Я стала доулой смерти в 2023 году. Опыт: как помогать умирающим и их близким в Тбилиси во время войн

Идея

— У меня музыкальное образование, в России я руководила школой свободного образования Konvert. Сейчас я — доула смерти и просветительница. Главная идея моей деятельности — помогать умирающим людям и их близким, а также создавать возможности открыто обсуждать тему смерти. За работу с теми, кто пострадал от войны, я денег не получаю. Также я веду частную практику в Тбилиси, за которую получаю деньги.

Война в Украине оказала большое влияние на меня и мою жизнь. Это был шок, трамва. Жизнь разделилась на «до 24 февраля» и «после». Мы [в тот день в Петербурге] встали в одиночные пикеты протестовать против войны. Спустя пару дней Росгвардия начала вести себя так, как не вела никогда: сотрудники ловили и вязали людей, применяли шокеры, волокли за волосы.

Войну я восприняла как огромное количество смертей. Это было настолько большим [чувством], что я не могла это выразить. Первые полгода я просыпалась в кошмарах — казалось, что мои руки по локоть в крови. При этом я понимала, что в России мои близкие, моя бабушка, которой 97 лет, и я не могу ненавидеть все 140 миллионов человек. Я ненавижу конкретных людей, но Родину люблю и хочу что-то делать для нее.

На одном из антивоенных митингов 27 февраля я почувствовала, что клетка захлопнется. Было страшно оставаться. Мы улетели из Петербурга 5 марта сначала в Ереван, затем переправились в Тбилиси.

Мой близкий друг покончил с собой в Петербурге: повесился, когда началась мобилизация. Там было много факторов, но, думаю, мобилизация сыграла свою роль. Спустя пару месяцев в море в Батуми утонула моя подруга Ира, пытаясь спасти собаку из воды.

Тогда я пошла учиться на доулу смерти, чтобы помогать людям при умирании. Смерть моих друзей и война подтолкнула меня к этому решению.

Подготовка

— У меня было много практического опыта, и я не боялась помогать умирающим. Мой опыт насчитывает 15 лет волонтерства в детдомах и больницах Санкт-Петербурга, где я оказывала помощь пожилым и детям.

Я четыре месяца училась на доулу смерти онлайн в американской школе Lifespan Doulas (известная платформа, обучение стоит 750 долларов — прим. Paper Kartuli). Программа разбита на блоки, где ты подробно изучаешь физиологию умирания: как выглядит умирание, что происходит при этом с телом. Как выяснилось, многое из того, чему меня учили, я уже и так знала, но обучение помогло придать моим знаниям более понятную структуру.

Многие воспринимают смерть как нечто далекое, непонятное и страшное. Моя задача — вернуть смерти ее естественное место, чтобы люди не боялись быть рядом со своими близкими, когда те уходят. Чтобы люди осознавали, что они обладают контролем над тем, как представляют смерть, и могли активно влиять на этот процесс. Ведь чем больше мы думаем о смерти, тем меньше беспокоимся.

Еще одна моя цель — помочь осознать, что люди обладают контролем над тем, как они хотят умереть, и могут подготовиться к этому. Это включает в себя разработку сценария умирания: составление плана своих похорон, оформление завещания, принятие решения относительно судьбы своих домашних питомцев.

Реализация

— После окончания учебы, с мая 2023 года я пыталась интегрироваться с этой профессией в Грузию — но не получилось из-за незнания языка. Я решила пойти другим путем и заявилась волонтером в фонды, которые работают с беженцами из Украины, в частности Volunteers Tbilisi.

Организации передают мне кейсы людей с терминальным диагнозом, которые находятся в Грузии какое-то время. Я подхватываю человека, нахожусь рядом, он получает мою поддержку. Когда он [из Тбилиси] уезжает, я могу продолжать поддерживать человека онлайн. Очно у меня было 6 кейсов, онлайн — гораздо больше: более 30, и часть из них еще идет.

После смерти человека я нахожусь рядом с его близкими в момент острого горя. Если им нужна поддержка на этом пути, я могу порекомендовать терапевтов и психологов, которые работают с горем.

Другое направление моей деятельности — просвещение. Я начала много рассказывать об умирании: веду небольшой блог, где рассказываю, почему регидратация помогает в конце жизни, почему не стоит бояться того, что человек отказывается от пищи и воды. Также в моих видео можно узнать, почему умирающий человек часто держит рот открытым и почему это нормально.

С такими вопросами ко мне часто обращаются люди, которые не умирают, но которым важно думать о смерти сейчас. Им важно иметь ясный план и, в случае необходимости, предоставить руководство близким. За предварительным сценарием обращаются люди в возрасте 25 лет и старше. Предварительный сценарий — это осознанное отношение к смерти.

Смерть — единственная экзистенциальная данность, которая нам гарантирована, и мы можем к ней готовиться и не бояться ее, а также открыто обсуждать. Поэтому я организую Death Cafe в Тбилиси, где люди могут бесплатно собраться и в спокойной обстановке обсудить тему смерти, поделиться опытом переживания утраты или экстренного переезда в связи с войной. Ведь это близкий к смерти опыт, для многих это существенная потеря.

Риски

— Важно соблюдать границы с клиентами и избегать создания эмоциональной привязанности, которая может навредить клиенту.

Иногда возникают сложные кейсы, которые могут включать запросы, выходящие за рамки моей компетенции: например, когда человеку нужна помощь психолога для справления с горем. В таких случаях я не могу предоставить необходимую помощь, так как у меня нет соответствующих знаний.

Самые эмоционально тяжелые кейсы для меня — это случаи умирания детей, я с ними работала в России. В таких ситуациях близким ребенка часто бывает сложно принять реальность, и они до последнего момента цепляются за надежду. Я не уверена, буду ли я готова работать с подобными с кейсами здесь.

Опыт

— Ключевая идея [работы доулой смерти] — побольше жизни. Чем больше мы говорим о смерти, тем больше хотим жить полно, насыщенно. Умирающий человек в последние месяцы начинает жить более наполненной жизнью, чем когда-либо.

Клиенты на мой вопрос, чего бы они хотели, отвечают: больше времени. Я спрашиваю: «А на что вам это время нужно?» Они: «Пить чай, читать книжку, наслаждаться моментом». Выясняется, что жизнь не состоит из беготни и ежедневных забот.

Я научилась ценить жизнь, стала более внимательной к деталям, которые наполняют ее. Мне нравится проводить время со своими детьми — очень тепло, когда мы с ребенком просто идем в магазин за мандаринами. Кажется, жизнь стала более насыщенной, потому что я начала видеть вот такие маленькие дела, моменты. И просто больше полюбила жизнь.

При этом я много грущу из-за того, что не могу заниматься доулством в России, не могу вернуться домой. Я не уверена, что это всё закончится с войной, которая будет продолжаться длительное время. Мне сложно, особенно когда речь идет о детях, у которых нет гарантии завтрашнего дня. Их жизнь проходит сейчас, и я не хочу, чтобы они выросли в режиме выученной беспомощности.

Кроме того, в России были приняты ряд законов, и я не уверена, что не попаду в тюрьму. Я живу в однополых отношениях, и нас теперь признали экстремистами (Верховный суд РФ в ноябре 2023 года признал экстремистским несуществующее «Международное движение ЛГБТ» — прим. Paper Kartuli). Сейчас я ищу форму, как я могу помогать своей стране удаленно.