В госпитале для ветеранов войн десятки сотрудниц, оформленных как уборщицы служебных помещений, выполняют обязанности санитарок, рассказывают источники «Бумаги». Они обслуживают в основном немобильных заболевших: кормят их, меняют подгузники, стирают белье.
Уборщицам не положены федеральные надбавки за работу с COVID-19 и компенсации за заражение: официально они не должны контактировать с больными. Несколько лет назад санитарок массово понизили в должности, предположительно, чтобы не повышать им зарплату.
Одна из уборщиц госпиталя для ветеранов войн, которая в 60 лет переболела коронавирусом и не получила федеральных выплат, анонимно рассказала «Бумаге» о своих обязанностях, недовольстве коллектива, отношении руководства и о том, почему не может изменить ситуацию.
Сотрудница госпиталя для ветеранов войн
оформлена как уборщица служебных помещений
— Мы работали с больными коронавирусом с апреля — по крайней мере, официально: 6 числа того месяца нас поставили в известность, что [в учреждение] начали завозить таких пациентов. Сначала были проблемы с поставкой СИЗ, но сейчас всё необходимое в нужном количестве есть. Главная проблема, [по моему мнению], — уборщицам не выплачивают надбавки.
В нашем учреждении где-то в пределах 100 человек оформлены уборщицами служебных помещений: в каждом отделении по восемь-десять человек. Фактически и я, и они по сей день выполняем работу санитарок. В наши обязанности входит накормить больных, переодеть, перестелить [им белье], подмыть. Мы из палат практически не выходим.
Нам приходится близко контактировать с пациентами: мы к ним наклоняемся, кормим с ложки, меняем памперсы и так далее. Кто-то по 12 часов работает два через два, кто-то — сутками. Всё это не положено делать уборщицам, всё это — то же, чем занимаются санитарки.
Официально нас перевели в уборщицы еще в ноябре 2018 года (в России примерно в это время стали менять должности санитарок, предположительно, чтобы не повышать им зарплаты, как того требовали «майские указы» Владимира Путина — прим. «Бумаги»). До эпидемии проблем не возникало: хотя у нас понизился оклад, не стало доплат за вредность и дополнительного отпуска, нам тогда добавили стимулирующие выплаты, и зарплата в целом осталась такой же — в среднем меньше 40 тысяч рублей. Помню, Владимир Путин еще в 2019 году возмущался, что нас всех перевели [в уборщицы], и требовал всё вернуть на свои места. Но никто этого не сделал. Так про нас и забыли.
Естественно, [из-за такой работы] многие из нас сами переболели, все лежали на отделении с ковидом и пневмонией. Сама я заболела в апреле-мае («Бумаге» известна точная дата, но она не раскрывается из соображений анонимности героини — прим. «Бумаги»). Сначала у меня была температура, потом КТ выявила двухстороннюю пневмонию.
У меня было заболевание средней тяжести. Сейчас уже работаю, но последствия остались: эта болезнь так быстро не уходит, самая главная проблема — усталость. Я думаю, что заразилась именно от пациентов: ведь больные кашляют нам в лицо, и [делают] всё на свете. А доплат так и нет.
Выплаты нам обещают, но так до сих пор ничего и не заплатили. Руководство сначала сказало, что наша категория — это уборщицы служебных помещений, и поэтому мы не входим в медицинский персонал, [которому положены надбавки]. Потом нам сказали, что будут решать этот вопрос, чтобы нам выплатили хоть какие-то деньги. В итоге были региональные выплаты от губернатора по 13 тысяч рублей, но других до сих пор нет. Само руководство нам зарплату не повышало.
Конфликтов на работе, [насколько я знаю], из-за выплат не было. Но много народа сейчас увольняется, в том числе уборщицы и медсестры. У каждого свои причины на это.
У нас все уборщицы возмущены, но мер никто никаких не принимает: никто не знает, куда обратиться и что делать. Многие боятся: если скажешь что-то не то — попросят уволиться. Как нам говорит старшая сестра, жалоб много, а куда жалобы поступают — в Роспотребнадзор или здравотдел — неясно. Мы заполняли заявление на бланке соцзащиты на выплату страховки, так как мы лечились в стационаре, — но пришел отказ, потому что нашей должности нет в номенклатуре.
В любом случае, мне придется продолжать работать на любых условиях, другого выхода нет. Я пенсионер, у меня пенсия десятитысячная. Во-первых, сейчас нигде мест нет. Во-вторых, мне сейчас уже больше 60 лет («Бумаге» известен точный возраст героини — прим. «Бумаги») — кто меня возьмет на другую работу?
Я не знаю, как обстоят дела по городу. Среди моих знакомых в основном все устроены как санитарки, которые прошли обучение и имеют удостоверение: они все выплаты получают. Даже у нас в госпитале те, кто оформлены санитарками в [приемном] покое и реанимационном отделении, получают выплаты.
Получается, кроме нас, получают все. А хотелось бы, чтобы наш труд тоже был замечен. Потому что без нас ведь они не смогут ничего сделать. Кто пойдет им, извините, попу подмывать? Ведь этим, кроме нас, никто не занимается. Ощущение, будто нам в лицо наплевали.
Две сотрудницы госпиталя для ветеранов войн подтвердили «Бумаге», что у них работают десятки уборщиц, исполняющих обязанности санитарок и не получающих выплат. В «Альянсе врачей Санкт-Петербурга» «Бумаге» сообщили, что проблема перевода санитарок в уборщицы уже не является массовой, и к ним не поступали жалобы на невыплаты из-за должности, а о ситуации в госпитале для ветеранов войн представители профсоюза не знали. Связаться с пресс-секретарем госпиталя на момент публикации материала не удалось.
Ранее «Бумага» рассказывала истории петербургских врачей, медсестер и санитарок, погибших в борьбе с коронавирусом, и их семей. Здесь врачи рассказывают, что происходит в «красных зонах» переполненных петербургских больниц.
Фото на обложке: Алексей Смагин / «Коммерсантъ»
