После начала «частичной мобилизации» в Петербурге незаконно мобилизуют многодетных отцов, единственных кормильцев и людей с проблемами со здоровьем. Призывники и их близкие жалуются, что военкоматы не проводят медкомиссии и не проверяют подтверждающие заболевания документы. В то же время в самих частях не хватает военной техники, там плохо следят за оружием, а руководство не «списывает» мужчин с серьезными заболеваниями.
С ошибками и проблемами мобилизации столкнулся и отец четверых детей из Петербурга Андрей Буюклян. Он рассказал «Бумаге», как его призвали, почему его родные потратили на обмундирование 100 тысяч рублей, что он слышал про самоубийство солдата в части в Каменке, а также как людей обучают перед отправкой на войну.
Обновлено. На момент выхода публикации «Бумаги» 14 октября Андрей находился в военной части. В понедельник, 17 октября, стало известно, что Андрея Буюкляна и еще нескольких незаконно мобилизованных отпустили домой.
Андрей Буюклян
Почему Андрей оказался в Каменке, хотя у него четверо детей и обострение варикоза. И как его жена пытается вернуть его домой
— 27 сентября я пришел в Выборгский военкомат со всеми документами, доказывающими, что я многодетный отец: у меня трое родных детей и один под опекунством. Там мне сказали, что якобы по закону для отсрочки все дети должны быть моими. На ответ, что они и так все мои, военком сказал, что с этим разберутся в части.
Мы с женой решили, что будем судиться с Выборгским военкоматом. Когда жена ходила туда добиваться моего возвращения, ее грубо послали на три буквы, хотя сотрудники сами нарушили правила призыва. Сейчас попытаемся решить вопрос через центральный военкомат Петербурга.
Я в ужасе от бедлама вокруг. Когда государство начинает нарушать в мою сторону собственные законы, от этого как минимум обидно. Я не против «спецоперации», настрой у меня есть. Но не люблю беззаконие.
Как во время службы у Андрея обострилось заболевание ног и много ли среди мобилизованных людей с болезнями
— У меня сильный варикоз на правой ноге, из-за которого я хромаю. Мне противопоказана тяжелая физическая нагрузка. А в части у нас проходят тренировки, приходится постоянно ходить в неудобной жесткой обуви. Из-за этого начались осложнения — сейчас мне тяжело просто ходить.
Медкомиссию ни я, ни мои сослуживцы не проходили. В военкомате говорят, что осмотр будет уже в части, а по приезде туда сотрудники части заявили, что медкомиссию должен был провести военкомат. При этом даже если вас направят на осмотр, нет гарантии, что вам подтвердят диагноз. Отпускают из части только в предобморочном состоянии, когда человек уже падает на построении.
Я очень долго добивался, чтобы меня положили в санчасть, а затем направили в Военно-медицинскую академию на обследование и операцию. Пускай меня либо вылечат и потом уже отправят на подготовку, либо отпустят домой.
Таких, как я, здесь довольно много: есть люди с сердечными заболеваниями, эпилепсией, грыжами и больными суставами. Они пытаются добиться хотя бы осмотра врача. Для этого нужно каждый день ходить по офицерам и начальникам и объяснять, что у тебя болит и что это только усугубится во время службы. Даже мне — человеку со знакомыми из военно-медицинской академии — пришлось потратить две недели, чтобы добиться направления на лечение.
Как проходит подготовка мобилизованных без достаточного количества техники
— Моя военно-учетная специальность — «наводчик минометов». Я рассчитывал, что меня будут готовить по ней. Но в части не оказалось нужной для этого техники. Начальники говорят, что всё увезли на фронт. Мобилизованных обучают как обычных мотострелков — пользоваться автоматом и ручным гранатометом и бросать гранаты. Также нам рассказывали о военной тактике, базовой медицинской помощи и о том, как работает военная связь.
Мне еще повезло, потому что срочную службу я проходил в боевой части, где нас серьезно учили обращению с оружием. Даже через пару дней тренировок я бы вспомнил, как наводить миномет. Но здесь, в Каменке, много и тех, кто как срочник только заборы красил и траву косил. Таким призывникам должности в военниках сразу же меняют на мотострелков.
Вся подготовка занимает около пяти дней. Эшелоны по 160 человек уходят каждые три дня. Тех, кто смог объяснить, что их призвали по ошибке, или у кого начались осложнения болезней, с эшелонов снимают.
Моя группа приехала в часть в среду, 28 сентября, а в пятницу нас уже были готовы отправлять в Белгород, а затем на фронт. После отъезда из части до людей можно дописаться только три дня. Потом они перестают выходить на связь — их отправляют в окопы. При этом медкомиссию не проводят даже перед отъездом на фронт.
Какое обмундирование выдают призывникам в части и нужно ли что-то покупать
— В части выдают стандартное обмундирование срочника: зимнее и летнее нательное белье, военную форму, ватные штаны, теплый бушлат, рюкзак, котелок, посуду, носки и перчатки. При этом [мобилизованным] не выдали шапки — якобы они еще не нужны. Но неизвестно, получат ли их перед отправкой.
Обещают, что каски и бронежилеты выдадут уже перед отправкой на войну, но так как многие не верят этим словам, покупают всё сами. Мои близкие потратили около 100 тысяч рублей на дополнительное обмундирование: бронежилет, более удобную одежду и обувь, в которой можно нормально ходить и не мерзнуть.
В Каменку приезжали люди из администрации, которые обещали сшить для нас форму — с нас даже сняли мерки. Но как они ее выдадут тем, кто уже уехал, непонятно.
Что известно про застрелившегося 6 октября в Каменке
— Я не был свидетелем самоубийства молодого человека, потому что тогда уже начал хромать и не ходил на учения. Насколько я понимаю, у человека были личные проблемы. Говорят, он много ссорился с девушкой по телефону. В целом тут многие жалуются, что из-за призыва их бросают девушки и жены.
Проблема в том, что здесь плохо следят за оружием. Если во время срочной службы призывникам заряжают автоматы только на стрельбище, то в Каменке мобилизованные ходят с патронами в автоматах по территории части. У молодого человека была возможность зарядить оружие и застрелиться по пути на стрельбище.
Самоубийство вряд ли связано с давлением людей в части. Среди призывников агрессии нет, со стороны офицеров тоже. Все люди понимающие, дружные, стараются помочь. У нас нет нарядов, как у срочников, нас не унижают.
Конфликты случаются только из-за алкозависимых, которых пытаются заставить не пить. Они попадают сюда, потому что военкоматы не проводят медкомиссии. И эти люди постоянно выпивают даже в части.
Офицеры, которые обучают мобилизованных, приехали с передовой. Они в шоке от того, кого им присылают военкоматы. Но на них давят сверху [и требуют] каждые два-три дня 160 человек отправлять. Они не могут успеть всем помочь.
Как себя чувствуют мобилизованные после того, как они увидели весь беспорядок в частях
— Большинство понимает, зачем они здесь, и уверено в своем выборе. Но есть и небольшая часть людей с заболеваниями, которых призвали по ошибке, а также те, кто совсем не понимает, почему он находится в части.
Например, в моей части были два брата, чья мать — лежачий инвалид. Мужчины — ее единственные кормильцы, и они не понимали, почему их обоих призвали. По итогу я им помог достучаться до начальников. Их сняли с эшелона — кажется, всё хорошо.
Какие выплаты обещают мобилизованным во время обучения и на войне
— Мы как мобилизованные приравнены к служащим по контракту, чья средняя зарплата по региону составляет от 35 до 45 тысяч рублей. С надбавками за военное положение и участие в боевых действиях выйдет около 80 тысяч рублей.
В санчасти я общался с госпитализированным контрактником, который приехал из Украины. По его словам, зарплату выплачивают. Я здесь всего две недели, так что не могу подтвердить.
