На очередных «Диалогах», прошедших 27 июня в библиотеке имени В. В. Маяковского, Роман Волобуев и Антон Долин обсуждали то, каким кино будет завтра, что мешает работать большим мастерам и как устроена индустрия сейчас.
В интервью «Бумаге» бывший кинокритик, а теперь режиссер объяснил, зачем перешел в кризисную на первый взгляд область. Почему свои «Аватар» и «Красота по-американски» в России не появятся по совершенно разным причинам и когда на самом деле в мире началась сериальная лихорадка — рассказывает Роман Волобуев.
Фото: Андрей Мишуров / «Открытая библиотка»
— Во время вашего диалога с Антоном Долиным о состоянии российского кинопроизводства прозвучал тезис о том, что, если во всем все плохо, то почему же в кино должно быть хорошо. Раз все действительно так, почему тогда вы пошли в большое кино?
— А что теперь, ничего не делать, если все плохо? Жизнь же не останавливается. Люди занимались интересными вещами и в более страшные исторические периоды. Мы все немножко невротики: нам кажется, что мы живем в Германии в 1938 году. Но мы не в Германии, во главе страны не Гитлер, хотя есть вопросы. Если серьезно, то, конечно, не Гитлер, а какой-то постмодернистский конструкт. Кем он у нас уже был? Де Голлем был, Брежневым был, даже Обамой. Главное, чтобы не Каддафи.
— Вопрос же не только в политике, но и, например, в финансировании. Говорят же, что в индустрии денег нет.
— А где есть деньги? В «Газпроме»? Можно было пойти делать рекламу, где, допустим, очень много платят. Там режиссерам платят столько, что, когда им предлагают снять блокбастер, они считают съемочные дни и говорят, что на рекламе за неделю заработают больше.
Конечно, всем хочется дом у моря с некрашеными деревянными полами и вид на остров Джерси. Пока мы снимали кино во Франции («Холодный фронт» — прим. «Бумаги»), жили в доме у настоящих рыбаков, из нашего окна был вид на Ла-Манш. И мы с женой решили, что, если снимем когда-нибудь блокбастер, приедем и у этих старичков их дом купим. И будем там сидеть. Конечно, всем такого хочется. Так вот, если хочешь денег — иди зарабатывай деньги. Если хочешь делать что-то — делай.
— Понятно, зачем кино художникам, даже понятно, зачем кино чиновникам и государству. А зрителям в 2015 году в России зачем? Какие-нибудь «Елки» смотрят стабильно и хорошо, на «Левиафан», если бы не скандал, никто бы толком не сходил.
— Ну этим же мир не ограничивается. Есть еще «Безумный Макс». Мне кажется, можно не обсуждать, зачем на него люди идут. Зачем люди едят, влюбляются, книжки читают? Это просто часть жизни. Зачем книжки читать, если все так плохо?
— Если кино — это просто развлечение, тогда почему к нему так серьезно относятся: откуда берутся дискуссии вокруг мата в кино, налога на голливудские картины?
— Кино все еще главный коммуникатор, то, на что люди тратят много времени. Правда, его сейчас немного подвытеснили сериалы, но картина мира и паттерны все еще формируются фильмами. Мы все разговариваем на языке фильмов, которые смотрели в детстве: кто-то смотрел советское кино, кто-то на «Терминаторе» рос — тоже не худший вариант. Кино, как и литература, формирует людей, поэтому, конечно, это орудие идеологической борьбы. Просто сейчас его довольно бессмысленно используют. Какой-нибудь патриотический фильм про генетика, который в последний момент отказывается уезжать в Америку, все равно не посмотрят.
Кино, как и литература, формирует людей, поэтому, конечно, это орудие идеологической борьбы
— В смысле формирования картины мира сериалы сейчас, кажется, играют гораздо более серьезную роль. Американские студии их делают в кинематографическом масштабе: и по бюджетам, и по качеству, и по популярности. Как кино и сериалы сосуществуют и будут сосуществовать?
— Это же абсолютно перетекающие друг в друга жанры. Мы разве могли поверить пять лет назад, что Финчер будет сериал снимать? А он сейчас второй делает. Это просто форма, в которой историю можно раскрыть по-другому. Самое смешное, что сериалы никто вообще не смог предсказать. Когда десять лет назад все гадали, что же будет с кино, говорили, что кинотеатры умрут, а останутся только IMAX с фильмами-аттракционами, а все остальное люди будут смотреть на дисках либо на YouTube. Никто не предсказал того, что будут сниматься сериалы с бюджетом, как у голливудских блокбастеров, и что у интернет-сервиса Netflix будет больше подписчиков, чем суммарно у всех кабельных каналов, включая HBO и AMC. Никто этого не предвидел, а это ведь великий формат, и начался он не с «Семнадцати мгновений весны».
«Сцены из супружеской жизни» Бергмана — это тоже мини-сериал, дико смешной, к слову. Он потом из него перемонтировал очень мрачный фильм, вырезав оттуда все смешное и уложив это в три часа. Сериал был очень успешным в Швеции. Из-за него Бергман был первым человеком в стране после премьер-министра, кто внес свой телефон в черный список. Его нельзя было найти в телефонной книге, потому что шведские домохозяйки звонили ему по своим семейным вопросам. Они его настолько достали, что он спрятал свой телефон. Бергмана считают напыщенным, серьезным, умным режиссером, а он сериалы снимал и очень много на телевидении работал.
Фото: Андрей Мишуров / «Открытая библиотка»
— Насколько для автора сейчас важно: снимать кино или сериал? Это все-таки разные художественные формы или различия только в бизнесе?
— Так называемому художнику нужно снимать: он где может, там и клюет. Есть возможность что-то хорошее на телевидении сделать — можно сделать, нет — и не надо.
— В сериалы сейчас и правда идут люди из кино, как Тодоровский с его «Оттепелью». Имеет ли смысл надеяться, что в России будет своя студия масштаба HBO?
— Видимо, нельзя, потому, что HBO — это же кабель, платные подписчики, отсюда и бюджеты. HBO строился не на производстве собственных сериалов, а на том, что они бесконечно крутили фильмы. Примерно то же самое случилось с Netflix. Netflix сначала сдавал кино в аренду: сначала диски, потом стрим-видео в интернете — и так нарастил свою гигантскую аудиторию. Теперь они могут себе позволить снять сериал за несколько миллионов и вывалить его целиком в сеть в один день. Даже если половина зрителей все равно украдет и будет качать бесплатно на торрентах, студия будет в плюсе.
«Сцены из супружеской жизни» Бергмана — это тоже мини-сериал, дико смешной, к слову
— Если HBO не будет, то что будет? Как устроена индустрия в России?
— Про индустрию вообще говорить не хочется, потому что индустрия — это такая нудная вещь. Там деньги, там какие-то странные интересы. Но есть много самоотверженных людей. Я знаю продюсеров, которые берут деньги на сериал, воруют половину и на оставшиеся снимают. А знаю продюсеров, которые берут деньги на сериал, готовят его пять лет, у них эти деньги кончаются в процессе съемки, и они закладывают недвижимость, просто чтобы было хорошо. Вторых, конечно, меньше.
Технологически индустрия мешает делать красиво. Мы не говорим хорошо — просто красиво. В России не получится сделать как у HBO, снимая по десять минут в день. С другой стороны, мне нечем хвастаться, потому что моего фильма никто не видел еще. У нас было очень мало денег, поэтому нужно было либо снимать дешевой аппаратурой и маленькой группой (и тогда снимай сколько хочешь), либо очень быстро, но дорого. Мы снимали во Франции за 17 дней, выработка была как на сериале, я не знаю, что получилось из этого или не получилось. И у нас как раз был один день, когда мы сняли сразу одинннадцать минут.
— Если все-таки кино в России снимают, откуда берутся постоянные разговоры о проблемах с политикой, деньгами и цензурой?
— Эти проблемы есть, и цензура есть, но это не единственная сложность. Нельзя сказать, что пришел злой Путин и никому не дает здесь снять «Титаник» или хотя бы «Красоту по-американски», которая не так уж дорого стоит. «Титаник» или «Аватар» у нас не снимаются по экономическим и индустриальным причинам: что-то украли, что-то не умеем, где-то нет технологий, где-то слишком дорого. А причина, по которой у нас нет «Красоты по-американски», — исключительно в головах людей. Потому что никто ее не написал, не придумал или не захотел придумывать. Мне кажется, пока выходит пара приличных фильмов в год, все хорошо.
