10 современных грузинских художников, которых стоит узнать. Вот их истории и самые яркие работы

Современное искусство в Грузии — одна из главных статей культурного экспорта. Грузинских художников, кажется, любят везде. На ярмарке в Базеле работы Кетуты Алекси-Месхишвили попадают в выборку спецпроекта Basel Social Club. Видеоарт Андре Эрадзе включают в основной проект Венецианской биеннале. Еще около пяти лет назад Андро Векуа можно было увидеть в Москве — в Музее современного искусства «Гараж».

Специально для Paper Kartuli журналист Владимир Серых рассказывает о десяти грузинских художниках, которые выставляются по всему миру и определяют, как сегодня выглядит грузинское искусство.

Кетута Алекси-Месхишвили экспериментирует с фотографическим изображением. Для одной серии она сделала фотограммы (то есть фотографии, «снятые» химическим способом без использования фотоаппарата), на которые перенесла традиционные грузинские паттерны с пакетов, купленных в старом Тбилиси. Правда, эти работы едва ли напоминают фотографии в традиционном смысле этого слова: Алекси-Месхишвили печатает их на крупных отрезах ткани.

Другие фотографии — цветные негативы, на которых она собственной рукой оставляет царапины. Третьи — полароидные снимки с изображением бытовых сюжетов или импровизированных натюрмортов.

Так или иначе, фотографические эксперименты Алекси-Месхишвили обращают зрителя сразу к двум темам. С одной стороны, они ставят вполне классические для искусства вопросы: где проходит грань между фигуративным изображением и абстрактным и отражает ли фотография реальность? С другой стороны, художница показывает, как традиционные грузинские образы трансформируются с помощью технологий.

Талия Астахишвили

Работы Талии Астахишвили почти всегда стремятся к тотальности. Зачастую это целые архитектурные конструкции, вписанные в выставочное пространство: самодельные стены из гипсокартона, разрезающие залы, фальш-стены с «оконными проемами» прямо посреди помещения или небольшие строения, в которые зритель может войти. На них же Астахишвили экспонирует свои более мелкие работы — например, графику.

Обращение к строительным материалам, общая «шероховатость» работ и их «незаконченный» вид неизбежно отсылают к архитектуре Тбилиси, где историческая застройка соседствует с новоделом.

Андро Векуа — один из самых известных грузинских художников, чьи работы редко встретишь в самой Грузии. Чаще — на европейских площадках. Это, однако, не отменяет тесной связи художника с родиной.

Одна из его знаковых серий — макеты сухумских домов, которые Векуа реконструировал по памяти и архивным фотографиям. Детские годы художника прошли в Абхазии, но семья Векуа была вынуждена переехать после убийства его отца, Владимира Векуа, одного из лидеров грузинского-национального освободительного движения, и начала гражданской войны. Как оказалось, навсегда.

Биографический опыт отражается и в других работах — например, в видео Like a Lily in My Back (2003), в котором он монтирует архивные кадры из своего детства. И тем не менее прошлое в его творчестве неразрывно связано с настоящим: на выставках можно увидеть не только работы, передающие ностальгический дух по утерянному дому, но и яркие портреты его друзей и близких, например, его жены — Кетуты Алекси-Месхишвили.

Теа Гветадзе

Если попытаться подвести всё грузинское искусство под общий знаменатель, то им могло бы стать мистическое, иррациональное мышление. При этом художники редко работают в концептуальном русле, где идея выходит на первый план, а исполнение — на второй. Чаще они сосредоточены на форме выражения, материалах и фактурах.

Гветадзе также разделяет эти мистические настроения. В ее искусстве исполнение становится неотъемлемой частью высказывания: из цветных плиток она собирает фигуры персонажей, добавляет к ним элементы одежды, а стены к своим выставкам часто красит сама — руками.

Ее герои — обычные люди, «бедняки»: женщины, продающие продукты на базаре или цветы на пляже, и мужчины-бродяги. У них нет имен и особых примет. Скорее, они становятся абстрактными, архетипичными фигурами, рассказывающими о простой жизни через символические образы.

Нино Квривишвили

Память — определяющая тема в творчестве Нино Квривишвили, как и у других грузинских художников. Однако если другие чаще отталкиваются от собственных воспоминаний, то Квривишвили интересует, как коллективная память может быть передана через материальные объекты. Именно поэтому она обращается к текстилю и рассматривает его как своего рода «капсулу времени».

Один из ее недавних проектов — «Советская радуга: от магазина текстиля к музею» — как раз демонстрирует такой подход. Квривишвили использовала обрезки советских тканей для создания новых работ и, что важнее, попыталась провести ревизию советского опыта, переведя объекты массового производства в разряд единичных и уникальных.

Андро Эрадзе

В фокусе работ Андро Эрадзе оказывается в первую очередь нечеловеческий мир: животные, деревья и растения, а также материальные объекты, созданные человеком или же другими силами.

Составить впечатление о работе этого грузинского художника можно по видео Raised in the dust (2022). В нем он показывает темный лес, на фоне гремят фейерверки. Последние выхватывают из темных деревьев фигуры животных. Вернее, их чучел. Люди в этом видео не появляются, об их присутствии мы лишь догадываемся по бесконечным хлопкам на фоне. Для Эрадзе в контексте этой (и других) работы становится вопрос ответственности: как человек взаимодействует с окружающим миром и какие последствиям это приводит.

Анна К.Е. (Aна Капанадзе Эдзгверадзе)

Еще одна участница Венецианской биеннале (на этот раз 58-ой, прошедшей в 2019 году) в этом списке. Прежде чем стать художницей, Анна К.Е. была балериной. Это наложило свой отпечаток на ее произведения.

В первых видеоработах она расчерчивает своим телом выставочное пространство, деля его на две зоны. Для другого проекта — Gone Tomorrow (2011) — создает архитектурные макеты, рассказывающие о возможных утопических сценариях развития городских пространств. Эти модели зданий она переносит и на плоскость, печатая их изображения, сгенерированные компьютером.

Может показаться, что Анна К.Е. — универсальный художник, который легко переключается с инсталляции на перформативную практику, но при этом не гнушается и более традиционных медиумов. Тем не менее центральное место в ее проектах все же занимает человек и его взаимодействие — с городом, природой или технологией.

Художественная манера Ники Кутателадзе в чем-то схожа с таковой у Теа Гветадзе. В работах последней, однако, постоянно появляется цвет, ее фигуры тяготеют к монументальности, они почти полностью лишены персональных черт. Кутателадзе идет другим путем. Его произведения — небольшого размера картины, часто написанные на дереве, в темных тонах.

От Гветадзе у Кутателадзе всё тот же мистический подтекст бытовых сюжетов: из портрета мужчины проступает лик волка, застолья проходят как будто бы в абсолютной темноте, из которой вырываются лишь бледные лица, а вороны становятся спутниками изображенных на картинах людей. Свои работы Кутателадзе на выставках обрамляет тотальными инсталляциями, которые лишь усиливают погружение в сюрреальный мир художника.

Мариана Кхония

Работы Марианы Кхонии без надлежащего контекста могут сбить с толку. Это крупные ковры, выполненные в традиционных кавказских техниках из войлока. В то же время она выбирает для них нестандартные паттерны, которые напоминают скорее не о грузинских узорах, а о живописи абстрактных экспрессионистов.

Кхония близка к художникам «цветового поля», в чьих произведениях на первый план выходили крупные области разных цветов. Для Кхония также характерна масштабность: ее ковры, пусть и выглядят декоративными, всё же переопределяют собой пространство из-за их размера.