Через год после объявления мобилизации родственницы отправленных на войну мужчин начали требовать их вернуть. В Петербурге с января 2024 года они каждую субботу собирались на Марсовом поле и выходили с пикетами.
Но уже с середины февраля петербурженки перестали организовано появляться на Марсовом поле и удалили свои чаты. Как выяснила «Бумага», это произошло после того, как минимум к десяти женщинам пришли из прокуратуры, а к их мужьям на передовой — из ФСБ.
«Бумага» полгода регулярно общалась с движением родственниц мобилизованных в Петербурге. Вот подробная история одной из них. Читайте, как она пыталась уберечь мужа от мобилизации, зачем регулярно ездит к нему в Донецк и как ее и соратниц запугивают силовики.
Как появилось петербургское движение жен мобилизованных, которое не относит себя к каналу «Путь домой»
С осени 2023 года в России громко заявило о себе движение жен мобилизованных «Путь домой». Спустя год после объявленной Владимиром Путиным «частичной мобилизации» его участницы требовали вернуть их мужей с фронта.
В Петербурге объединившиеся в отдельный чат жены мобилизованных безуспешно пытались организовать митинг на Дворцовой площади, писали заявления в Администрацию Президента и в Минобороны, отправляли вопросы про мобилизованных на декабрьскую «прямую линию» с Путиным, а также обсуждали возможность демобилизации с парламентариями и чиновниками: от вице-губернатора Бориса Пиотровского до депутата Госдумы Виталия Милонова. С начала 2024-го родственницы мобилизованных начали выходить на еженедельные субботние акции — возложение цветов к Вечному огню на Марсовом поле.
Одной из активных участниц движения жен мобилизованных в Петербурге была Марина. Она же была одной из тех, кто администрировал публичный городской чат жен на несколько тысяч человек, — благодаря анонсам в нем к акциям могли присоединиться не только родственники мобилизованных, но и сочувствующие им.
— Вся активность началась, когда [президент Владимир] Путин и [министр обороны Сергей] Шойгу пообещали, что замена мобилизованных будет, — рассказывает Марина. — С [другими] петербургскими женами мобилизованных мы общаемся давно, с некоторыми мы познакомились в [воинской части в Ленобласти]. Сперва были просто чаты жен, а потом из них вырос «Путь домой». Это получилось само собой, до этого мы делились проблемами, обсуждали новости и комментарии.
Петербургское движение жен мобилизованных с самого начала существовало обособленно от федерального движения «Путь домой», заявили «Бумаге» несколько участниц. В это время московский «Путь» в 2024 году регулярно анонсировал акции с возложениями цветов у стен Кремля в Москве, а в его постах со временем начали появляться лозунги не только против мобилизации, но и против войны в Украине в целом.
— Мы к «Путь домой» не присоединились, хотя этот вопрос стоял и долго обсуждался. Мы следили и следим за их акциями и каналом, но сами решаем, в чем мы будем участвовать и в чем нет, — объясняет Марина.
По словам собеседницы «Бумаги», среди петербургских жен есть и те, кто против президента Владимира Путина, и те, кто его поддерживает, но не согласны с некоторыми аспектами его политики. Глобальной целью российских «жен» было добиться ротации или демобилизации мужей: например, замены мобилизованных на контрактников на фронте. Но для движения жен в Петербурге было также важно привлечь внимание к несоблюдению заявленных властями прав и льгот для мобилизованных и их семей, поясняют участницы.
Как запугивали родственниц мобилизованных из Петербурга
В середине февраля 2024 года петербургский чат жен мобилизованных внезапно удалили. С этого момента на субботние акции на Марсовом поле стало приходить меньше людей. Этому предшествовало, по словам Марины, систематическое давление на жен мобилизованных. О том, с чего оно начиналось, «Бумага» рассказывала в ноябре 2023-го.
Сперва, как объясняет Марина, чиновники им «угрожали за общение с журналистами», а в эфирах пропагандистов и в телеграм-каналах «военкоров» их называли «ципсошницами» и «врагами народа». Затем за ними, по ее словам, начали наблюдать сотрудники Центра «Э» — главного управления по противодействию экстремизму при МВД РФ.
— В январе нас «эшники» [сотрудники Центра «Э»] и встречали, и провожали от Марсова поля. Сначала они в масках были, потом мы уже многих по глазам запомнили, здоровались с ними. Они записали данные наших паспортов, когда мы делали одиночные пикеты на набережной, — вспоминает Марина.
В пятницу 9 февраля, накануне акции на Марсовом поле, домой ко многим родственницам мобилизованных из Петербурга постучали представители прокуратуры и выдали предостережения. В них указывалось, что акции с возложением цветов к Вечному огню могут быть расценены как несанкционированные собрания и экстремистский акт. Ранее с похожими предупреждениями приходили к родственницам мобилизованных и в других городах России, в том числе в Москве и Ульяновске.
— Мы все в шоке были. Ко мне пришли не по месту прописки два опера и один помощник прокурора. Под запись камеры они пытались мне вручить предостережение о нарушение закона, но я не согласилась. Это просто «филькина грамота» без штампов, пугательное письмо, — рассказывает Марина. — После этого я сходила к прокурору своего района. Он долго не хотел меня принимать. Я ему высказала всё, что думаю: «Вы понимаете, что не с тем боретесь? По телевизору говорят, что жены мобилизованных ходят по красной ковровой дорожке, что на нас манна небесная сыплется, скажите, пожалуйста, может, я не там хожу?»
На следующий день, в субботу 10 февраля, акция жен мобилизованных всё же состоялась. Однако вскоре выяснилось, что силовые структуры наведывались не только в квартиры родственниц, но и к самим мобилизованным.
— К каждому из наших мужей пришли из ФСБ с настоятельными просьбами, чтобы мужья утихомирили жен, — объясняет Марина. — Мне звонило начальство моего мужа и спрашивал, что мы такое делаем. Моему мужу ничего не было, он на хорошем счету, но у одной из девочек муж три дня в «яме» просидел. Некоторых вывозили в Донецк на более «тесное общение» под запись.
Про визиты ФСБ к мужьям участницы акций жен мобилизованных из «Пути домой» заявляли в декабре прошлого года. Авторы канала пообещали «международную огласку», если с их мужьями что-то произойдет — на них «случайно упадет снаряд» или «они окажутся в штурме».
Как мобилизовали мужа Марины, несмотря на многодетность и бронь от завода
Мужа Марины — Алексея — мобилизовали в середине октября 2022 года. До этого он проходил срочную службу писарем почти 20 лет назад. Во время мобилизации у Алексея была бронь на заводе, которая, по словам Марины, была выписана с ошибкой. Ее исправили через два дня после вручения повестки, однако под бронь в итоге мужчина не попал.
У Алексея — трое детей от двух прошлых браков. Это тоже основание для брони: многодетных отцов по усмотрению военкоматов могли не мобилизовать.
— Нам пришла отписка от военной прокуратуры. Там было указано: у него не трое детей, а «один плюс два ребенка». И по мнению военной прокуратуры, это не означает многодетность, — говорит Марина.
К линии боевых действий полк Алексея отправили в начале декабря 2022 года. В первую же неделю, по словам Марины, в нем были погибшие.
— Замены мобилизованных до сих пор нет, хотя их осталось мало. Многие либо 200-е [погибшие], либо 300-е [раненые], — сетует женщина. — В январе, после Авдеевки, очень много похорон было именно с его роты, его полка.
Ситуация усугубляется из-за того, что государство почти не заботится о сохранности людей, считает Марина. Многие мобилизованные, по ее словам, за полтора года в окопах серьезно подорвали здоровье, а все их выплаты уходят на лечение и покупку снаряжения и еды.
— С экрана телевизора говорят, что мы со всеми благами и миллионами в карманах, а по факту от этих выплат ничего не остается. На газ для обогрева и готовки, даже на УАЗы они скидываются, еда за свой счет, постоянно что-то приходится докупать им на фронт, — утверждает Марина.
С лета 2023 года после регулярных отписок от Минобороны и военной прокуратуры о том, что «мобилизованным всего хватает», она начала самостоятельно собирать всё необходимое мужу на фронт.
— Я отправляю им машину с «гуманитаркой». Там же и рисунки от детей, открытки и письма. Мы отправляем адресно [конкретному полку], потому что уже были инциденты, когда много чего не доходило, — говорит она.
Как Марина регулярно ездит в Донецк и зачем она заключила там брак с Алексеем
Марина не просто отправляет машину — она ездит с грузом в «ДНР» сама. Говорит, ей было не очень страшно благодаря прошлому опыту: в 1990-х она училась на медсестру и проходила практику в Чечне, забирала с поля раненых.
— Помню, как в Чечне на меня матом кричал один из военных, который вытаскивал раненых, из-за того, что я не надела каску. А я тогда не осознавала, нахрена таскать бронежилет и каску в 40 градусов жары. Осознание, что такое шальная пуля и как это страшно, пришло только сейчас, — вспоминает Марина.
В 2022 году Марине как человеку с опытом тоже приходила повестка, ее не мобилизовали только из-за детей.
— В сентябре 2023 года мой автобус вместо пяти часов утра приехал в Донецк в три часа ночи, а автовокзал открывался только утром. Несколько часов я просто сидела возле него. И в этот момент ты смотришь вокруг и понимаешь, что зарево вдали — это не зарево, а бомбежки. Вокруг ночь, темно, нет ни пения птиц, ни жужжания насекомых — и это действительно, как говорят, военная тишина. Разве что иногда слышно звук, как будто раскатывающийся гром, но ты понимаешь, что это не он. В любой момент всё что угодно может произойти. К утру начинают ходить военные и спрашивают закурить. Тогда ты думаешь: лучше уж сидеть в тишине. Ведь вместе с покурить у них и другие предложения.
В военную часть под Донецком женщину не пускают, поэтому в городе она ищет жилье поближе к расположению роты Алексея.
— Конечно, дети всегда за меня переживают. Я никому не говорю, когда именно я еду в Донецк. Все узнают об этом, когда я выезжаю из него. Тогда я просто всем пишу, что со мной всё в порядке, — говорит Марина.
Детей у Марины, как и у Алексея, трое: два несовершеннолетних сына и взрослая дочь. Их отец умер из-за коронавируса во время пандемии. По словам матери, для младшего сына это был особенно тяжелый удар — его даже пришлось перевести на домашнее обучение.
— Когда призвали Алексея, у детей был очередной шок. Мы сходили в кафе, объяснили им всё это. Старший сын сам собирается в военное училище поступать, так что он воспринял это более спокойно. А младший снова на три дня замкнулся, он очень переживает, — вспоминает Марина.
Детей Марины Алексею «не засчитывают», потому что пара официально не была расписана. Суд по разводу Алексея с предыдущей женой закончился только осенью 2023 года, когда мужчина уже почти год был на фронте. После этого они могли пожениться с Мариной. Но отпуск Алексею в тот момент не давали. И невеста приехала заключать официальный брак в Донецк. Там к такой практике оказались не готовы.
— Я приехала в обычном белом платье и с кругами под глазами. Нас сперва в одном ЗАГСе послали, затем во втором, только в третьем, с видом на автозаправку, нас согласились расписать — и то потому, что с сотрудниками договорились вышестоящие люди, а мы дали «красненькую бумажечку» [купюру номиналом пять тысяч рублей], — рассказывает о своей свадьбе Марина.
Свидетельство о браке, выданное в Донецке, в России у Марины не принимают — она до сих пор разбирается с документами. Цель — доказать, что на иждивении Алексея официально находится четверо детей до 16 лет. По закону, таких мужчин нельзя мобилизовать.
Алексея тем временем перебрасывают всё дальше вглубь фронта. Когда Марина увидит его в следующий раз, она не представляет: «Теперь на пути к нему будет много КПП. Как я буду туда ездить и будут ли его отпускать, пока не знаю».
Чем занимается движение жен мобилизованных в Петербурге после угроз силовиков
Силовики в Петербурге не ограничились вручением предупреждений женам мобилизованных 9 февраля. К некоторым приходили из прокуратуры в начале марта и накануне выборов. По мнению Марины, силовики отслеживают группы жен и читают телеграм-канал «Путь домой», поэтому после анонса акций они навещают и запугивают женщин, которые ранее выходили на Марсово поле.
Некоторые участницы, по словам Марины, отнеслись к предупреждениям с возмущением. «Я так понимаю, правительству выгодно, чтобы мы нигде не светились. Но это [давление] только больше недовольства [у мобилизованных и их близких] вызовет», — отмечает собеседница «Бумаги». Другие, по ее словам, восприняли ситуацию болезненно — вплоть до нервных срывов: «У жен и так нервы уже ни к черту, они просыпаются каждые полчаса по ночам». Теперь, кроме беспокойства за мужей на войне, им приходится думать о безопасности своих семей.
Многие женщины решили больше не участвовать в акциях, вышли из чатов с соратницами и перестали с ними общаться, анонимно заявила одна из участниц движения «Бумаге». По оценкам Марины, если в январе на возложение цветов в Петербурге готовы были выходить более 30 родственников мобилизованных, то сейчас могут прийти в лучшем случае несколько человек.
На акции на Марсовом поле 6 апреля в Петербурге задержали активистку движения «Путь домой» Юлию Дементиенко. На ее букете были надписи «нет войне» и «демобилизация». Однако жены мобилизованных, которые ранее участвовали в петербургских акциях и ходили на приемы к чиновникам и депутатам, ее не знают и считают ее поступок провокацией, сказали две из них «Бумаге». В тот же день, по словам Марины, на Марсовом поле были постоянные участницы акций по возложению цветов — к ним претензий у силовиков не возникло.
— На мой взгляд, возложение цветов было хорошей акцией, которая никому не вредит, — добавляет Марина. — Например, анонсированная каналом «Путь домой» акция со стучанием кастрюлями — это цирк. Ты в окошко с кастрюлей вылезешь, соседи точно решат, что кукушка полетела. Стучать кастрюлями — это протест. А протест как действие всегда встречает противодействие. Возложение цветов не было протестом, это был крик о помощи, чтобы на нас обратили внимание. Но его восприняли как протест.
Сейчас часть жен мобилизованных по-прежнему пишет заявления и обращения по поводу демобилизации и льгот в Минобороны и другим чиновниками, отправляет вопросы на «прямые линии» с губернаторами. Получают они, как и раньше, в основном отписки. Однако, по словам Марины, на их проблемы всё же постепенно начинают обращать внимание.
— Мы хотим, чтобы правительство и властьимущие видели, как действительно тяжело нам, нашим мужьям и нашим детям, и начали уже что-то делать. У нас год семьи, а дети не видят отцов даже раз в полгода. Честно говоря, это издевательство, — считает Марина.
Как пережить сложные времена? Вместе 💪
Поддержите нашу работу — а мы поможем искать решения там, где кажется, что их нет
поддержать «Бумагу»Что еще почитать:
- Жены и матери мобилизованных на грани: они требуют вернуть мужчин домой — теперь через митинги и визиты к политикам. Репортаж «Бумаги»
- «Я хочу, чтобы мой ребенок перестал плакать по ночам». Рассказ участницы движения жен мобилизованных — о муже и борьбе за его возвращение
