Еще четыре года назад у дома начала XX века на Мытнинской улице, 5/2 был разрушен фасад и обваливалась штукатурка, а в парадных не было света и спали бездомные. Всё стало меняться, когда там поселился петербуржец Ярослав Костров: вместе с соседями он установил домофоны и камеры наблюдения, договорился о реставрации старинных фигур сов и добился, чтобы коммунальщики отремонтировали фасад.
Как заставить ЖКС обратить внимание на заявки о ремонте, откуда брать деньги на работы по благоустройству здания и что делать с соседями, которые не хотят заниматься восстановлением дома? Костров рассказал «Бумаге», как улучшил состояние своего дома и почему для этого не требуется много свободного времени и денег.
Ярослав Костров
По образованию инженер, менеджер проектов в петербургской фирме, руководитель движения «Центральный район за комфортную среду обитания», 29 лет
Как выглядел дом Станового четыре года назад и почему там не делали ремонт
Летом 2014 года мы с женой заехали в трехкомнатную квартиру в доходном доме Станового [по адресу Мытнинская улица, 5/2]. Все парадные тогда были исписаны граффити, не отремонтированы, на весь дом работал только один домофон. Подвал был завален мусором, там спали бездомные, постоянно пахло канализацией, периодически не было света. Фасад был ужасный, рекламные конструкции загораживали красивые окна.
Причин, почему мы выбрали этот дом, много. Во-первых, он мне понравился: это объект культурного наследия, который находится в самом центре Петербурга, построен в стиле модерн с элементами неорусского стиля. Во-вторых, у меня старенькая бабушка — ей нужен был второй этаж, а здесь — хорошее предложение. В-третьих, я вырос неподалеку: мы с родителями жили в доме на Некрасова, 60. К тому же квартира стоила достаточно дешево: 70 тысяч рублей за квадратный метр. Переезд сюда был для меня большим событием.
Сначала пришлось заняться ремонтом своей квартиры: например, из раковины просто-напросто выливалась канализационная вода и фекалии, на кухне не работала вытяжка из-за забитых дымоходов. Я ругался с нерадивыми домуправами и инженерами [из ЖКС], которые не хотели ничем заниматься, — и постепенно понимал, как всё работает. Разобравшись с квартирой, я принялся за ремонт лестничной клетки и стал знакомиться с соседями.
Как я понял из разговоров с жильцами, состоянием нашего гиблого дома были недовольны многие, но никто не знал, как повлиять на ЖКС, чтобы они хоть что-то начали делать. Все считают, что можно прийти к коммунальщикам и сказать, что у тебя протечка, пахнет в парадной или обвалилась штукатурка, — и через два дня всё изменится. В теории так и должно быть, но на практике никто ничего не будет делать.
Поначалу к моим идеям некоторые жители относились с недоверием, звучали фразы: «Мальчик, ты впустую тратишь время». Были люди, которые захлопывали двери перед носом. К тому же у нас вообще население дома особенно тогда было слегка маргинальное, так как две трети занимали коммуналки. Но в итоге я со всеми соседями нашел контакт: мы просто сами сделали первые шаги, а потом они увидели, что это действительно работает. Когда улучшаешь условия человека, он сам становится заинтересованным в том, чтобы это продолжалось.
Как Костров начал самостоятельно обустраивать дом и договорился с коммунальщиками
Первым делом я решил установить домофоны. Пришел в ЖКС, но мне отвечали лишь отмазками. Приходил еще раз — снова и снова отмазки. В итоге я сам договорился с компанией по производству домофонов о том, что их нам бесплатно установят, а мы выкупим ключи и будем ежемесячно платить за использование. Но соседи не были готовы платить по 120 рублей за ключ, поэтому половину суммы я заплатил сам.
Домофоны действительно помогли — я советую всем сперва заниматься ими. В парадной перестали появляться посторонние, и мы смогли очистить подъезды от граффити и мусора. Но другие проблемы своими силами решить уже было нельзя.
В доме образовался инициативный совет из четырех человек. Мы думали начать с ремонта парадных, но в итоге сконцентрировались на фасаде. Мы стали общаться с ЖКС по поводу того, что неплохо бы исправить разрушающийся фасад, но там нам говорили, что фасад недостаточно изношен, и они не могут выделить на это деньги. В плане долгосрочного ремонта нас ставили на 2023 год.
Добиться ремонта фасада удалось через 2,5 года после начала. За это время я побывал на шести приемах у замглавы администрации [района], три раза у зампредседателя жилищного комитета, два раза — у председателя жилищного комитета, один раз — у вице-губернатора [Николай] Бондаренко. В итоге я им так надоел, что они всё же отремонтировали фасад. Но не по программе ремонта фасадов, а по программе устранения аварийности, то есть лишь лицевую часть. Фасады дворика-колодца и второго двора до сих пор остаются в том же состоянии.
Попутно с фасадом мы все-таки начали просить ЖКС и о парадных. Также было много отказов, но постепенно ремонт сделали в трех из пяти парадных. Четвертая и пятая — на подходе. Также поставили светодиодное освещение, в которое, правда, нам тоже пришлось вложиться, и видеокамеры. Но это всё уже реально. Подвал с трещинами в стенах и обрушенный потолок с 1999 года всё еще в ужасном состоянии, но уже есть письменное обязательство от коммунальщиков их отремонтировать.
Как Костров добился реставрации исторических деталей дома и нашел деньги на ремонт, за который не отвечает ЖКС
Внешние двери дома раньше украшали деревянные фигуры сов. Поскольку их постоянно крали, осталось только две из шести. Из-за того, что официально на фасаде устраняли аварийность, двери никто реставрировать не стал, а восстановить сов всё же хотелось.
Нам удалось договориться с подрядчиком, который выиграл тендер и занимался ремонтом, чтобы они восстановили этих сов бесплатно. Как я понял, с ними нужно быть такими же жесткими, как и с коммунальщиками.
Сейчас мы принялись восстанавливать входные двери двух самых красивых парадных — одна столовая и магазин заменили их на железные. Жильцы сами вернули стекла в верхние фрамуги (верхние створки двери — прим. «Бумаги»). Но заняться восстановлением исторических деревянных створок и расстекловки не можем ни мы, ни ЖКС. Мы долго думали, как решить эту проблему, и тут я наткнулся на фонд [блогера Ильи] Варламова «Внимание», который борется за сохранение исторического наследия.
В итоге мы в фонде собираем деньги на наши двери. Если соберем 370 тысяч рублей, это поможет привлечь настоящих профессионалов, которые восстановят все утраченные элементы. Я верю, что это поможет окончательно вернуть былой шик дому.
Сколько времени уходит на обустройство дома и откуда брать деньги на нужды жильцов
Важно понимать, что работа над обустройством дома — это очень долгий процесс, он длится несколько лет. Самое сложное — начать, а продолжать легко. Я всё еще считаю, что главная наша победа — это то, что мы заставили людей поверить в будущее этого дома, что им можно заниматься и это не бессмысленно.
Подать жалобу на портале «Наш Санкт-Петербург» занимает одну минуту. Мне не сложно было раз в неделю обойти дом и подать 50 жалоб — это занимает час. В целом, я не тратил больше пяти часов в неделю на эти вопросы.
Деньги на нужды дома можно брать из общедомового имущества. У каждого оно разное: это могут быть рекламные конструкции, кондиционеры и другое, на чем зарабатывают собственники. У нас это были вышки сотовой связи. Мы договорились на собрании собственников, чтобы часть этих средств шла на нужды дома. В итоге нашему дому это приносит несколько десятков тысяч рублей в год, которые мы тратим на мелкие ремонтные работы, электронику в парадных и заборы для дворов.
Я понял, что с коммунальщиками нужно быть более жесткими. Нужно писать больше жалоб, чтобы вас заметили. И только тогда коммунальщики начнут нормально работать.
При этом стоит понимать, что наш путь — затянутый по многим причинам: в частности, было больше согласований из-за того, что здание — объект культурного наследия. К тому же у дома большой долг от собственников, около 4,5 миллиона рублей: люди не платят за квартплату, и на тот же текущий ремонт нам приходит меньшее количество денег, а мы делаем меньшее количество работ.
Если честно, у меня были мысли остановиться и прекратить работу над домом, но я просто отгонял их от себя. К тому же у меня, как и у всех, есть и корыстный интерес: делая свою парадную лучше, а дом красивее, я поднимаю свою квартиру в цене. Мой сын уже растет не среди руин, а среди красоты. Для меня эта работа — вложение в будущее.
