Госдума во втором чтении приняла поправки, которые ограничивают просветительскую деятельность в России. Законопроект может коснуться школ, вузов, образовательных площадок и даже ютьюб-каналов.
Против поправок массово выступили ученые, петицию на Change.org подписало более 230 тысяч пользователей. Деятели культуры отправили открытое письмо президенту, депутатам и сенаторам, которое поддержали более 1000 человек.
«Бумага» поговорила с авторками обращения к Путину — петербургскими кураторками и художницами Лизаветой Матвеевой, Натальей Тихоновой и Анастасией Прониной.
Лизавета Матвеева
кураторка
— Я человек оптимистичный, так что надеялась, что к законопроекту во втором чтении примут поправки, привлекут к корректировке общественность. Но и принятие без изменений — ожидаемо. Этот закон — не про просветительскую деятельность, а про «иностранное влияние», которым озабочены наши Госдума и правительство. Законопроект вписывается в общую логику и стратегию избавления от этих влияний.
То, что законопроект написан широко, дает люфт для манипуляций. Нужно понимать, что после третьего чтения будут вводить соответствующие подзаконные акты. Что там будет — большой вопрос. По идее, в актах должны прописать порядок получения лицензий, меры контроля. По факту же, боюсь, под закон будут попадать активистские проекты и инициативы, которые критикуют происходящее в стране.
Нельзя точно сказать, кого коснется этот закон. Ощущение, что это могут быть как частные просветительские инициативы, лекции, арт-бранчи, так и государственные образовательные институции — школы и университеты. Понятие просветительской деятельности дано так широко, что под него можно подвести даже блогеров и лидеров мнений.
Остается много вопросов. Например: лекция, где тебе рассказывают про Энди Уорхола, — это теперь тоже иностранное влияние? Конечно, никто не будет разбирать все просветительские проекты, так как [чиновники] потонут в бюрократии. Но в любой момент, когда кто-то сделает что-то им неугодное, можно будет воспользоваться этим законом и привлечь к ответственности.
Я смотрела трансляцию профильного комитета, где обсуждался законопроект. Там была такая сценка: председатель комитета спрашивает представителя министерства просвещения, сможет ли оно перестроиться, а ему отвечают: «ну, мы справимся». Всех, кто высказывался против, затыкали. Было смешно смотреть, как они отклоняют все поправки по содержанию, но при этом долго и серьезно обсуждают, где поставить запятую.
Реакция на наше письмо с 1000+ подписями [деятелей культуры], отправленное президенту, сенаторам и депутатам, была слабой. Мне приходили в основном отписки из серии «спасибо за гражданскую позицию, мы учтем ваше мнение». После заседания профильного комитета я отправляла письмо в министерство просвещения, так как была возмущена: ответ еще не пришел.
Я не очень понимаю, какие могут быть дальнейшие шаги. Но мы будем и дальше гнуть свою линию, не молчать, публиковать посты с критикой и придавать это огласке. Всё идет к тому, что должно произойти какое-то схлопывание: эти идиотские законы, оторванные от реальности люди, которые их принимают, — уже какая-то агония. С одной стороны, я это тяжело переживаю. С другой, думаю, что когда-то весь этот абсурд должен закончиться.
Наталья Тихонова
художница, кураторка
— Не могу сказать, что сильно удивлена такому результату. Судя по срокам и другим показателям, есть ощущение, что при принятии этого закона исходят не из логических доводов, а из других мотиваций, которые нам неизвестны и которые, соответственно, нельзя анализировать. Законопроект явно недоработан. Мы надеялись, что ответственные за его принятие люди учтут примечания, указанные в письме, исправят ошибки и различные юридические неточности. Но этого не произошло.
На мой взгляд, цель законопроекта — максимально вывести области образования и просвещения в «серую зону». Так будет проще регулировать и «наказывать» активистов, деятелей и ученых, выходящих за рамки политического или какого-то этического интереса государства. Репрессивный характер этого закона как раз заключается в юридических неточностях, которых в нем очень много.
Как мне кажется, эта инициатива в России вполне закономерна. Это часть тоталитарной политики, которую уже несколько лет или десятилетий проводит наше государство. Образование — очень политизированная сфера: студенчество, кружки, организации и самоорганизации формируют внутренние структуры и гражданское общество. Закрепощение образования необходимо [только] в тоталитарном государстве.
В просветительской среде все сейчас в недоумении: как небольшие кружки, школы, так и большие институции — никому не понятно, как будет работать этот закон. При этом мы знаем, что строгость нормы в России компенсируется необязательностью ее исполнения. Многие надеются, что закон либо не примут, либо примут в номинальной форме.
Мне кажется, что сейчас очень важно говорить не только о конкретно этом законе и не только надеяться на реакцию, вызванную коллективными письмами. Важен сам факт объединения профессиональных сообществ, написания коллективных писем и громких высказываний. Это важно для увеличения видимости сообщества. Мне очень радостно, что в сфере современного искусства, где я работаю, сформировалось поколение профессионалов, которые готовы громко говорить о своем несогласии и через коллективность высказывать свои взгляды.
Насколько эта реакция достаточна, говорить сложно. Но мы делаем что можем. Хотелось бы и дальше говорить об абсурдности этого законопроекта, делать общественные заявления в разных формах, разрешенных в РФ. Думаю, мы как-то скоординируемся и попытаемся разработать план и совместные действия.
Анастасия Пронина
искусствовед, кураторка
— Я курирую образовательную программу «Бенуа 1890» — мы общественное пространство в спальном районе, продвигаем современное искусство, рассказываем и просвещаем на безвозмездной основе (лекции бесплатные или стоят символических денег, нас никто не спонсирует). Если эту деятельность придется согласовывать в разных инстанциях, будет плохо. Это как минимум подразумевает наличие в штате отдельной единицы, которая будет этим заниматься. В общем, законопроект отразится почти на всех просветителях — даже гидах по Петербургу.
При этом мы не понимаем, как нужно будет согласовывать мероприятия. В законе нет конкретного алгоритма действий для таких организаций, как мы. Куда нам идти, какие документы подавать, кто это будет регулировать, за какой срок до начала мероприятия всё согласовывать?
Вся эта история напоминает чудного деятеля — [тайного советника императора Российской империи Константина] Победоносцева, который отстаивал православие, самодержавие и народность. В то время было принято много голословных законов репрессивного характера. В результате развернулась активная реакционная деятельность: можно было придраться к любой теме, так как ничего не было уточнено в законе.
В нашем случае наказания пока что как бы нет, алгоритма согласования тоже нет. Будем честны, культурный уровень чиновничества крайне низок. И что придет в голову человеку в муниципалитете — вопрос (он же тоже ничего не понял, ему тоже ничего не расписали). Получается поле для самодеятельности. Боюсь, что кто-то будет приходить на лекции, говорить, что ее нужно заканчивать, — и нам действительно придется ее сворачивать.
Общественный резонанс [против законопроекта] я оцениваю как недостаточный. Несмотря на то, что мы сделали всё, что могли, а большинство изданий нас поддержали, многим всё равно. Это сложная тема. Лично мне непонятно, почему множество людей готовы выходить на улицы из-за коррупции, которая в стране уже достаточно давно, но не готовы из-за законопроекта, который касается всего населения. Хотя и изменение Конституции, и этот закон очень важны.
Видно, что этот закон важен для власти. Это заметно по тому, как его пытались тихо пропихнуть. Меня поразила стенограмма [со второго чтения законопроекта] — это немного из Гоголя, немного из Зощенко. Там высказывали здравые мысли, задавали вопросы по существу и предлагали нормальные поправки — но их отметали.
Конечно, нам нужно что-то с этим делать. Закон мертвый, но он уже есть. Это очень показательная история отношения власти к интеллигенции. Нужно привлекать внимание к его недостаткам и отсутствию логики.
Читайте, как с законопроектом о просветительской деятельности борются ученые и исчезнут ли научпоп-проекты.
Слушайте подкаст о науке Science Bar Hopping и подписывайтесь на рассылку «Что с нами будет» с научно обоснованными сценариями будущего. А еще смотрите ютьюб-шоу «Заходит ученый бар» и присоединяйтесь к встречам нашего научного фестиваля.
Фото на обложке: Анатолий Жданов / «Коммерсантъ»
