Альбомы барышень XIX века, о которых уже писала «Бумага», широко известны благодаря экспромтам и пожеланиям, которые в них оставляли, например, Пушкин, Лермонтов и Островский. Но изначально альбом был мужским атрибутом, который со временем трансформировался в военные и тюремные тетради.
«Бумага» публикует отрывки из таких мужских альбомов, а исследовательница Марина Калашникова рассказывает, как эволюционировала эта традиция.
Марина Калашникова
Исследовательница альбомов
Как и когда появились мужские альбомы
С самого начала альбомная традиция существует в закрытых мужских сообществах. Первые альбомы появились в XVIII веке в студенческой среде: молодые люди, разъезжаясь на каникулы, писали друг другу что-то трогательное на память.
В XIX веке (на который пришелся пик популярности альбомов — прим. «Бумаги») девушки создавали альбомы, чтобы отдавать кому-то и хранить записи от других людей: например, от знаменитостей — Пушкина или Лермонтова. Молодые люди зачастую использовали альбом как средство записей для себя: у них меньше чужих автографов, но больше собственных стихотворений, экспромтов и рисунков. Стихи были нормальным мужским занятием — упражнением в словесности. Класс по стихосложению был и в Царскосельском лицее.
Мы точно знаем, что в XIX веке полковые книги и альбомы были у военных — образованных молодых офицеров Петербурга и Москвы. Их тематика в большей степени была связана с гусарской удалью, пьянством, там же записывали тосты и рисовали.
Какими были мужские альбомы ХХ века
Если говорить о начале XX века, то у нас нет самих альбомов, но, например, в газете «Смена» за 1927 год есть очень яркая статья анонимного критика — о том, какое безобразие кронштадтские краснофлотцы пишут себе в песенники. Жестокие романсы, скабрезные песни — всё это было безобразием с точки зрения пролетарского сознания.
Но несмотря на идеологическое противостояние, традиция продолжается. У Гайдара есть очень смешная статья «Альбомные стихи» — про то, что с этой традицией пора кончать.
Итак, в первой трети XX века, поскольку был другой уровень грамотности, и больше народу имело доступ к созданию текстов, существовала некая устоявшаяся рукописная традиция в закрытых мужских сообществах. И дальше на протяжении всего XX века мы видим и в армейской, и в тюремной традиции солдатские и тюремные блокноты. Они на треть похожи на девичьи: поздравлениями, пожеланиями, стихотворениями и песнями, которые понравились авторам.
Любая закрытая среда создает потребность для подобного рода коммуникации. С одной стороны, она работает на идентичность: «Мы все здесь одинаковые», но, с другой стороны, оказывается для человека окошком в индивидуализацию. Которая, в свою очередь, создается абсолютно традиционным способом — при помощи фольклора. Иллюзия индивидуальности, безусловно, характерна для альбомной традиции.
Видимо, когда человек оказывается вырванным из привычной среды, он нуждается в психологической адаптации. А фольклор, как известно, выполняет очень важные функции, связанные с адаптацией, — через тексты человек принимает свой социальный статус и разделяет его с такими же, как он. Если человек не делает дембельские альбомы, когда в части это принято, или не наносит татуировки в тюрьме, когда все это делают, это выглядит как протест.
Молодой человек может написать в собственный альбом девушке Ларисе стихотворение Пушкина: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…», имея в виду именно свое «я». Это как бы его диалог с Ларисой, но он пишет его не в письме. К концу XX века альбомная традиция накопила целый репертуар клишированных текстов. Сам альбом, будучи написан одной рукой, всё равно оказывается текстом, выполняющим коммуникативную функцию — общение лирического героя с фантомными людьми.
О чем и как писали в альбомах
И в женском, и в мужском альбоме мы имеем дело с проигрыванием любовных сюжетов и становлением личности, поскольку речь идет о постпубертатном возрасте. У девочек этот период наступает раньше, так что и любовные темы для них актуализируются раньше.
В мужских альбомах прослеживается очень четкая рефлексия по поводу своего социального статуса — здесь и сейчас: «я сейчас служу в армии», «я сейчас заключенный». При этом есть стремление сохранить в себе важное и человеческое, несмотря на то, что армейская или тюремная среда заставляет тебя заниматься не тем, чем хочется.
При этом любой альбом, даже тюремный, создавался с претензией на красивость. Хочется всё время задать вопрос: зачем? Но у человека есть потребность в такого рода странной эстетике, желание сделать что-то красивое своими руками.
Записи в альбомах — это форма досуга. Человек даже может забыть, что он уже переписывал какую-то историю, и записать ее еще раз — особо не вчитываясь. Можно встретить очень много ошибок и опечаток, текстов, не дописанных до конца. Прежде всего, это возможность побыть наедине с собой и с текстом.
Что писали и рисовали в военных альбомах
Армейские альбомы XIX века — это гарнизонные альбомы, куда гусары записывали свои экспромты. Тексты про выпивку и молодых дам, всё вполне фривольное. Тот же самый любовный этикет, только с примесью брутальности.
Армейские альбомы в основном отражают армейскую жизнь в лирике. Это попытка через тексты сформулировать свое место в этом мире. Оказавшись в армии, человек сталкивается с идеалами и правилами, которые ему до этого были неведомы. И ему нужно максимально эффективно адаптироваться к этим условиям.
Есть несколько знаковых персонажей, вокруг которых крутится армейская лирика. Самый важный — это, безусловно, девушка. Была она у молодого человека до ухода в армию или ее не было — это вообще значения не имеет. Вся афористика и лирика посвящена главному вопросу: дождется или нет. Такое ощущение, будто человека в армии вообще больше ничего не беспокоит.
Кстати, эта афористика пересекается с тюремной: «Женщина — как консервная банка: открывает один, пользуются многие», и так далее. В закрытых мужских субкультурах — что в армейской, что в тюремной — десятилетиями абсолютно одинаковый репертуар: образ девушки, образ матери, которая всегда дождется. Причем мать всегда старушка — даже если авторам записей по восемнадцать лет. Это образ, который тянется еще из тюремной лирики — с самого начала XX века. Тексты живут другой жизнью.
Сам армейский быт представлен в виде правил поведения и отношений с начальством — всё, что мы знаем про дедовщину и дембельские колыбельные: много стихов, песен, афоризмов, юмористических текстов, текстов с обсценной лексикой. Это не персональное переживание, а коллективное формирование своего «я»: мы солдаты, родину защищаем, а вот те, кто на гражданке, — такие-сякие.
Как выглядели тюремные альбомы
В тюремном рукописном фольклоре популярен мотив судьбы: «Я оказался здесь нечаянно», «Суд у нас неправедный», «Менты покрутили, а я вообще мимо шел». То есть напряжение между реальной ситуацией и тем, как ты себя пытаешься позиционировать. Как будто бы альбом написан для того, чтобы тот, кто находится по другую сторону забора, узнал, какой на самом деле автор альбома.
До нулевых тюремные альбомы нельзя было вести. Там много обсценной лексики, антиментовского пафоса: таким образом заключенные демонстрировали свое сопротивление властной структуре. Если воспитатели в колонии находили такие [альбомы], то имели право их забрать. Альбомы становились ценностью, сакральной вещью, которую надо было спрятать. Поэтому их красиво разрисовывали, украшали. При этом есть поверье: из зоны ничего нельзя выносить, иначе попадешь обратно. Такие альбомы мы получаем не от их хозяев, а от сотрудников тюрьмы.
В 2000-е годы режим был немного ослаблен, и у заключенных не забирали альбомы. Однажды у меня было полевое исследование: я была в одной из трудовых колоний, и молодые люди показывали мне свои тетрадки. Проходящий мимо офицер заглянул мне через плечо и сказал: «Это такая ерунда, то ли дело раньше было». По его мнению, то, что они сейчас делают, — некрасиво. Понятно, почему: когда никто не прессует, ценность теряется.
Параллельно мы видим падение дембельского альбома. В 70–80-е это была красота — красный бархат, картинки, вклейки. Но это минимум текстов и больше фотографий. А в те времена был ценен каждый снимок: если вас сфотографировали на танке в военной части, сколько у вас еще будет таких фотографий?
Поменявшиеся каналы коммуникации — социальные сети — разрушают эту культуру. Для мужской альбомной традиции необходимо наличие «забора» — оно принципиально. Хотя отдельные тексты, конечно, точно бродят по интернету. Девичья традиция не так пострадала — у нее «забора» не было изначально.
