Петербург того времени — это город молодых мужчин: солдат, чиновников, студентов, канцелярских работников. В среднем это мужчины плюс−минус 30 лет, которые женились на 18−20-летних девушках.
По статистике 1860 года в городе жило 62 % мужчин. При этом женщины редко показывались на улице без сопровождения мужчины — это считалось вызывающим поведением.
Очень скоро в Петербурге происходит бум пошивочной индустрии, и в город на заработки тысячами приезжают девушки из крестьянских семей. К 1865 году женщины составляли уже половину населения города. Им нужна была работа и нужно было куда-то девать детей.
Про зарождение женского движения в России
— Россия накануне отмены крепостного права фактически отходит от военного положения. Она проиграла войну, заключила мирное соглашение, и ей нужны были в том числе экономические реформы.
Одновременно переустраивается армия: если раньше рекрутов набирали на 25 лет, то теперь мужчины служат по 5−7 лет. Всем новобранцам требуется обмундирование, начиная с панталон и заканчивая погонами. Отчасти бум пошивочной индустрии и приток женщин в большой город был связан именно с этим.
Николай I страшно боялся революции, как во Франции, и запрещал любые гражданские объединения. Александр II в 1859 году разрешил учреждать благотворительные общества. Чиновники думали: ну есть же барышни в Петербурге, хоть и мало, им же надо чем-то заниматься, пусть детками занимаются бедными.
В этом же году Чарльз Дарвин публикует свою работу о «Происхождении видов», которой фактически «убивает бога» и вводит понятие эволюции. И идея того, что человечество может влиять на то, как оно будет развиваться, становится очень популярной.
Сама наука в то же время перестает быть уделом группы привилегированных мужчин и становится модой, которая распространяется на широкие слои населения. Первые вольнослушательницы в университете появляются в 1859 году, первый научный химический журнал появляется тогда же, и в его создании участвует Анна Энгельгардт. Количество студентов в Санкт-Петербургском университете увеличивается почти втрое: с 387 в 1850 году до почти полутора тысяч в 1861-м.
Ровно в тот момент, когда женщинам разрешается открывать легальные объединения, выясняется, что женщины в состоянии построить государство в государстве. Они собирают «Общество дешевых квартир».
Про «Общество дешевых квартир» и его трансформацию в благотворительную экосистему
— Приехавшие в Петербург женщины работали на самых низкооплачиваемых работах и жили в нечеловеческих условиях. Зарплаты швеи на полноценные комнаты не хватало, и женщины снимали «углы» в складчину.
Никакой системной работы по помощи бедным слоям населения не было. К бедности тогда было отношение, что это некое испытание господне. И, хотя ты можешь дать на хлеб прямо сейчас, идеи, что можно искоренить бедность, не существовало. Полагаю, что она появилась вместе с теорией Дарвина — как мысль, что можно изменить мир вокруг себя.
В этот период Мария Трубникова, Анна Философова, Надежда Стасова и другие просвещенные девушки решают создать такую благотворительную организацию, которая будет снимать квартиры за восемь рублей, а пересдавать за пять. Идея была в том, чтобы помочь женщинам выбраться из нищеты и встать на ноги. В Петербурге XIX века жилье арендуют все, и любому петербуржцу ясно: если ты хочешь действительно помочь человеку, помоги ему с жильем.
Чтобы раздавать обеды беднякам, не нужна какая-то большая структура. Но когда они начали помогать женщинам с жильем, выяснилось, что тем негде оставить детей, и благотворительницы создали школу, а затем детский сад. Потом обнаружилось, что работы не очень много, и они создали эту работу: открыли швейные мастерские. А когда поняли, что школьникам нечего читать, придумали переводческую артель, которая переводит с французского, немецкого и английского то, что мы сегодня назвали бы бестселлерами. Артель, в свою очередь, создала новые рабочие места.
Фактически «Общество» стало отдельным социальным институтом, и даже взяло на себя некоторые функции государства. В нем был устав, попечительский совет, финансовый директор и ежегодный отчет.
В первое время квартиры сдавались семейным парам, но с начала 70-х общество организует отдельное общежитие для мужчин и оставляет в квартирах только одиноких женщин с детьми, курсисток и вдов.
Про бюджет петербургского «Общества», равный почти половине средств государства на бедняков
— Вся эта экосистема была довольно необычна для Петербурга того времени. Существовало Императорское человеколюбивое общество, которое управлялось канцелярией императрицы, и под ее опекой находились все приходские школы, больницы для бедных. На всю эту инфраструктуру выделялось в год 70 тысяч рублей, а бюджет «Общества дешевых квартир», которое функционировало только в Петербурге, к середине 70-х составил 30 тысяч.
Эти деньги собирались, во-первых, на благотворительных базарах — это была достаточно традиционная схема. Во-вторых, в начале 60-х произошел научный рывок, результатом которого стало то, что университетские профессора становятся поп-звездами, которых приходят слушать совершенно разные люди. Можно было пойти на оперу, а можно было, например, на лекцию Менделеева или Кавелина в пользу «Общества дешевых квартир». Благотворительные литературные вечера проводил и Достоевский.
Интересно, что этих процессов долго никто не замечал. Какие-то дети, благотворительные базары, лекции — всё это мужскому обществу не интересно. А потом по прошествии лет выясняется, что под это чтение лекций эти женщины нашли денег, чтобы построить целый дом, а потом и следующий.
Последний отчет «Общества», который я нашла, относится к 1914 году. Тогда у них уже было три дома, дача, школа, они помогали тысячам людей.
Про создательниц «Общества дешевых квартир» и формирование их взглядов
— Взгляды женщин, создавших «Общество», формировались совершенно по-разному и в разных условиях.
Например Мария Трубникова. У нее папа декабрист, а первого мужа бабушки повесили еще во Франции как участника революции. И в ее случае это вполне закономерный этап развития. Она женщина, которая постоянно находится в оппозиции к государству.
Есть пример Анны Философовой — аристократки, которая, кажется, случайно оказалась в этом движении, но стала именно той, кто спустя 50 лет после организации «Общества дешевых квартир» добилась разрешения первого всероссийского женского съезда в 1908 году.
Надежда Стасова — дочь придворного архитектора, была довольно влиятельна в Петербурге. Для нее была закрыта та часть жизни, которая считается традиционно женской: она не вышла замуж и у нее не было детей. Поэтому она довольно рано решила, что посвятит свою жизнь женщинам — их качеству жизни, их профессиональной работе, заботе о них.
Про реакцию мужчин на женское движение
— Идея женского движения и все его достижения выглядят так: женщины собираются, что-то придумывают, и пока их идеи не попадают в объектив государства, у них всё хорошо. Как только женщины начинают заявлять, что они тоже гражданки, появляются голоса, которые рассказывают, что ничего не получится и вы всё своими идеями испортите.
Есть два ярких примера реакции государства на такие заявления. Первый — когда женщинам запретили находиться в университете в 1863 году. Второй — когда российские студентки отправились учиться в Цюрих следом за Надеждой Сусловой: в 1873-м правительство выпустило специальный указ, что все студентки, которые находятся в Цюрихе, должны до 1874-го вернуться в Россию. Если они этого не сделают, им будет запрещено работать в России. При этом указ не касался мужчин.
Была часть интеллектуальной элиты, которая женщин поддерживала: Менделеев, Сеченов, Энгельгардт, Бекетов. Но это не была общая тенденция. Были профессора, которые писали, что у курсисток юбки грязные, волосы короткие и что высшее образование извратило женщину до невозможности и Россия катится во тьму.
Если смотреть на бюрократическую переписку, которая касалась того, что консерваторы называли «женским вопросом», то она тоже сводилась к тому, что женщин надо вернуть на кухню и посадить под замок. Там была довольно любопытная аргументация: чиновники говорили, что если женщины будут учиться в университете наравне с мужчинами, то будут иметь право на те же должности, что и мужчины. По божественному закону жена должна подчиняться мужу и не может одновременно подчиняться государю. Если воля государя и воля мужа вступят в конфликт, наступит хаос, рассуждали они.
Про студенток в Цюрихе писали, что они там учатся не медицине, а революционной деятельности — в Цюрихе в то время жили Бакунин, Лавров, Нечаев. Также писали, что женщины в европейском университете занимаются «вытравливанием плода», то есть учатся делать аборт, чтобы приехать в Россию и делать аборты здесь.
Про борьбу российских женщин за право на высшее образование и интеллектуальный труд
— Идея женского университета рождалась несколько раз. Нам сейчас в школах и вузах это преподносят так, что пришел Александр II и разрешил женщинам получать высшее образование. На самом деле это был длинный путь. Женские курсы много раз закрывали и открывали вновь.
Сначала в 1870-м открыли Владимирские курсы, в 1875-м их закрыли. Спустя год курсы при университетах разрешили, в 1883-м запретили новый прием, в 1885-м закрыли, в 1889-м снова открыли. Потом периодически возникали попытки запретить женские курсы, которые каждый раз наталкивались на большое количество женщин, не готовых возвращаться на кухни и в детские. В конце концов Бестужевские курсы объединились с университетом после революции.
Важно развеять миф, что советская власть дала женщинам возможность учиться в университетах. Потому что ни одно женское право не давалось просто так, сверху. Они все выгрызались зубами. И в том, что Советский Союз одним из первых в мире дал женщинам высшее образование, громадная заслуга женщин, которые начали прокладывать этот путь за 50 лет до этого.
Благодаря им же у нас появилось право на интеллектуальный труд. В Америке, например, женщины начали работать в офисах секретаршами после Второй мировой войны. В России это случилось гораздо раньше и, безусловно, было заслугой моих героинь. Идея того, что женщина вообще может работать вне дома, получать зарплату и претендовать на те должности, на которых работают мужчины, в России появилась в середине XIX века.
Про другой феминизм и участие женского движения в революционном
— В 60-х годах благотворительность была единственным способом вхождения в публичную сферу для женщин. Это был способ легитимизировать себя, чтобы заниматься многими вещами, выходящими за пределы классической благотворительности.
Есть теория о том, что в петербургском женском движении 60-х — 70-х годов присутствовали условные «аристократки» и «нигилистки». У последних нет мужей, нет достатка или статуса, и они не могут делать многих вещей, потому что у них нет социального авторитета, который нужен для такого лоббизма. Но когда я начинаю смотреть, кто такие нигилистки, то обнаруживаю, что этим термином в разное время называли тех же аристократок. Например, Философову, из-за чего ее муж не стал министром внутренних дел в начале 80-х.
У женщин могли быть разные взгляды на борьбу за права, но они основывались не на сословных различиях, и женщины с разными взглядами и разного происхождения активно сотрудничали.
Другой феминизм начал появляться в 1879 году, но это был не феминизм, а революционное движение. Это был момент, когда стало понятно, что добиться каких-то радикальных изменений в обществе и обратить внимание короны на то, как она дискриминирует большую часть населения своей страны, легальными методами невозможно. В этот момент гендер исчезает, и на его место приходит класс. Та же Вера Фигнер считала, что в тот момент, когда крестьяне будут свободными, женщины тоже будут свободными. Но, как мы знаем, этого не произошло.
Про образ женщины в истории
— Меня страшно раздражал старый подход к фигуре женщины в истории. Допустим, если смотреть в хронологической перспективе на женскую литературу, то там всегда была примерно одна женщина на эпоху. Это, например, Дурова, потом Жорж Санд, Ген, Панаева и почти через сто лет Ахматова с Цветаевой. И каждая из этих женщин представляет собой один из двух образов: она либо героически противостоит этому миру, либо пытается быть максимально похожей на писателей-мужчин.
В последние пять лет, к счастью, в российской науке этого становится сильно меньше, но если посмотреть на историю, как нам ее преподают в школах, у нас есть одна космонавтка, одна министрка просвещения, одна математичка и одна юристка. И каждая из них как будто находится в вакууме, как будто ее не окружают другие женщины.
В научной литературе, опубликованной раньше 2015 года, женщина всегда фигурирует как чья-то жена или мать. Доходит до абсурда: когда я только начинала заниматься женским движением, в «Википедии» про Елизавету Бекетову было написано, что она получила домашнее образование, разговаривала на четырех языках и была бабушкой Александра Блока. То есть женщину определяют по ее внуку!
Тогда у меня возникла идея описать, как выглядела бы социальная история России, если бы в ней не было мужчин. Это звучит радикально, но это единственно возможный сегодня способ возвращать женщинам историю — писать эту историю без мужчин, восстанавливать связи между женщинами, минуя, что они чьи-то жены. Потом, если эта конструкция получается устойчивой и убедительной, мы возвращаем мужчин в нарратив, но уже не как главных персонажей.
Про актуальность истории женского движения
— Большая проблема современного феминистского движения в том, что приходят женщины, добиваются каких-то результатов, а потом неизбежно случается консервативный откат. Этот откат мы сейчас, например, видим в России, или в Америке в плане абортного законодательства.
Каждое новое поколение феминисток как бы начинает с чистого лица и в каждой эпохе есть свои причины, почему это происходит. И я своей работой как бы говорю: «давайте посмотрим на то, как это уже было».
Аналогия — плохой союзник историка, и прямые аналогии никогда не работают в социальной и политической сфере. Но то, что касается индивидуальных проблем, характеров и выборов, которые женщины делают и в XIX веке, и сейчас, очень похоже. У нас есть семья, государство, которое пытается ограничивать права, и каждая активистка, феминистка или просто любая женщина стоит перед теми же выборами, что и женщина в 1860-м году.
Если мы хотим однажды выбраться из замкнутого патриархального круга, то очень важно смотреть на альтернативные варианты написания и рассказывания истории.
Что еще почитать:
- Как в Петербурге появились суфражистки, почему феминизм XIX века был элитарным и кто боролся за равноправие в СССР. Рассказывает историк феминизма.
- Я художник, мне всё можно. Почему случаи насилия в российской арт-среде повторяются и редко заканчиваются раскаянием.
