Петербуржец Федор Григорьев играет на очень необычном инструменте — бутылофоне. Это пара десятков стеклянных бутылок с водой, подвешенных к конструкции из бамбука.
Вы наверняка слышали Федора в Александровском парке, кто-то, возможно, встречал его в Хельсинки — раньше он регулярно играл там на 40-килограммовом инструменте.
Мы поговорили с любимым многими петербуржцами уличным музыкантом и рассказываем его историю.
В глубине Александровского парка, на оживленной тропинке, по которой горожане идут от «Горьковской» к Петропавловской крепости, выступает уличный музыкант Федор Григорьев.
Мужчина в кепи и рубашке с красными цветами играет на необычном инструменте — бутылофоне. К конструкции из бамбуковых трубок и шланга подвешены стеклянные бутылки — из-под вина, сока, соевого соуса. Музыкант ударяет по ним деревянными палочками и покачивается в такт. У каждой емкости свое звучание, которое усиливает налитая в нее вода.
Федор исполняет вальс из фильма «Берегись автомобиля». Прохожие удивленно оглядываются и по пути наблюдают за артистом, пока не оказываются за поворотом. Многие, конечно, останавливаются, и скоро на дорожке образуется толпа. Кто-то фотографирует, некоторые по видеосвязи показывают музыканта собеседникам, кто-то просто с улыбкой слушает.
— Это потрясающе! — говорит своей подруге нарядная пожилая женщина.
Но, кажется, ее спутница настроена более скептично:
— Что-то я сомневаюсь, что он играет по-настоящему, больше похоже на запись.
Между дамами на несколько минут разгорается жаркий, но вежливый спор. Вскоре они приходят к выводу: музыкант все-таки играет сам (так и есть), — и в конце выступления аплодируют вместе с остальными.
Как петербургский музыкант Федор Григорьев начал играть на бутылках
Федор Григорьев играет на музыкальных инструментах с подросткового возраста, а около 20 лет назад увлечение превратилось в его основную профессию:
— В 90-е я несколько лет работал в фирме «Пультекс», которая изготавливает и сдает в аренду кинооборудование. Обслуживал технику, клал рельсы, ставил краны. Участвовал в съемках нескольких фильмов — у них не столь известные названия. У компании начался период процветания, когда я уже ушел: она стала снимать «Бандитский Петербург» и другие сериалы.
Дальше работал ассистентом клоуна в небольшом театре. У меня был синтезатор, поэтому параллельно я играл в группе как клавишник, но это было для души и денег нисколько не приносило. А с начала 2000-х стал постоянно зарабатывать на жизнь как уличный музыкант.
Григорьев играл на аккордеоне, потом на самодельных клавесине и на маримбе. А девять лет назад он собрал бутылофон — увидел нечто похожее по телевизору у иностранного музыканта. С тех пор Федор предпочитает выступать на улицах только с ним.
Для первого варианта бутылофона Григорьев использовал скопившиеся дома бутылки, но потом решил усовершенствовать инструмент.
— Брал бутылку с витрины в магазине, прислонял к уху, стучал пальцем и слушал, как она звучит, что это за нота, — вспоминает музыкант.
По словам Федора, особенно сложно было подобрать бутылки с очень высоким или очень низким звучанием: «Бутылка из-под шампанского звучит низко, но у нее толстое стекло, поэтому нота плохая, „грязная“».
В основном Федор выступал в Финляндии, иногда в Норвегии. Но пандемия поставила его на «отечественные рельсы»:
— Когда год назад я столкнулся с необходимостью постоянно искать места для выступления в Питере, мои коллеги уличные музыканты рассказали про группу во «ВКонтакте», в которой можно зарезервировать площадку — чтобы точно знать, что со стольки до стольки ты играешь у такой-то станции метро. А то приедешь, а там занято, сколько времени теряется.
Бутылофон весит около 40 килограммов. Музыкант перевозит его в большом черном кейсе на колесиках, похожем на сундук. На сборку уходит 40 минут, на то, чтобы сложить обратно, — 20.
Григорьев отмечает, что многие уличные музыканты стремятся в центр Петербурга, но это не про него. «Где-то местные жители жалуются, у Спаса на Крови — художники, — говорит Федор. — А если ты кому-то мешаешь, кто-то злится на тебя из-за твоей музыки, ты уже от души и чистого сердца играть не будешь».
Как люди реагируют на выступления Григорьева и сколько он зарабатывает
Федор рассказывает, что слушатели всегда относятся к нему благожелательно, в худшем случае равнодушно проходят мимо. «Часто люди не останавливаются, потому что стесняются. Но если хоть один человек стоит, уже может собраться толпа», — отмечает музыкант.
В Александровском парке, где мы встретились с Федором, было именно так. Многие взрослые остановились возле музыканта, потому что бутылофон понравился их детям. Несколько ребят танцевали и хлопали в ладоши, а маленький мальчик в коляске не моргая наблюдал за игрой Федора — будто это его любимый мультфильм.
— У меня написан номер телефона, по которому можно переводить деньги. Подошел как-то мальчик и говорит: «Мама, мама, а сколько это стоит? Столько цифр». Я пошутил, что ребенок догадался, что мой инструмент на самом деле стоит несколько триллионов рублей, — смеется музыкант.
Григорьев играет не только в парке, но и в музеях и на фестивалях, правда, из-за пандемии это происходит не так часто. А недавно музыканта позвали выступить в бане:
— Позвонили, сказали, что дадут мне простынь, я замотаюсь в нее, как грек. Уже подготовил несколько тематических, широко известных мелодий — например, из «Иронии судьбы». Много денег с данной категории слушателей еще не умею брать, да и не очень хочу учиться.
Федор говорит, что зарегистрировался как самозанятый и платит налоги. Заработок у него нестабильный: в один день это тысяча рублей, в другой может быть и десять.
— Если впервые приезжаешь к станции метро, это, как правило, отлично. Второй и третий раз тоже хорошо, а вот после может быть похуже, — рассказывает Григорьев. — Если приезжать к станции раз в месяц, заработок держится. Сейчас сезон отпусков и дач, поэтому лучше работать в парке, где есть туристы. А зимой, наоборот, лучше у метро.
За что Григорьев любит свою работу и что о ней говорят его близкие
Создатель бутылофона называет себя бременским музыкантом и говорит, что любит свою работу, хоть иногда и устает — как и все.
В первую очередь Федору нравится наблюдать за реакцией людей: «Когда люди останавливаются послушать, идет контакт, играть намного легче. Приятен такой обмен вниманием».
Еще музыкант ценит свободу: «Есть ощущение, что я сам себе хозяин. Сегодня я поеду сюда, завтра туда, если мне что-то не понравится, пойду на место, где не нужна бронь».
Семья музыканта — жена и трое детей, двоих из которых взяли на воспитание из детского дома, — привыкла к его работе. «Я практически 20 лет как уличный музыкант, для них это в порядке вещей», — отмечает Григорьев.
— Желание [сменить работу] было, но вот что я могу сказать. Есть музыкант Миша Каретко. Он играл на большом барабане, к которому был прицеплен целый оркестр, но из-за проблем со спиной ему запретили носить тяжести. Он получил лицензию и пошел охранником, но его обманули с зарплатой — теперь он ищет юриста, чтобы судиться. На улице такого не бывает: тебе либо дают деньги, либо не дают.
Эта так называемая стабильная работа может быть менее стабильной, чем моя. Я завишу только от погоды, настроения людей и от рейдов полиции, которая вдруг решает, что сейчас у «Приморской» нельзя играть. Но рейд закончится — и музыканты снова начнут бронировать место и играть.
На Полозовой улице есть неформальная достопримечательность — яркий дворик Нельсона. Его расписал бездомный поэт Нельсон Искандарян, который живет в полуподвале неподалеку. Читайте его историю.
А здесь — рассказ о петербургском техно-викинге, который невозмутимо танцует на улицах и набережных в солнечных очках и без футболки.
В этом и других материалах мы рассказываем, как петербуржцы делают любимый город лучше. Мы постоянно ищем примеры новых инициатив, показывая, как можно жить интереснее и приятнее
Поддержите нашу работу — вступите в клуб друзей «Бумаги»
