Paper Kartuli познакомилась с грузинским актером Бекой Медзмариашвили, который играет в Театре Руставели и Театре имени Грибоедова в Тбилиси. Бека родился, вырос и теперь живет в Сабуртало.
Он рассказал нам, как его любимый парк Мзиури смыло водой в 2015 году, а по городу бродили лев и тигр, почему ему не очень нравится театр и почему он боится, что Грузия движется в сторону «СССР 2.0».
Это рубрика «Портрет». В ней мы знакомим читателей с людьми, которые занимаются полезными делами в Грузии и чья жизнь нам интересна.
Кто вы?
— Я Бека Медзмариашвили из Тбилиси. Актер двух театров, работаю режиссером и актером дубляжа.
В Театре имени Грибоедова меня можно увидеть в спектакле «Ночь Гельвера», который идет на русском языке. А в Театре Руставели, где спектакли на грузинском, — в «Узаконенном беззаконии» и «Только однажды». Последний спектакль — пластический, без слов.
Я четыре года учился в Москве, выживал там в театральном общежитии, вернулся в Тбилиси в конце 2020 года. В то время в Москве было хорошо, но я стараюсь сильно не смотреть в прошлое — зачем? Это останавливает прогресс. Но конечно, когда всё плохо в настоящем, хочется черпать что-то из прошлого — почему-то я себе это запрещаю.
Не могу сказать, что мне нравится играть в театре, но без этого я просто не могу: я, если не выйду хотя бы раз в месяц на сцену, не смогу быть счастливым. Для меня это просто необходимо, как какая-то зависимость.
Ничего финансового и никакого морального [удовлетворения] театр не приносит. Про аплодисменты, что актеры ими питаются, — это всё сказки. Это обычная и очень сложная профессия. Каждый раз надо душу из себя доставать и класть ее зрителям. Нормальный человек этим заниматься не будет.
Где мы?
— Мы в парке Мзиури. За нами Сабуртало: я вырос там и сейчас живу в этом же районе.
Идея создать парк принадлежит большому грузинскому всесоюзному писателю Нодару Думбадзе. Впоследствии его похоронили в этом парке. «Мзиури» в переводе с грузинского означает «солнечный». Этот парк всегда был таким местом, где тбилисцы собирались. Такой Tbilisi Central Park.
Парк Мзиури для меня — сердце родины, сакрально-прекрасное место. Он всё детство был моим двором. Ведь у каждого есть свой двор, где прошло детство, где вы с друзьями играли в футбол или прятки. Мне повезло: мой двор — огромный парк, тут на каждом углу были воспоминания. Но их уже нет.
В 2015 году весь парк смыло водой — ничего не осталось. Выше есть жилые районы на реке, их тоже снесло водой сюда. В парке валялись ванны, кухни, детские игрушки. Некоторые редкие животные [из зоопарка] погибли, другие просто сбежали: по городу три-четыре дня бродил лев, а также тигр, который в итоге съел человека.
Главное о наводнении в Тбилиси↓
В ночь на 14 июня 2015-го из-за сбора воды в бассейне реки Вере и продолжительного ливня в городе произошло наводнение. В результате стихии десятки жителей остались без дома, многих эвакуировали. Погибли 19 человек. Сильно пострадал Тбилисский зоопарк. Наводнение разрушило большинство вольеров, многие животные погибли или сбежали в город. Трое сотрудников не смогли выйти из здания зоопарка из-за того, что оно быстро заполнилось водой, все они погибли.
Я жил через дорогу, мы смотрели на катастрофу с балкона. И я видел смерть собственными глазами: то, как стихия за одно мгновение может лишить тебя всего. Было очень опасно.
А потом весь Тбилиси собрался разбирать завалы, где-то месяц все тут убирались. Какие-то пиццерии и рестораны бесплатно кормили едой [волонтеров]. Строительные компании дарили инвентарь. Таксисты бесплатно возили людей до парка. Было единение, которое я ни до, ни после не видел.
В этом смысле Мзиури — символичное место для тбилисцев. Я тоже ходил тогда убираться, конечно.
Сейчас всё по-новому: парк пока «не намолен». Это как когда церковь новую строят и в ней нет ощущения, что там гипотетически может быть бог. А в старой церкви есть ощущение энергии. И этот парк тоже пока «сырой», в нем нет энергии. Но она появится: каждый день девять месяцев в году тут сидят люди, разговаривают, пируют, собаки гуляют. И это своего рода молитва.
Как вы?
— У меня лично всё хорошо. Внутреннее состояние в какой-то момент устаканилось.
Я знаю, что есть мои учителя [из театрального вуза в Москве], которые сейчас за Z и так далее. И мне нравится, что я запомнил их другими, какими они были. Мне сейчас говорят: «Вот ты можешь полететь в Москву, когда хочешь, сейчас это еще проще станет». А я не хочу. Я хочу, чтобы у меня в памяти это всё осталось таким, как было. Я не хочу разочаровываться.
Не могу сказать, что я как-то индифферентен ко всему, что происходит, — очень сильно нет. Но у меня странные ощущения насчет того, что происходит. Мне кажется, что вся война [России в Украине] идет за какой-то «СССР 2.0». Это меня сильно пугает, есть полное ощущение, что они [власти России] собрались делать Советский Союз. Понятно, что без Балтии.
Я боюсь, что в этот «СССР 2.0» попадет Грузия, что я потеряю ту Грузию, которая есть сейчас. Я лучше умру, чем увижу здесь людей в российской форме. Не знаю, в каком виде это всё будет, но однажды я поймал себя на этой мысли, и она меня гнетет. Я ищу умного человека, который мне скажет, что это невозможно, но пока не нашел.
Если бы мне в 2019 году сказали, что в следующие четыре года мы все будем сидеть по домам в масках, а потом это перекроет то, что развяжется огромная война между Россией и Украиной, я бы никогда в жизни не поверил. Но эти годы нам доказали: абсолютно всё возможно.
Мы будто в рилсах инстаграма, когда ты листаешь и не знаешь, что будет дальше. У тебя может порно выскочить или собачки. Ощущение, что мы в этом живем. Будто бы нас листают.
Что еще почитать:
- «У нас у всех красная кровь, мы все любим и ненавидим». Знакомьтесь: основатель кафе Chaduna Давид Дукашвили.
- «Я абсолютно городской человек, и меня безумно вдохновляют именно люди». Знакомьтесь: художник Армен Асатрян.
