В середине марта в жилом доме на проспекте Народного Ополчения произошел взрыв — по основной версии идущего расследования, бытового газа. Пострадали пять человек, трое были госпитализированы.
Людей, живущих в парадной № 3, где произошел взрыв, переселили во временное жилье, некоторым выделили компенсации от 100 до 250 тысяч рублей. Когда жильцы смогут вернуться в свои квартиры, они всё еще не знают.
Почему жильцы недовольны отношением властей, как пережили момент взрыва и не боятся ли возвращаться в свои квартиры? «Бумага» поговорила с проживающими в квартирах пострадавшей парадной.
Сергей
Владеет двумя из трех комнат в коммунальной
квартире № 87, 4-й этаж
— Когда всё произошло, мы с женой были дома. Я сидел на кухне и в момент взрыва просто подпрыгнул вверх на стуле. Посмотрел в окно, а там перед стеклом пролетела огромная лавина, как будто снег сошел. В первый момент я и подумал, что это его сбрасывают с крыши. А потом выглянул, посмотрел вниз — там полный бардак.
Схватил жену, она была в халате и тапочках, говорю: «Беги на улицу». Она выбежала, а я побежал наверх — мало ли, помочь людям выйти. Добежал до 8-го, а дальше подняться было просто страшно: руины, развалины. Дальше не пошел, было опасно. На 8-м в двери постучался, соседи выскочили кто в чем, и я подумал: «Нафиг, надо вниз идти». Там ведь по лестницам уже трещины были, могло всё обрушиться и меня там же похоронить.
Никакой организованной эвакуации из дома не было. Полиция подъехала минут через пять после взрыва, а пожарники и МЧС — через десять. По телевизору говорят, что парадную эвакуировали они, но ничего подобного. Они, кажется, всего двух-трех человек эвакуировали из всей парадной, остальные сами выбегали или соседи помогали. С 1-го этажа некоторых пожилых людей, кто не ходит, вынимали через окно.
Первую ночь мы провели в школе № 399, куда отправляли всех жильцов. Многие туда не пошли, разъехались по родственникам и друзьям, всего осталось человек 30. Нам дали раскладушки, и в целом условия для такой экстренной ситуации были нормальными. В спортзале давали чай, кофе, предлагали помощь психологов, были врачи. На утро покормили очень неплохо. Накрыли стол: шоколадки, фрукты, кофе.
Я смог зайти в дом в тот же вечер. С соседом с 1-го этажа мы подошли к спасателям и полиции и попросили пустить нас, чтобы забрать что-то из квартир. Показал паспорт [в доказательство того], что действительно живу в доме, и мы вместе с ними зашли. Я успел забрать документы на квартиру и [что-то еще] по мелочи. 19 марта нам дали снова зайти, [чтобы] хотя бы одежду на весну забрать, но большинство вещей еще там, включая технику и мебель.
На следующий день после взрыва нас переселили: выдали комнату в бывшем общежитии на Авангардной улице. Когда мы зашли в коридор, я ужаснулся: было очень много тараканов. Сама комната ничего, только после ремонта, но абсолютно пустая. Первую ночь на полу спал, а жена — на раскладушке, которую мы из дома успели захватить.
На следующий день нам принесли двухъярусную шконку, стол и тумбочку. Больше ничего. Но нам, можно сказать, повезло: мы общаемся с другими соседями, и видно, что у нас условия неплохие. Многих людей переселили в настоящие бомжатники.
Пока не знаю, на каких условиях нам дали это жилье. Вроде как говорили, что мы платить за него не будем, но фиг знает, как на самом деле. Никакой другой помощи пока нет. Мы ходили в районную администрацию по поводу компенсаций, но там сказали, что выплачивают их только жителям верхних этажей. А то, что у нас, на 4-м этаже, одна плита ушла вверх, другая вниз, — это ничего. У меня в большой комнате весь потолок в трещинах, а потерпевшими мы не считаемся.
А я еще и работу из-за этого всего потерял. Работал водителем в интернет-магазине, устроен был неофициально. Первые три дня после взрыва мы бегали целыми днями, занимались делами — и выйти на работу я не мог, в итоге меня уволили. Но никакой компенсации всё равно не будет.
Изначально нам говорили, что за месяц строители всё восстановят в доме. Там уже начались работы, появились леса, но, судя по объему работ, всё затянется месяца на три или полгода.
У нас вариантов особо нет, поэтому будем жить пока в комнате, которую дали. Сейчас я решил, что в любом случае возвращаться туда не буду. Лучше продам квартиру нафиг после того, как там всё сделают. Правда, жилье будет уже на порядок дешевле, чем до взрыва. Но я туда не вернусь. Поставим палатки на улице летом и будем жить. Там мне страшно.
Татьяна
Живет в трехкомнатной квартире № 96, 7-й этаж
— В этой квартире мы жили с 1996 года с родителями и ребенком — всего пять человек.
Я с ребенком зашла домой за пять минут до взрыва. Мы были в комнате, когда прогремел хлопок и затряслись стены и окна. Выглянув в окно, увидела, что большое количество бетона лежит на козырьке и дороге.
Вышла в парадную, в соседней квартире взрывом были выбиты двери и текла вода. Сразу стали выходить соседи и говорить, что у них льет горячая вода. Сосед с 4-го этажа стал бегать по этажам и кричать, чтоб все быстро выходили из дома, что он может упасть. Мы с ребенком быстро оделись и пошли вниз.
Минут через пять стали приезжать все службы, эвакуировали людей, которые еще оставались в доме. Мы же стояли на улице и за всем наблюдали. Минут через 30 после взрыва начался пожар, его долго не могли потушить. Первые часы после взрыва мы провели возле дома, дальше поехали уже кто куда, чтобы провести ночь. Многие отогревались в школе № 399, а кому некуда было идти, оставались там на ночь. На второй день нас пустили в квартиру взять хотя бы документы, в следующие дни разрешали входить и брать вещи первой необходимости.
Из-за взрыва нас хотели переселить в общежитие в Горелово на 15-й этаж; вход через лестничный проем, стеклянные входные двери. Мы, естественно, отказались. Затем нам предложили жилье на «Пионерстрое», но там еще идет ремонт квартир. После окончания работ заселимся туда, а пока живем у знакомых.
Сейчас мы самоорганизовались с другими жильцами и пытаемся добиться помощи. Как говорится, беда сближает людей. В данный момент пытаемся сделать так, чтобы в будущем мы и наша семья не пострадали, так как нет уверенности, что дом пригоден для жилья. Повреждения есть во всем доме, не только в нашем подъезде.
Хотим сделать профессиональную оценку повреждений своей квартиры. Там в одной комнате много повреждений: лоджия и сама комната в трещинах. Первые дни нам не разрешали входить туда, пока не поставили подпорки на 6-м этаже над нашей комнатой. В других комнатах протеки, так же и в коридоре.
Мы обращались за компенсацией в районную администрацию. Нам ее начислили, но мы еще не снимали деньги. Всего нам выделили около 250 тысяч рублей.
Знаете, даже нам, жильцам, до сих пор не говорят точной версии, почему произошел взрыв. Уже строим свои догадки. Бытового газа там быть не может, так как не пахло газом совершенно. Для такого взрыва понадобилось бы закрытое помещение или пахло бы даже на улице. Тут же никаких признаков не было, да и газовые трубы и кухни целы и пожар начался только через полчаса после взрыва.
Были версии по поводу натяжных потолков — это тоже неверная информация, так как при натягивании используют небольшой баллон, который также не мог привести к такому. Да и были бы тогда жертвы. Мужчина, у которого был эпицентр взрыва в квартире, сказал, что у него обрушился потолок сверху, ударная волна пошла вниз. О том, что именно было наверху, есть только наши догадки.
Данила
Живет в одной из трех комнат коммунальной
квартиры № 84, 4-й этаж
— На момент взрыва дома было два человека: я и отец. Все соседи по коммуналке были на работе. Мы пили чай, отец собирался на работу. Тут что-то хлопнуло, дом пошатнулся, и в окно я увидел, как пролетает плита с верхних этажей. Быстро собрали, взяли кое-какие вещи и пошли в подъезд. Закрыли квартиру и двинулись вниз. Пропустили бабушек, пару женщин и сами не спеша вышли. В школу не пошли, поехали ночевать к бабушке, где сейчас и живем.
Естественно, на следующий день нас не пускали, даже спасателям было страшно ходить по дому. Нас вызвали только на третий день. Дали зайти внутрь, забрать быстро, что успеем. У нас машина есть, так что понемногу вывозили самое необходимое. Мебель никакую не забирали; выносили, грузили и перевозили всё сами. Естественно, всем обещали предоставить машины, грузчиков, но помогали паре человек. Большая часть вывозила всё сама, люди нанимали и машины, и грузчиков.
Наша квартира не особо пострадала: залило одну комнату по потолку и трещина в стене на кухне. Когда квартиру осматривала комиссия, сказали: «Это не страшно, отремонтируем». О сроках ни слова не было сказано. Причем осмотр был чисто визуальный, никаких специальных инструментов у них не было, даже линейки. Так любой дурачок может пройти, посмотреть на трещины и сказать «А, ну всё нормально».
Сейчас у нас вопрос не в деньгах, хотя их получили всего пара семей. Ну дали им по 100 тысяч и что? Они там квартиры лишились. Дом весь в трещинах. Конечно, лучше, чтобы его расселили. Жить в таком доме без страха нереально. Они сейчас там замажут щели, а лет через пять он просто рухнет. Продать квартиру в доме тоже нереально, кто захочет покупать такое имущество и жить в таком доме?
Сейчас нет ни точных сроков работ, ни сметы, но строители уже работают. Про заселение нам сказали так: «Ну мы точно не скажем, думаем, летом». Ничего удивительного, что всё так происходит, в России ведь живем.
Наталья Николаевна и Ксения
Живут в трехкомнатной квартире № 100, 8-й этаж
Наталья Николавна: Я была дома одна в момент взрыва. Пришла с работы, никакого запаха газа не было. Спокойно легла на кровать и даже еще не успела включить телевизор, как меня подкинуло с кровати. Была вспышка и сильнейший взрыв. Подумала, что упал самолет или началась война.
Сначала зачем-то выбежала на балкон, а не в подъезд. Понимаете, все ощущения были утрированы, шоковое состояние. Потом наконец выскочила на лестницу, там уже все соседи были. Все кричали, что дом сейчас сложится. Из дома мы выбегали вместе с мужем. Он прямо перед взрывом пошел в магазин, но увидел, что наш дом взорвался и из нашей квартиры рама вылетела, и побежал обратно.
Хочется выразить большую признательность спасателям МЧС. Они относились к нам очень по-человечески с самых первых минут. Ребята, которые тушили пожар, очень помогали. У меня в квартире остались кошки, они вынесли их, и сейчас с животными всё в порядке. Даже из квартиры ничего не пропало после взрыва: как всё лежало, так и осталось, никто даже не трогал ни деньги, ничего.
Мы ходили в дом с первого дня. Нас заводили спасатели и сопровождали каждый подъем. Конечно, внутри страшно. Там вся лестница в трещинах, плиты зигзагом сложились, везде стоят подпорки. Сейчас уже лестницу закрыли лесами, строители выносят мусор последние два дня.
Никакого контакта с властями у нас нет, а хотелось бы помощи. Больше всего страшит будущее. Нам не назвали никаких точных сроков, да и возвращаться в этот дом очень не хочется. Вообще, я собиралась продавать эту квартиру до взрыва, ну а теперь кто ее купит? Все мои планы, которые я вынашивала долгие годы, в одну секунду рухнули.
Ксения, дочь Натальи Николаевны: Жильца с 9-го этажа, в чьей квартире был эпицентр взрыва, мы не очень знали, только здоровались. Он сейчас в больнице, но вроде бы говорит, что взрыв был на чердаке.
В нашей квартире покосились стены, везде трещины, квартира залита водой. В одной комнате и коридоре стоят подпорки.
Сейчас живем в маневренном фонде, который выделили для жильцов нашего дома. Мы написали заявление о предоставлении жилья самыми первыми и в итоге получили более-менее приемлемый вариант. Живем в отдельной двухкомнатной квартире в доме рядом с воинской частью в Ториках (Красносельский район Петербурга — прим. «Бумаги»). Это за городом, но условия не совсем плохие. Правда, из мебели нам дали только четыре двухъярусные кровати, две тумбочки и четыре стула. Обещали еще стол, но его не везут уже на протяжении недели.
Последние два дня мы вывозили вещи из квартиры. Нам сказали, что верхние три этажа, включая наш, пойдут под снос, их будут полностью восстанавливать. Поэтому сейчас строители заинтересованы, чтобы мы быстрее вынесли вещи. Но с этим тоже не помогают. Нанимать грузчиков и машину приходится самим.
Заявление на компенсацию написали в первый день, но пока ее не получили. Уже был звонок из администрации, что нам выделили 170 тысяч на первые нужды. Вообще, выделяют деньги только жильцам трех верхних этажей, но ведь выселяют весь подъезд. Как остальные люди должны жить?
Сначала нам говорили, что все работы сделают за две недели, теперь уже разговоры идут о двух месяцах. Думаю, это всё затянется не меньше чем на полгода. Другого выхода у нас нет. Так что будем жить в ней.
Мы — все жители подъезда — боимся возвращаться. Там трещины пошли по всему дому. Даже 1-й этаж в плачевном состоянии, а на 6-м, который не собираются сносить, сейчас стоят подпорки. Мы хотим добиваться расселения. Хотим, чтобы нам выделили другое жилье. Пока такой вариант администрация не рассматривает, а нам пока еще не до того, чтобы целыми днями обивать пороги инстанций. Но мы уже подписывали заявление о том, что не хотим жить в этом доме. Отправляли его в СК и президенту, но пока безуспешно. Сейчас хотим отправить в правительство. Хотелось бы, конечно, добиться расселения, но пока не знаю, удастся ли.
