Олексий родился и провел детство в маленьком городке под Донецком. В 2014-м эмигрировал в первый раз — в Россию. В 2022 году он начал выступать в дрэг-шоу и заниматься pole dance. Сейчас Олексий преподает танцы на пилоне в Тбилиси, а однажды выступил в знаменитом клубе Bassiani, где пилон установили специально для его номера.
Paper Kartuli поговорила с Олексием о трудностях национальной самоидентификации, опыте двух эмиграций и перспективах третьей — из-за растущей нетерпимости в грузинском обществе.
Это рубрика «Портрет». В ней мы знакомим читателей с людьми, которые занимаются полезными делами в Грузии.
Кто вы
Я родился в Украине в 1997 году в маленьком городе рядом с Донецком, жил там свою спокойную жизнь — учился в школе, играл на флейте, занимался бальными танцами. В 2014 году мой город оказался под оккупацией, несколько ракет упали на параллельной от дома улице. Мы уехали — сначала в сторону Украины, в Мариуполь, он тогда был еще не тронут. Потом отцу предложили работу в России. Там я закончил школу, поступил в университет учиться на инженера медицинской техники. Но мне хотелось реализоваться и как творческой единице, поэтому на третьем курсе я параллельно с учебой пошел на курсы шитья.
В конце каждого учебного года на курсах делали шоу для студентов, похожее на проект «Подиум», где нужно за 12 часов сшить полный образ и на себе его продемонстрировать. Темой шоу были мафиозные кланы, и я решил воплотить идею, что мафия всегда связана с насилием. Костюм состоял из двух частей: огромный, как будто для нескольких человек сразу, плащ из искусственной кожи, покрытый кроваво-красными лентами. И комбинезон телесного цвета, испачканный черной краской, следами от рук — как ужасные поступки, которые невозможно с себя смыть. Каким-то образом я выиграл гран-при. Для меня эта история была не столько про мафиозные кланы, сколько именно про насилие, агрессию, страдания. В тот момент у меня получилось это только визуализировать, сейчас хочется строить жизнь так, чтобы еще и помогать себе и другим с этим всем справляться. Было и остается важным, что донести свою идею и концепт можно не только словами через рот, но и через разные виды творчества, давая зрителю пространство для интерпретации.
До эмиграции я работал администратором в ателье. Заказы на индивидуальный пошив тоже брал — работал с артистами дрэг-сцены, например. В 2022 году я сам попробовал себя на дрэг-сцене как артист.
Грустное совпадение: наше первое шоу было 22 февраля. Оно прошло довольно успешно. Но весь сюр ситуации был в том, что коллектив назывался Gen Z, потому что все артисты были супермолодые. Мы сменили название и продолжили делать шоу просто чтобы не сойти с ума от происходящего.
Вскоре я ушел из дрэга, потому что там нужно постоянно создавать персонажа, у тебя там другое имя, стало понятно, что мне не нужна эта диссоциация, мне нормально быть собой. Кому-то это помогает жить и это здорово, но мне не подошло.
Пилон начался примерно в то же время, что и дрэг: я увидел танцующего знакомого и записался в ту же студию, потому что понял, что меня там не осудят.
У пилона есть два направления. Одно более спортивное — акробатика на пилоне, трюки, по физической нагрузке оно похоже на калистенику. Его стремятся сделать летним олимпийским видом спорта. И есть танцевальное направление, где чаще всего присутствуют каблуки (стрипы). Там меньше правил, больше стилей и свободы, это в первую очередь танец, хотя и с серьезными физическими нагрузками. Естественно, второе мне ближе из-за возможности самовыражаться через хореографию.
Мне захотелось дальше развиваться в этом направлении: в качестве перформера — соединять пилон с театром, и в качестве преподавателя — разбивать стереотип о том, что пилон это стриптиз и обязательно связан с сексуальностью. Эта часть присутствует, танцы на пилоне были и остаются частью культуры стрип-клубов. Но это процентов десять, на мой взгляд, от всего того, что можно делать на пилоне. Новые ученики, которые совсем с нуля приходят на занятия, приятно шокированы тем, насколько танец с пилоном оказывается сложным, но интересным и разнообразным одновременно.
Как случилось выступление в Bassiani? Ко мне пришла девочка на занятие — мы до сих пор дружим и скоро поедем в Амстердам выступать как дуэт на фестивале — и сказала, что парень, танцующий на пилоне, — это что-то новое для квир-комьюнити в Грузии. Она познакомила меня со своими друзьями из сообщества, и меня позвали сделать перформанс в бар Success. Это выступление заметил куратор одного из ивентов в Bassiani и пригласил меня туда выступить.
Всего я в Bassiani выступал трижды — первый раз без пилона. Когда вышла первая афиша, были вопросы к тому, что я долгое время жил в России, которая всё еще оккупирует 20 % территории Грузии (чего быть не должно). И претензии, и хейт максимально понятны, у меня были такие же переживания и много гнева от начала войны. Для второго выступления пилон установили уже специально для меня — это было что-то невероятное, бесконечно благодарен организаторам за это.
Где мы
В Тбилиси я оказался в начале декабря 2022 года. На тот момент тут были, кажется, три пилонные студии. Первая была открыта украинкой около четырех лет назад. Она же основала федерацию пилонного спорта Грузии.
Если говорить про опыт эмиграциии… я уже в России был эмигрантом, поэтому все эти вопросы, с которыми сейчас сталкиваются люди, однажды уже были мною пройдены. У меня украинский паспорт. Я не стал принимать российское гражданство, потому что это противоречило моим взглядам, просто продлевал ВНЖ раз в пять лет.
В 2022 году меня заставили написать объяснительную, почему я отказываюсь получать российское гражданство. Я спросил, что обычно люди пишут в этих заявлениях? Мне сказали: мы не знаем, вы первый человек, который это пишет. И я начал пытаться судорожно придумать, что можно туда написать. Мне вовремя пришло в голову, что по украинским законам нельзя получать второе гражданство. Когда я пришел на следующий день, чтобы снять отпечатки пальцев, меня отвели в отдельный кабинетик и стали спрашивать, с кем я общаюсь в Украине, знаю ли я кого-то из СБУ и т. д.
И тогда я понял, что у меня есть условно месяц, чтобы всё закончить и уехать. После моего отъезда сотрудники миграционной службы приходили к моим родителям домой, расспрашивали их обо мне. Мама работает в школе, и ее через директора вызвали в ФСБ, чтобы она там рассказала, где я. Это было супер неприятно. Естественно, путь к родителям (они живут в России) для меня закрыт — я не могу сказать «назад» или «домой», потому что я не чувствую, что там был мой дом.
У меня довольно жестко стерлось понятие родины после того, как мы уехали в 2014 году. Было сложно идентифицировать себя: ты вроде родился в Украине, у тебя украинское гражданство, но при этом у тебя русскоговорящая семья и нет каких-то национальных традиций внутри нее. Первый переезд у меня отсек чувство принадлежности к какой-либо стране в принципе. Но в эмиграции в Грузии невозможно жить без идентификации, тебе общество этого не позволяет.
Пришлось много рефлексировать по этому поводу, и мне очень помогло оказаться в команде танцоров в контемпорари-постановке A Place. В процессе подготовки у нас было много поисковых, смысловых историй. Мы как раз работали с темой дома, ощущения себя в пространстве, в местах, с людьми, которые тебя окружают. Во время выступления на сцене перед зрителями все убеждения как будто финально подтверждаются внутри самого себя. И я понял, что все-таки идентифицирую себя как украинец. Я говорю на украинском языке, мне близка культура и большинство ценностей.
Как вы
Откат к консерватизму и нетерпимости, который происходит сейчас в Грузии — это то, что пугает меня больше всего, и это, в общем-то, жесткий пинок, чтобы стать иммигрантом в третий раз. Мне очень нравится Тбилиси, город в приятном смысле напоминает мне Украину. Но когда каждый раз, чтобы выйти на улицу, тебе нужно набраться смелости — это совсем не окей, это забирает много энергии. Меня на самом деле спасает то, что я не очень хорошо знаю грузинский, чем не горжусь, конечно. Если бы я говорил на нем свободно, чаще бы понимал, что люди говорят мне вслед, и больше переживал бы по этому поводу.
Есть очень простой пример. Прошлым летом у меня не возникало вопросов, могу ли я надеть, например, кроп-топ, если жарко. В этом году я не чувствую что я могу так сделать, и это при том, что я стал внутренне устойчивее. Внешнее давление стало намного более ощутимым. Это не о том, что мне жизненно важно надеть кроп-топ. Но за этим очень бытовым выбором одежды стоят истории об оскорблении или нападении на знакомых и друзей просто на улице, разгоны прайдов, давление на квир-комьюнити и помогающие ему организации, иконы и лошади на главной улице города в международный день борьбы с гомофобией, трансфобией, бифобией.
Paper Kartuli благодарит студию Laboratory за возможность провести эту съемку.
Подпишитесь на регулярный донат редакции Paper Kartuli ✊
Ваш платеж поможет нам выпускать новые тексты в рубрике «Портрет».
