На избирательных участках (УИКах) за нарушениями следили наблюдатели, а также члены комиссий с правом совещательного голоса (ЧПСГ) и с правом решающего голоса (ЧПРГ). Они представляли как Александра Беглова и кандидатов от «Единой России», так и оппозиционных кандидатов.
Наблюдатели и члены комиссий рассказали «Бумаге», с какими помехами столкнулись, как предотвращали нарушения и чем эти выборы отличались от предыдущих.
Елизавета Тилова
Член ТИК № 18 (Петроградский район) с правом решающего голоса от «Наблюдателей Петербурга»
— Я пришла урегулировать ситуацию (на участке неизвестный ударил члена комиссии с правом решающего голоса Родиона Поручикова, — прим. «Бумаги»). Помогла выкурить [подозрительного] человека, который здесь тусовался. Правда, только одного — еще двое зарегистрированы как наблюдатели.
Председатель не зафиксировала нарушения [после драки], не приняла заявление. Скорее всего, они задним числом заполняют реестр о голосовании на дому. Им не поступало никаких звонков [с просьбой о надомном голосовании], но три урны с бюллетенями куда-то забрали — якобы по адресам. Они не говорят, сколько бюллетеней забрали.
На этот раз колоссальное количество выдуманных надомников. Устные заявления от желающих голосовать из дома фиксируют в реестре, которого я здесь не видела. С ним, по закону, может ознакомиться любой член комиссии с правом совещательного голоса, а на этом участке его не дают даже членам комиссии с правом решающего голоса.
Никакой документации наблюдателям здесь не дают. Мы с боем получили доступ к книгам, чтобы посмотреть, прошиты ли они — иначе в эти книги легко вложить лишние бюллетени. На мой взгляд, в этом году ситуация хуже, чем в 2016-м и 2018-м.
При этом меня порадовал соседний участок (находится в том же помещении — прим. «Бумаги»). Там всё замечательно. Потому что председатель другой — по всей видимости, принципиальный.
Нам нужно больше наблюдателей, чтобы не давать им совершать все эти нарушения. Грамотный наблюдатель всегда может склонить часть комиссии на свою сторону.
Много фейковых наблюдателей. Бюджетники, которые просто отсиживают, [потому что их попросили]. Их присылают учреждения: либо принудили, либо за денежку, либо за выходной, может просто из страха. Вот у нас сидят наблюдатели, они не смотрят явку, никак не контролируют выборы.
Алексей Волков
Наблюдатель на УИК № 1635 (Петроградский район) от Александра Беглова
— Скажу честно, я в этот момент [предполагаемого вброса] не присутствовал (ЧПСГ Георгий Мелков зафиксировал массовый вброс на УИК № 1635 и распространил информацию о нем в соцсетях — прим. «Бумаги»). Пообедал, вернулся и заметил, что пишут акт о вбросе. Поинтересовался у коллег — мы же как наблюдатели должны разбираться, что произошло. И никто из наблюдателей не видел вброса — кроме ЧПСГ от Амосова [Георгия Мелкова].
Я мог бы говорить, что вброс был, если бы видел его. ЧПСГ от Амосова составил акт. Мы, наблюдатели, составили ответный акт, что не видели вброс.
Вообще данный товарищ с самого утра мешал выборам. Для наблюдателей отведена определенная зона, а он всё время ходил по всему помещению. Всё время бегал, что-то выяснял. Мы же наблюдали за процессом голосования, записывали всё. И вот этот товарищ постоянно садился на места избирателей со своими какими-то там бумагами и не давал избирателям сесть.
Лично я думаю, что обстановка, которую создавали отдельные личности — это неправильно. А сообщения о нарушениях я считаю провокацией.
Я прежде не работал на выборах. В наблюдатели ведь идут, чтобы убедиться в честности выборов. И я тоже захотел увидеть этот процесс, проследить за ним. Так как я лично не видел вбросов, я считаю, что выборы прошли так, как требует закон.
Георгий Мелков
Член комиссии с правом совещательного голоса на УИК № 1635 от Михаила Амосова
— Вброс — это не единственное нарушение на этом участке. Были неправильно опечатаны урны — но эту проблему мы решили. Некий начальник военной части пытался ознакомиться с данными о проголосовавших — хотел узнать, кто из его подчиненных проголосовал. Это нарушает тайну голосования, нам удалось предотвратить нарушение.
Потом начались более серьезные нарушения. Женщина пыталась проголосовать не на своем участке, комиссия была готова выдать ей бюллетень. Я попросил ее задержать, полиция этого не сделала, женщина убежала. Ну и, конечно, вброс. Вбросили две пачки по 10-15 бюллетеней. Я предполагаю, что если бы мы не выявили этот вброс, были бы и другие.
На нас оказывает давление глава МО «Аптекарский остров», который присутствовал на участке весь день. Запрещает что-либо снимать, мешает фиксировать нарушения. Но вброс мы всё же зафиксировали — полиция задержала подозреваемого и отвезла в отдел. Протокол о нарушении уже ушел в ТИК. Мы подали заявление о необходимости изъять вброшенные бюллетени, но она на это пока никак не отреагировала.
С надомным голосованием у нас всё по-божески — надомников всего шесть человек. «Каруселей» мы тоже не обнаружили.
Я прежде работал только на довыборах в Гатчине в 2017 году. Они прошли очень тихо и спокойно, никаких вбросов и проблем, комиссия доброжелательная. А тут ужасное количество нарушений, я не ожидал, что настолько всё будет плохо. Если раньше комиссии пытались как-то считаться с независимыми наблюдателями, то сейчас эта практика практически прекращена. От нас скрывают информацию и не фиксируют нарушения. У меня даже телефон пытались отобрать — мужчина, который представился «Самохиным из ТИКа».
Думаю, такое количество нарушений связано с неуверенностью власти в том, что они способны без них обеспечить себе приемлемый результат. Им нужно было похвастаться явкой хотя бы в 17 % — звучит смешно, но в наших реалиях это большая явка. Поэтому нагоняют избирателей и фальсифицируют.
Татьяна Холост
Член комиссии с правом совещательного голоса на УИК № 2148 (Купчино) от самовыдвиженки Ольги Розенберг
— Нам никто не сообщил, сколько вообще человек явилось на участок, сколько выдано бюллетеней. Даже скрывали, сколько бюллетеней не использовано — я сама скакала рядом и пыталась посчитать.
Вместо того, чтобы на виду считать и складывать в разные стопки бюллетени с голосами за разных кандидатов в губернаторы, председатель просто оглашала фамилию из бюллетени и всё складывала в одну стопку. Всё это фиксировал один секретарь. Ни о каких подсчетах бюллетеней вообще речи не идет — посчитали по количеству галочек, которые там наставила секретарь. Считала при этом одна секретарь опять же — никого больше не подпускали. Цифры скрывают — прямо записывают отдельно на спрятанной бумажке. Естественно, результаты даже не озвучили.
Бюллетени за мундепов нам не показывали вообще, на попытки подойти и проконтролировать, те ли фамилии озвучиваются, реагировали агрессивно. Огласив список, сразу переворачивали бюллетень, чтобы никто не видел. Снимать на видео запрещали, хотя сами подписали разрешение на проведение съемки. На все наши попытки контролировать процесс члены комиссии просто орали, не давали даже садиться за общий стол, где считали голоса.
Один очень шумный кандидат там носился, наводил кипиш, если мы «мешали» — из-за этого начинали орать на нас, мол, мы провоцируем. Несколько раз они «проголосовали» чтобы мы отошли от стола — это, естественно, так не работает.
Жалобы наши не принимали — причем не писали, что отказано, а просто игнорировали. Говорят: «Ой, вы и так кучу жалоб написали, пишите еще». Какие-то мы отправили в ТИК, там вроде приняли их.
Когда привезли бюллетени от тех, кто голосовал на дому, их даже не считали отдельно — это нарушение. Ознакомиться с заявлениями людей о желании голосовать на дому нам не дали, не дали сверить эти данные со списками избирателей. Когда кто-то из ЧПСГ подходил к избирательным спискам, начинался дикий ор, мол, не имеем права. Книги очень быстро свернули и унесли.
Я не думала, что будет просто, понимала, что придется сражаться и требовать списки, гласность. Но здесь никакой речи о гласности идти не может, потому что председательница лично настаивала в разговоре с членами комиссии, чтобы они оглашали результаты между собой и никому больше — то есть, нам — их не говорили.
Одного из независимых ЧПСГ в какой-то момент схватили за плечи и убрали. К тому же чувствуется перевес сил. Независимых членов комиссий гораздо меньше, чем тех, кто помогает этой негласности.
Галина Культиасова
Координатор «Наблюдателей Петербурга»
— Я координирую наблюдение на избирательных участках в Ленобласти (62 участка) и Псковской области (15 участков). Из этих участков у нас 40 «закрыто» наблюдателями. В Ленобласти зарегистрировались 20 тысяч избирателей, 3 тысячи — в Псковской области. И понятно, что не все они придут. Вся эта катавасия — для такого количества избирателей. 3 тысячи — это вообще количество избирателей на одном участке в Питере.
Основная проблема — путаница в списках. Кто-то приходит и не находит себя, кто-то считает, что имеет право проголосовать, а на самом деле нет. И так происходит на всех этих участках.
Мы отправили туда [в Ленинградскую и Псковскую области] людей, потому что думали, что всё это — чтобы «нарисовать» голоса в тишине. Но, похоже, эти участки были организованы не ради фальсификаций, а ради больших потоков денег, которые довольно трудно проконтролировать.
