Весной, в разгар пандемии коронавируса, «Бумага» регулярно рассказывала истории петербургских врачей и публиковала их мнения о ситуации в городе и действиях властей. Мы узнали, как с тех пор изменилась жизнь четырех наших героев и что они думают о происходящем сейчас.
Читайте интервью с бывшим реаниматологом-анестезиологом Покровской больницы, хирургом НИИ Вредена, главным врачом частной скорой помощи CORIS и экс-главврачом Боткинской.
Сергей Саяпин
бывший реаниматолог-анестезиолог Покровской больницы
Сергей Саяпин весной открыто критиковал руководство Покровской больницы из-за нехватки средств индивидуальной защиты для врачей. Вскоре его самого госпитализировали с коронавирусом. Он одним из первых получил выплату как медработник, пострадавший от коронавируса, — и подробно рассказывал об этом «Бумаге». В июне стало известно, что Саяпина уволили из Покровской больницы.
— Вскоре после того, как меня «ушли» из Покровки, мне предложили новое место. Работаю в другом «ковидарии» (Сергей не стал называть стационар — прим. «Бумаги»). Еще в апреле я говорил, что после выписки из Боткинской вернусь в «красную зону» — понимая, что туда мало кто пойдет. Ну и финансовый компонент тоже немаловажен (в конце сентября президент РФ Владимир Путин предложил продлить выплаты для работающих с коронавирусом медиков до октября — прим. «Бумаги»).
Естественно, в лечении всё поменялось. Уже никто не делает того, что мы и весь мир делали в начале апреля. Например, сначала общемировой консенсус был, что человека следует переводить на ИВЛ на основании лабораторных исследований, даже если нет внешних показаний. Сейчас мы даем пациентам дышать самостоятельно, и это показывает гораздо лучшие результаты.
Не буду преувеличивать свою роль и значение своих высказываний в изменении подхода города к борьбе с коронавирусом. Считаю, что всё происходило эволюционно. Может быть, публичные заявления как-то повлияли, но теперь всё лучше, чем было изначально.
Сейчас в городе подъем заболеваемости. Это никакая не «вторая волна», потому что и первая не закончилась. Город лучше готов: стационары уже были приспособлены, не пришлось заново ставить перегородки и зонировать. Весной на переоборудование требовалось несколько недель, теперь больницы можно сразу перевести в ковид-режим.
Но остальные проблемы сохранились — те же очереди из машин скорой помощи. Чтобы это исправить, нужно менять устройство системы. Потому что когда требуется разрешение председателя комитета по здравоохранению для перевода пациента из одного ковид-стационара в другой — это до добра не доводит. Нет стратегии, нет планирования, всё решается по мере поступления вводных — это ненормально (в Смольном говорили о разработке «дорожной карты» на случай «второй волны» — к середине сентября она еще дорабатывалась и нигде не публиковалась — прим. «Бумаги»).
Средний возраст пациентов за последние две недели сильно изменился. Если два месяца до этого у меня в реанимации он составлял порядка 70 лет, то на прошлой неделе — где-то 56 лет. Вспышка «молодеет».
Сам я после болезни всё еще не выдерживаю физические нагрузки на прежнем уровне, потому что легочная ткань повреждена. В остальном последствий нет.
Дмитрий Пташников
хирург НИИ Вредена
Заведующий отделением нейроортопедии с костной онкологией центра травматологии и ортопедии имени Вредена Дмитрий Пташников в апреле открыто рассказывал в соцсетях о происходящем в закрытом на карантин НИИ Вредена. Тогда он рассказывал, что у всех его сотрудников выявили коронавирус.
— Сейчас я уже так не слежу за коронавирусом, у меня есть чем заняться в своей профессии. В какой-то момент я углубился в тему, потому что это касалось непосредственно нас и наших больных.
В институте Вредена на данный момент ситуация обстоит вполне прилично. Если всплывают очаги, действуем в соответствии с предписаниями. Никакого глухого карантина.
Весной всё было в новинку, были организационные проблемы. Сейчас наше здравоохранение уже вынесло уроки, меры принимаются адекватные и эффективные. Но, к сожалению, большинство граждан этим мерам не следуют. Если раньше ковид встретить было сложно, то сегодня у каждого в окружении есть переболевшие друзья, родственники. И всё равно сохраняется наплевательское отношение, в масках ходят единицы, сдвигают на подбородок.
Не думаю, что то, что было во Вредена, повторится. На этом опыте сделаны выводы, стало ясно, что нет смысла закрываться целиком. Да, есть коронавирус, но у больных остаются травмы, другие заболевания — их тоже надо лечить. В апреле-мае пациенты не могли получить квалифицированную помощь.
Никто из моих коллег уже не думает о какой-то дополнительной опасности для себя. Врачи всегда рискуют. И без коронавируса есть, например, заболевания крови — средства защиты не всегда спасают от уколов, порезов. Стало одним риском больше, это не повод бросать профессию. Думаю, произошел «естественный отбор» специалистов — есть те, кто остался, и те, кто ушел из профессии.
Лев Авербах
главный врач частной скорой помощи CORIS
Лев Авербах — генеральный директор и главный врач частной клиники CORIS. Во время пандемии он активно вел страницы в соцсетях, рассказывая о ситуации с коронавирусом, а также неоднократно сообщал об очередях из машин скорой помощи перед стационарами и жаловался на проблемы с маршрутизацией скорых в Петербурге и Ленобласти.
— Пандемия выявила много недочетов и просчетов со стороны [системы] здравоохранения. На мой взгляд, не используется потенциал стационаров и врачей — можно было обучить больше специалистов.
Для нашей клиники самое тяжелое — очереди в стационары и на КТ. Без КТ в стационар не берут, кроме тяжелых пациентов и пожилых, а кабинетов КТ в городе не хватает. Достаточно непонятно выстроена маршрутизация скорой помощи — не должно уходить по шесть-семь часов, чтобы пациента положить в больницу.
Не хватает приложений для обмена информацией, чтобы больные оперативно понимали, что делать. Люди не знали, когда идти к врачу, куда обращаться, когда лучше сидеть дома, как получить больничный лист. Эта информация должна быть в открытом доступе большими буквами (информацию о коронавирусе власти транслируют на сайте стопкоронавирус.рф, а также в телеграм-каналах федерального и городского оперативных штабов, на страницах Александра Беглова и комитета по здравоохранению во «ВКонтакте» — прим. «Бумаги»).
Нам пришлось сильно увеличить зарплату сотрудникам. Для врачей проводим дополнительные инструктажи, как работать в этих условиях. Мы как-то справились, но поначалу было непросто — весна была испытанием. При этом работники частной скорой помощи в Петербурге так и не получили выплаты за работу с коронавирусом, нам отказывают (в конце мая правительство России подписало постановление о субсидировании частных клиник для выплат за работу с коронавирусом, но окончательное решение о субсидиях принимают главы субъектов — прим. «Бумаги»).
Вызовов во время пандемии стало меньше, но из-за очередей они продолжительнее. Финансово поначалу было сложно, потому что средства защиты потребовали крупных вложений. Цены были сумасшедшие, расходы сильно выросли. Нам пришлось, к сожалению, немного увеличить цены. Но по итогу мы вышли в плюс, купили две новых больших машины.
Изменение лично для меня — огромное количество людей, которые хотят получить информацию из первых уст. Мне постоянно звонят пациенты, чтобы узнать, что делать, куда обращаться, нужно ли вызывать скорую. Я принимаю один звонок — в этот момент у меня два пропущенных.
Алексей Яковлев
экс-главврач Боткинской больницы
Алексея Яковлева уволили с должности главного врача Боткинской больницы в феврале — после побега четырех пациентов с подозрением на коронавирус. К тому моменту Яковлев работал в Боткинской 25 лет. В разговоре с «Бумагой» и с другими изданиями он неоднократно критиковал петербургское управление Роспотребнадзора за неэффективные методы борьбы с коронавирусом.
— Сейчас я работаю заместителем главного врача по эпидемиологической безопасности в клинической больнице № 1 компании «МЕДСИ» в Москве. С 1 апреля я пролечил более 100 пациентов с коронавирусом в качестве завотделением и консультирующего профессора. Также консультирую врачей из других городов.
Уход из Боткинской больницы дал мне возможность не потерять остроту мысли и профессионализм как врача-клинициста. Довольно интересно снова строить карьеру в моем возрасте. Я более тесно общаюсь с молодыми докторами, появилась возможность изнутри взглянуть на частную медицину. Лишился я разве что радости ежедневной встречи с семьей, которая осталась в Петербурге. Но при первой возможности они меня навещают. В остальном я точно так же занимаюсь лечением людей, как делал все эти годы, а также учу студентов.
В отношении коллектива Боткинской я испытываю чувство гордости. В пандемию все наконец убедились, что это лучший инфекционный стационар России. Больница вошла в нее в полной боевой готовности. Единственное, что огорчает, это состояние всеми забытых корпусов на Миргородской и недофинансирование.
Если говорить об общей ситуации, то советчиков у руководства [города] много. И власть решает, кого слушать и слышать ли вообще. Свое мнение, как действовать, я не скрывал, транслировал его в СМИ. Тут вопрос умения прислушиваться к критике и делать выводы.
В начале эпидемии я имел контакт с вице-губернатором [Олегом] Эргашевым, что-то из проговоренного было сделано. В частности, после разговора начали срочно делать шлюзование в больницах. Но некоторые вещи делались с опозданием. На данный момент [власти] ко мне с вопросами больше не обращаются, но многие руководители лечебных учреждений Петербурга приходят за консультацией.
Я считаю, что действия Роспотребнадзора были несвоевременными, хаотичными и непродуманными, а зачастую просто непрофессиональными. К сожалению, штаб полностью руководствовался только ими. Только ленивый уже не сказал о качестве тестов и сроках, об их количестве и доступности. Многие постановления также вызывали, мягко говоря, недоумение в профессиональной среде.
Кроме того, вредило и до сих пор вредит отсутствие внятной информации для населения и СМИ. В публичном поле нет графиков госпитализаций и выписок. Чрезвычайно пагубную роль сыграла изначальная попытка городских властей размыть количество смертей (о странностях при подсчете смертности от коронавируса «Бумаги» писала в мае — прим. «Бумаги»). В Петербурге журналисты с боем добывают информацию по крупицам — в Москве руководители клиник ведут публичное информирование населения на собственных страницах в фейсбуке.
Усвоил ли город уроки, мы увидим осенью и зимой. Для властей в отношении пандемии ушел эффект неожиданности: есть какие-то алгоритмы действий, развернуты койки. Надеюсь, что просчитаны разные варианты развития событий и скорость принятия решений будет соответствовать тому, как разворачивается ситуация. Пока огорчают очереди из машин скорой помощи у больниц, этого не должно быть при правильной маршрутизации. И, конечно, количество погибших коллег-врачей (читайте интервью с создательницей «стены памяти» погибшим петербургским медикам здесь — прим. «Бумаги»).
Читайте интервью с эпидемиологом и экономисткой о том, помогли ли коронавирусные ограничения сдержать эпидемию и что будет, если не вводить карантин, а также результаты опроса «Бумаги» о том, как пандемия изменила жизнь петербуржцев.
Фото на обложке: Александр Коряков / «Коммерсантъ»
