«Всё, что вы постите, вам не принадлежит»: этично ли использовать фото и другие публичные данные в своих целях

— Я, честно, не вижу здесь со стороны СМИ ничего неэтичного. Нужно спрашивать, этично ли делать такие проекты, используя в них фотографии других людей, и получать какую-то выгоду. Со стороны СМИ публикация снимков в качестве рассказа о том, что был такой фотопроект, — это нормально. Что касается законности, если человек является основным объектом съемки, то выкладывать его фото без разрешения запрещено. А если его, например, в толпе сфотографировали, то проблем нет. Но здесь нужно смотреть на исходники фотографий. Если автор фотографировал девушку или молодого человека, сидящего на скамейке в вагоне метро вместе с остальными людьми, и потом обрезал или затемнил остальных и высветил ее — это одно. В этом случае здесь не совсем всё понятно. Но мне всё равно кажется, что эта история о том, что мы живем в эпоху информационных технологий, когда ты можешь найти всё что угодно. И здесь стоит вопрос о том, как ты себя можешь обезопасить благодаря настройкам приватности.

— Уровень распознавания изображений в целом и уровень распознавания лиц в частности резко выросли вследствие бурного развития технологий искусственных нейронных сетей. В «Яндексе», как, впрочем, и в любой другой передовой компании, эти технологии развиваются очень активно. Сейчас без этого нельзя. Мы используем их для поиска похожих изображений в интернете.

Думаю, что этот фотопроект можно считать этичным. Пользователи сами выкладывают много личной информации в открытый доступ. А вот использовать для таких целей данные, закрытые от посторонних, на мой взгляд, неэтично. Вообще, этичность и законность подобных алгоритмов нужно рассматривать в каждом конкретном случае.

К примеру, они могут использоваться в целях безопасности: чтобы камеры наружного наблюдения могли детектировать преступников или людей, которые подозрительно себя ведут. Возможно, этот проект еще раз обратит внимание на тот факт, что информация, выложенная в открытый доступ в интернете, является публичной и может оказаться доступной кому угодно. Люди часто об этом забывают.

— Такого рода проект настолько же этичен, насколько выкладывание фотографий в публичный доступ. Ведь если мы зайдем на страницу пользователя, запомним его фото и встретим его на улице — что в этом плохого? Подобные алгоритмы, конечно же, активно используются в коммерческих приложениях: выявление плохих заемщиков в отделениях банков, определение лояльного или постоянного покупателя в сети магазинов, приложения безопасности и правопорядка. Этичность и законность всё та же: раньше на футбольных матчах плохих фанатов выискивали люди с фотографической памятью. Этично ли родиться с таким даром и развивать его?

— Проект Your Face is a Big Data показывает, что анонимность больше не подконтрольна человеку. Это не событие одного дня, интернет уже давно перестает быть отдельным «виртуальным» пространством, по которому вы можете путешествовать, сохраняя инкогнито.

Это не означает, что прежняя граница приватного и публичного изменилась по воле гаджетов. У гаджетов вообще нет воли. Меняется общественная жизнь: от массового общества мы переходим к миру сетей и сообществ, соединенных линиями социальных связей. Люди не боятся выкладывать свои фотографии, потому что не чувствуют себя под взглядом миллионов, а считают, что их видят только те, кому это нужно. Показывать хрупкость этой конструкции, ее «сделанность» — очень важно, я полагаю, что фотографии Егора Цветкова делают именно это. Но они не меняют ситуацию, скорее, предъявляют нам ее обратную сторону.

С тем, чтобы найти человека в интернете или, наоборот, найти какого-нибудь блогера в материальном воплощении, давно уже нет проблемы. Проблема начинается, когда кто-то не хочет быть найденным. Действительно, это становится всё сложнее. Тем, кто хочет скрываться, приходится овладеть навыком шпионов и знаменитостей: не оставлять следов и прятаться от камер папарацци, которые теперь могут оказаться в любом месте и в любое время.

— Будет отлично, если такие технологии размоют понятия этичности и станут поводом для их более широкого переосмысления. У людей нет персональных данных кроме паспорта и биологических образцов. Это новая реальность, с которой нужно смириться, и понять, как теперь удобнее жить. Всё, что лежит в интернете, что вы выкладываете себе на стены, что вы лайкаете, что вы постите в Instagram — это не персональные данные. И если они кому-то и принадлежат, то разве что сервису, где вы их выложили. Надо привыкнуть к тому, что больше информации становится открытой обо всех и пользоваться ей могут все. Появляются новые возможности для поиска и открытий, совершенно другие механизмы ведения track record, да и вообще, человека «с плохой кармой и грязными делишками» можно будет сразу распознать и уже самостоятельно решать, что с ним делать. А уже дальше вот какой вопрос: этично ли вскрывать грязные дела плохих людей?

Почему жизнь без социальных сетей больше невозможна

— Многие из тех, кто заводят себе аккаунт в сети, воспринимают это скорее как свое приватное пространство, куда они могут впустить только тех, кого захотят. Но теперь вдруг выясняется, что твой профиль в социальных сетях — это твое публичное лицо, хочешь ты этого или нет. Ты вдруг чувствуешь себя героем фильма «Шоу Трумэна», потому что для публики нет ничего более интересного, чем то, что ей видеть не положено.

Однако и пути обратно тоже нет: коммуникация через сети для многих заменила живое общение, которое становится всё менее возможным. Конечно, всегда можно повесить цветок на аватар, придумать псевдоним и удалить фотографии — но в этом случае ты заведомо лишаешься отнюдь не публичной жизни, а самого что ни на есть частного общения.

На это немногие в состоянии пойти. Это показали уже события с военнослужащими, которые не могут удержаться от того, чтобы размещать фотографии и информацию о себе в социальных сетях, даже находясь на задании. Можно ли запретить им вести личные страницы? Можно, но для многих из них цена окажется слишком высокой, потому что исчезнуть из сетей будет означать социальную смерть. Современные государства привыкли лишать людей публичной жизни в обмен на полноту жизни приватной, но сегодня, похоже, эта сделка перестает работать.