Как в Петербурге XIX века работали легальные бордели, почему секс-работницам запрещали гулять по Невскому и кто защищал права девушек

Как в России пытались бороться с проституцией и почему в итоге ее легализовали, как секс-работницы Петербурга жили в официальных борделях и неофициальных «мастерских», что об этом занятии думали юристы и писатели того времени и почему в СССР решили «перевоспитывать падших женщин»?

«Бумага» поговорила с доктором исторических наук Ириной Синовой, которая работает над книгой о проституции в XIX и начале XX века.

Ирина Синова

Доктор исторических наук

Как пытались запрещать секс-работу в России и почему к XIX веку ее легализовали

— Нелегальная проституция на Руси появилась фактически с момента образования государственности [в IX веке]. Это была форма выживания для некоторых женщин, которые шли на такой промысел ради заработка. С точки зрения религиозных норм и правил проституция долгое время осуждалась и скрывалась общественностью. Но при этом мало регулировалась.

Первые профилактические меры ввел царь Алексей Михайлович в XVII веке: он приравнял проституцию к воровству и курению, наказание было таким же, как за кражу, — штраф и тюремное заключение до нескольких месяцев. Далее Петр I издал правовые акты, в которых проституция и содержание притонов рассматривались как преступные деяния. За пользование услугами проституток военных лишали чинов и льгот.

Однако данные указы, насколько мы можем судить, не способствовали снижению уровня проституции. Особенно она была распространена в строящихся и портовых городах, в том числе в Петербурге. Ей сопутствовало распространение венерических заболеваний. При Елизавете Петровне [в середине XVIII века] в городе появилось «лечебное и исправительное заведение для женщин развратного поведения» под названием «Калинкинский исправительный дом с госпиталем при нем» [у Калинкина моста]. Это было одно из первых в Европе лечебно-исправительных учреждений.

В 1843 году по инициативе министра внутренних дел Льва Перовского был учрежден Врачебно-полицейский комитет Российской империи, который ставил проституток на государственный учет. Женщин обязали раз в одну-две недели проходить медицинское освидетельствование, а вместо паспорта им выдавался «заменительный билет». В народе его прозвали «желтым билетом», хотя, например, в архивном фонде Санкт-Петербургского Врачебно-полицейского комитета нет ни одного действительно желтого: лишь белые и блекло-розовые.

По факту это легализовало проституцию: наказание для официально зарегистрированных девушек вскоре отменили. Связывали такое решение как с остро стоящей проблемой распространения венерических заболеваний, так и с изменением общественных устоев и принципов. Понимая масштаб проблемы, легализацию поддержал даже Николай I.

После создания врачебно-полицейских комитетов появились официально зарегистрированные содержательницы домов терпимости (налогооблагаемых публичных домов, где оказывались сексуальные услуги — прим. «Бумаги»). В Петербурге они в основном находились на Сенной площади и соседних улицах. Запрещены дома терпимости были на центральных улицах и около церквей, училищ и школ.

Девушки могли жить в домах терпимости, а могли снимать квартиры, но были обязаны предупреждать хозяев о своем занятии. В других местах, например гостиницах, им было запрещено заниматься своим промыслом.

Для проституток существовали возрастные ограничения. Зарегистрироваться могли только девушки от 16 лет, а содержательницами домов терпимости становились женщины старше 35 лет. В основном возраст проституток был 18–25 лет. По данным доктора П. Е. Обозненко, в 1893–1896 годах на учете состояло до 4,8 тысячи человек. В 1900 году, по данным инспектора врачебно-полицейского комитета, квартирных проституток было 4652. Были, конечно, и не зарегистрированные, но это не несколько тысяч, а всего несколько десятков [работниц].

Как жили зарегистрированные секс-работницы XIX века и почему они по-разному зарабатывали

— Считается, что к началу XX века проституция стала частью повседневной жизни: о ней знали, писали, ее обсуждали. Дома терпимости различались не только по стоимости, но и по категориям клиентов: для солдат, рабочих людей, привилегированных и состоятельных.

Спрос на проституцию [в это время] объясняется большой информированностью горожан [о том, где и как можно получить сексуальные услуги], а также малым количеством форм досуга для всех слоев населения. Публичные дома привлекали клиентов разными способами: многие проститутки, помимо основной деятельности, танцевали, пели и играли на музыкальных инструментах.

У проституток была очень разная жизнь. Писатель Всеволод Крестовский в романе «Петербургские трущобы» описывает судьбу девочки непонятного возраста (судя по описанию и ее «худосочности», ей могло быть 12–14 лет), которая буквально за кусок хлеба занималась своим промыслом. Но были и достаточно привилегированные проститутки: они могли находиться у состоятельных людей на содержании. [Писатель и журналист] Владимир Панаев, например, пишет про петербургских «камелий», которые также жили достаточно хорошо и зачастую сопровождали интеллигенцию.

В основном успех в профессии зависел от [не связанных непосредственно с оказанием сексуальных услуг] навыков: «камелии» были достаточно образованными и состоятельными, другие проститутки — не только необразованными, но зачастую даже неграмотными. Первые могли приспосабливаться и находить богатых клиентов, а вторые нередко с детства становились на этот путь и в дальнейшем опускались всё ниже. Или, приехав из деревни в город, попадали в сложную экономическую ситуацию и вынуждены были продавать себя.

Проститутки в XIX веке часто заражались венерическими заболеваниями, из-за чего в этой сфере был достаточно высокий уровень смертности. Согласно документам, хранящимся в Архиве Военно-Морского Флота, оплачивать лечение в госпитале в Кронштадте должны были владелицы домов терпимости. Некоторые так и делали, другие по разным причинам скрывались от счетов.

При этом практически нет свидетельств о том, что в официальных домах терпимости в Петербурге XIX века женщин насильно удерживали или принуждали к занятию проституцией. В основном причиной выбора этого рода занятий была миграция из деревни в город, где было легче заработать на жизнь. Многие девушки, которым трудно было устроиться на работу, попадали к нелегальным сутенерам или самостоятельно решали стать проституткой.

Есть данные о том, что некоторых девушек из южных городов насильно увозили в ближневосточные страны вроде Турции. Но это мало касалось Петербурга.

На Нижегородскую ярмарку (крупнейшую ярмарку Российской империи, на которой среди прочего предлагали секс-услуги — прим. «Бумаги») помимо профессиональных проституток приезжали замужние женщины, [которые тоже торговали собой]. Доктор Е. Коган свидетельствовал, что в 1878 году из 336 женщин, зарегистрированных в качестве проституток на Нижегородской ярмарке, постоянно и официально проституцией занимались 41,9 %. Треть от общего числа зарегистрированных составляли женщины, «во внеярмарочное время тайно предающиеся разврату как побочному занятию», еще четверть — женщины, торгующие собой только во время ярмарки. Плюс 9,1 % от общего числа жили у родных, с мужьями, занимались домашним хозяйством.

Вырваться из этого бизнеса было крайне сложно: женщины могли обменять «желтый билет» на паспорт, но найти потом работу было сложно из-за общественного порицания. Многие из-за этого скрывали свой промысел от родных и близких.

Для проституток были установлены законодательные правила, напечатанные на последней странице «желтого билета»: например, они не могли свободно ходить по Большой и Малой Морской улицам, Невскому проспекту (так как это были улицы знати) или высовываться из окон.

Что известно о неофициальной проституции XIX века и как в нее втягивали детей

— При распространении домов терпимости существовала и нелегальная проституция, которую жестко пресекали арестами и тюремными сроками. Часто несовершеннолетних девушек вовлекали в проституцию в шляпных, швейных мастерских и прачечных.

Одна из таких прачечных даже располагалась на цокольном этаже «Пассажа». Считается, что подобные ремесленные мастерские были «ширмой» для организаторов нелегальной проституции, потому что туда приходили работать наименее обеспеченные подростки.

Нелегальными сутенерами становились владельцы этих заведений, но иногда и ровесники девушек, которые таким образом зарабатывали деньги. Нередко девочек продавали в ремесленные мастерские сами родители или опекуны.

Судьба детей, которых вовлекли в проституцию, складывалась в основном печально: из официальных источников следует, что они либо умирали от венерических заболеваний, либо опускались на дно [социальной жизни].

Как общественность обсуждала секс-работу и почему администрация Ломоносова не смогла открыть бордель

— В прессе конца XIX века активно велась дискуссия между сторонниками и противниками легализации проституции. Сторонники в основном выступали за то, что легализация помогает держать под контролем распространение венерических заболеваний. Вторые говорили, что это унижение женщин и неравноправие.

Общественное мнение — а оно в то время стало играть очень большую роль — разделилось. На рубеже XIX–XX веков проституция стала одной из наиболее обсуждаемых тем в юриспруденции: велись разговоры о регламентации этой сферы, правах человека и дальнейшем пути. Многие именитые юристы, например профессор Московского университета А. И. Елистратов и юрист В. Ф. Дерюжинский, выступали в печати за права проституток.

В дискуссию включались и женщины, выступающие за равноправие. Они осуждали эксплуатацию и требовали защитить девушек. Так, одна из первых женщин-врачей Мария Покровская, издававшая журнал для женщин, была ярой противницей проституции и требовала для занимающихся ей морально-этической и физической поддержки.

В 1910 году состоялся единственный Всероссийский съезд по борьбе с торгом женщинами и его причинами, где обсуждались «за» и «против» проституции. (В частности, на съезде обсуждался вывоз российских женщин за границу, причины распространения проституции в России, алкоголизм и венерические заболевания, распространенные среди секс-работниц — прим. «Бумаги»).

Даже у достаточно передовых людей того времени было неоднозначное отношение к ситуации. Например, известно, что критик Добролюбов имел долгие отношения с проституткой и планировал жениться на ней. Чернышевский тогда запер его в квартире и не давал выйти до тех пор, пока он не дал ему обещание, что откажется от своих планов.

При этом есть свидетельство, что в Ломоносове городская администрация, объединившись с руководством воинской части, пыталась получить официальное разрешение на открытие публичного дома. В итоге долгой переписки они его получили, но после того, как местные жители резко выступили против (на лето в Ломоносов выезжали дворяне с детьми и там была одна из резиденций императорской семьи), власти выдали отказ.

Почему в Советском Союзе запретили проституцию и как пытались перевоспитывать секс-работниц

— После Февральской революции ликвидировали Врачебно-полицейский комитет. Советская власть считала, что проституция недопустима. С первых годов правления Советов давались комсомольские поручения по борьбе с проституцией, осуждали клиентов и организаторов борделей, а также самих женщин. В конце 1920-х годов были созданы трудовые профилактории, в которых «перевоспитывали падших женщин»: обязывали работать, лечили, предоставляли билеты на культурно-просветительские мероприятия.

Показательно, что одним из руководителей первого профилактория в Ленинграде на Большой Подъяческой улице стала супруга [партийного руководителя] Сергея Кирова — Мария Маркус, женщина с двумя классами образования, не обученная ни медицине, ни психологии. Под ее руководством проституток обучали основам большевизма и биографиям революционеров.

Это была не тюрьма, но и не место свободного пребывания. За женщинами устанавливали жесткий контроль. В ленинградском профилактории жило порядка 200 женщин. Они нередко сбегали по ночам, чтобы заниматься своим промыслом, поэтому в вечернее время их удерживали.

В начале 1930-х годов проституция стала уголовно наказуемой. Большая часть женщин тогда ушла в подполье. Согласно официальным данным, уровень проституции снизился, но нужно делать скидку на то, что определенная доля информации умалчивалась советской властью, особенно в 30-е годы.

Об этом периоде в истории проституции достаточно мало данных: публикаций современных исследователей нет, а другая информация была закрыта. Мы можем черпать свидетельства лишь из криминальных сводок, но они не показывают полной картины.