Почему к детям знаменитых людей часто относятся предвзято, помогает ли фамилия найти работу и чему может научить детство, проведенное за кулисами или на съемочной площадке?
В партнерском материале с «Билайн» сын актера Сергея Белоголовцева, правнук изобретателя Льва Термена — создателя электромузыкального инструмента терменвокса — и актриса в третьем поколении артистов Толубеевых рассказывают, почему решили продолжить семейное дело. А «Билайн» помог им выбрать тарифы, в которых можно менять минуты и СМС на гигабайты и наоборот, подстроив под свои предпочтения.
Никита Белоголовцев
Медиаменеджер, теле- и радиоведущий, бывший главный редактор интернет-издания «Мел». Сын актера и ведущего Сергея Белоголовцева
«До соцсетей детям известных родителей было проще не пускать никого в свою жизнь»
Отрицать [влияние семьи на мою деятельность] было бы лицемерием с моей стороны. Сказать, в каких именно пропорциях на мою жизнь повлияли семья, школа, случайный набор хромосом, — сложнее.
К тому, чем занимался папа, я относился очень спокойно. Даже значительно спокойнее, чем многие вокруг. Например, когда я рассказывал одноклассникам о своих семейных буднях, мама меня немного осаживала, потому что со стороны это могло показаться хвастовством. [Но] во времена моего детства жизнь человека с телевидения была намного скромнее, чем сейчас. Я не считывал в этом каких-то атрибутов статусности.
Детям известных родителей до появления соцсетей было проще не пускать никого в свою жизнь. Без телефонов люди не могли фотографироваться со своими кумирами, а чтобы взять автограф, нужно успеть достать ручку и бумагу. Технологически общение со знаменитостями было сложнее, и ребенку было проще его не заметить со стороны.
«Истории успеха людей, которым ничего не благоволит, гораздо красивее»
Я довольно случайно пошел работать на телевидение, не считая съемок в раннем детстве у папы. Меня позвали на кастинг маленького канала О2ТВ. Оттуда ушла вся общественно-политическая редакция — на радиостанцию «Маяк». За неделю нужно было найти человека, который мог вести ток-шоу в прямом эфире — конфликтное и острое. Меня нашли по знакомым — в духе: «О, я училась с одним в школе, он у нас концерты вел». По нынешним меркам это, конечно, звучит дико. Я пришел, записал пилот — и через неделю вел свой первый часовой эфир. Родители в это время были в отпуске, и когда они вернулись и узнали об этом, то порадовались. Тогда я учился на третьем курсе института.
Потом меня позвали в большое телевидение — на общественное ток-шоу «Только ночью»: первые 45 минут — общественно-политическая дискуссия, вторые 45 минут — рок-концерт.
Положа руку на сердце, думаю, что фамилия тоже была фактором в моем трудоустройстве. При этом я ощущаю некоторый груз ответственности из-за общественного восприятия. Когда человек занимается чем-то, похожим на то, чем занимаются [знаменитые] родные или даже совсем другим, значительная часть аудитории долгое время воспринимает его в штыки. Если он облажался — он облажался, потому что он блатной и пустышка. Нечего брать тех, на ком природа отдыхает. Конечно, истории успеха людей, которым ничего не благоволит, гораздо красивее: человек появляется из ниоткуда и чего-то добивается. Это выглядит ярче и фотогеничнее.
Было бы глупо говорить, что мои стартовые позиции для работы на телевидении были такие же, как у других. Некоторый набор знаний и навыков у меня был: хотя бы сама привычка присутствовать на площадке, отсутствие страха перед камерой, истории про съемки в семье и окружении. Это 5–10 % успеха, которые могут решить дело в твою пользу — но при условии, что есть остальные 90 %.
«Я учился с будущими актерами и музыкантами. Глядя на них, научился относиться к себе критически»
У меня довольно крепкая нервная система и механизмы самозащиты. Я спокойно реагирую на всякие публичные истории. Но это, возможно, черта характера.
Наверное, важную роль сыграла моя прекрасная школа — «Класс-центр» (Никита Белоголовцев учился в ней с 9-го по 11-й класс — прим. «Бумаги»). Там учились в том числе будущие актеры и музыканты. Глядя на них, я научился относиться к себе критически. Возможность смотреть на себя трезво очень пригодилась мне в жизни. Я понял, какие папины таланты передались мне, а какие — братьям. Например, в плане актерских и сценических талантов, конечно, мой младший брат Александр, с недавних пор ставший профессиональным актером, гораздо талантливее, чем я.
Вместе с папой мы появлялись в программе «Удар головой» и вели программу «Белоголовцевы» на «Маяке». Мы с разных сторон подходили к этому. Я в тот момент занимался радио и успел выиграть с коллегами премию «Радиомания» (за программу «Первый отряд. PODутро» на «Маяке» — прим. «Бумаги»), а папа пришел в эфир немного новичком, в роли «звездного болельщика».
Поскольку [впоследствии] проектов на ТВ и радио, которыми я мог бы заниматься без разрушительных компромиссов с самим собой, становилось всё меньше, надо было как-то перезапускать себя, и я занялся диджиталом [и медиаменеджментом].
«Мы, люди работающие в медиа, — профдеформированные в отношении мобильной связи. Если бы у нас кто-то спросил, мы, конечно, отменили бы звонки и СМС. 90 % моего взаимодействия приходится на мобильный интернет и все виды мессенджеров. Звонки — это в основном семья или входящие. Мне довольно сложно вспомнить, когда я кому-то звонил без формулировки: „Я тебе написал, но тут быстрее обсудить по телефону“».
«Билайн» предлагает Никите попробовать тариф «ВСЁмое 2»: 24 ГБ интернета и 800 минут на разговоры, из которых 200 можно обменять на 4 ГБ без доплаты. А если близкие Никиты тоже подключат один из тарифов линейки «ВСЁмое», то будут общаться безлимитно — не расходуя пакет минут. Никита также может подключить бесплатную услугу «#можноВСЁ» и неограниченно пользоваться социальными сетями даже после окончания пакета интернета.
Надежда Толубеева
Актриса «Этюд-театра», дочь актеров Большого драматического театра Екатерины Марусяк и Андрея Толубеева. Ее дед и бабушка — Юрий Толубеев и Тамара Алешина — работали в Пушкинском театре
«Мы с отцом вели молчаливые диалоги: главное — быть рядом»
Отношение к деятельности родителей у меня было двоякое. С одной стороны, я гордилась ими, с другой, именно профессия отнимала у них время на общение со мной.
В школе у меня было много проблем: я плохо училась, плохо себя вела; угомонилась только в академии. Какой-нибудь учитель мог съязвить: «Пусть твой папа придет к нам на урок и что-нибудь расскажет. Мы все послушаем».
К сожалению, папа не застал ни одной моей театральной работы. Сейчас я понимаю, что он верил в меня и хотел, чтобы у меня всё было хорошо. Мы с отцом вели молчаливые диалоги: главное — просто быть рядом.
Осознанно интересоваться театром я стала, когда уже заканчивала школу: папа был председателем комиссии в театральной академии и брал меня с собой на выпускные спектакли. Для меня они были гораздо интереснее, чем спектакли в больших театрах: дело было в энергетике — не затухшей, живой. Меня это как-то по-детски заразило.
У меня не было стремления показать, что я достойный носитель фамилии, скорее это вызывало пассивность. Может быть, здоровая злость могла бы мне помочь, но я упустила этот момент, отказавшись от каких-то возможностей.
«В актерскую профессию идут тотально неуверенные в себе люди»
Я заболела мастерской Вениамина Михайловича Фильштинского (театрального педагога, режиссера, заведующего кафедры актерского мастерства и режиссуры в СПбГАТИ — прим. «Бумаги»), он стал моим кумиром. Все, кто учился на его курсе, казались мне звездами. К нему я и поступила. У меня не было страха не поступить — это как влюбленность: ты веришь, что всё будет хорошо. Что самое прекрасное, Фильштинский из нас ничего не делал, скорее давал нам школу жизни, умение быть честными с самими собой.
Мое первое ответственное выступление состоялось на спектакле «Перед заходом солнца» Григория Михайловича Козлова: нужно было приехать вовремя, выйти вовремя, не запачкать свой костюм, соблюдать тишину за кулисами. Было ощущение какого-то таинства. Сейчас, мне кажется, это понятие тайны закулисья ушло из театра. Артист делает селфи и выкладывает в социальные сети: «Сейчас выйду на сцену». У меня нет к этому ни отрицательного, ни положительного отношения, но тайна ушла. Именно она привлекала меня в детстве.
Я стараюсь быть честной с собой. Лучше буду сидеть без работы, но зато схожу на репетицию большого режиссера; даже не играя там и просто наблюдая, получу больше пользы.
В актерской профессии очень полезно обнуление, здорово, если бы оно наступало каждый день. Оно просто необходимо для жизни и работы актера.
Самое сложное — это бороться с неуверенностью. Как ни странно, в эту профессию идут тотально неуверенные в себе люди. В детстве мне не хватало внимания, и теперь, когда его получаю, я теряюсь и не знаю, что делать. На сцене нельзя быть неуверенным. Между тем как сам процесс игры в театре — нечто искусственное: ты стоишь перед зрительным залом и в гриме произносишь некий текст. Очень сложно совмещать это с естественностью. Если того не требует роль, я вообще стараюсь не пользоваться гримом на сцене.
Сейчас мне интереснее смотреть фильмы про животных. Недавно читала интервью фотографа-анималиста Игоря Шпиленка — они с братом сняли потрясающий документальный фильм про медвежье детство («Камчатские медведи. Начало жизни» — прим. «Бумаги»). Животные никогда не пойдут против своей природы. Актерам тоже не нужно этого делать — ни в театре, ни тем более в кино.
В театре у меня бывали моменты открытий. Когда выходишь на сцену, ты собираешься и полностью концентрируешься — именно в этом состоянии могут проявляться твои лучшие стороны и возможности. Вероятно, из-за строгости к себе. На сцене иногда чувствуешь себя более настоящим, чем в жизни. Сталкиваться с собой — это удивительное чувство.
«Для меня важен безлимитный интернет в телефоне, бесплатный по России. Я часто езжу в Москву, открываю сценарии с экрана телефона. Меньше всего денег уходит на разговоры и СМС: их использую только по делу».
Надежде подойдет один из тарифов линейки «ВСЁмое!». И в Москве, и в других городах России будут действовать пакеты мобильного интернета и минут. Например, тариф «ВСЁмое 4» — это 30 ГБ трафика, 2000 минут на звонки на любые номера и 300 СМС. Как и в других тарифах, можно менять минуты и СМС на гигабайты и наоборот.
Петр Термен
Правнук создателя терменвокса Льва Термена, музыкальный исполнитель, руководитель школы обучения игре на терменвоксе
«Я хотел, чтобы инструмент, который носит нашу фамилию, воспринимался адекватно»
Первые три года жизни я провел в одной комнате с прадедушкой. На сохранившихся фотографиях можно увидеть, что я с детства пытался взаимодействовать с приборами на рабочем месте Льва Сергеевича: что-то включать, соединять, трогать.
Голос терменвокса сопровождает меня с детства. Я слушал академическую музыку в исполнении моей любимой бабушки Натальи Львовны (терменвокс — электромузыкальный инструмент, созданный в 1920 году российским изобретателем Львом Сергеевичем Терменом; во время игры к инструменту не нужно прикасаться — руки двигаются в воздухе — прим. «Бумаги»). Она не только пианистка и педагог, но и профессиональный исполнитель на терменвоксе. Еще до моего рождения и в моем детстве ее выступления проходили по всему миру. Благодаря Наталье Львовне этот инструмент стал органичной частью моей картины мира.
Терменвоксом я начал заниматься около восьми лет назад. Не могу сказать, что мое общение с инструментом было заявкой в духе «Ну всё, я пошел по семейным стопам». Хотя практически сразу я начал интересоваться контекстом: кто играет сейчас и что происходит [с культурой терменвокса]. Обнаружил, что в русском интернете катастрофически не хватает информации и терменвокс воспринимается скорее как шумовая игрушка или инструмент для фокусника, — мне это очень не понравилось. Так появился интернет-ресурс Theremin Today, а в дальнейшем и целый ряд инициатив вроде фестиваля терменвокса (первый фестиваль «Терменология» прошел в 2011 году — прим. «Бумаги»), школы терменвокса или создания цикла лекций по истории инструмента. Конечно, меня мотивировало в том числе и желание, чтобы инструмент, который носит нашу фамилию, воспринимался современниками адекватно.
Я действительно считаю, что продолжаю семейную традицию — в том числе и исполнительскую. Наверное, у кого-то может возникнуть ощущение, что я лоббирую семейные ценности, но я действительно многому учусь и у Льва Сергеевича, и у Натальи Львовны с точки зрения звучания инструмента — до сих пор.
У нас в семье не было такого, чтобы кому-то с детства твердили: «Ты должен заниматься терменвоксом». Было осознание того, что это большая ответственность, большой пласт работы, которую нужно проделать. Терменвокс не игрушка и не способ выделиться из толпы. И лучше, если человек сознательно придет к работе с терменвоксом. Или не придет. Мне кажется, это правильно.
«Ответственность за репутацию инструмента закаляет»
Возможно, если бы я не слышал звучания инструмента в том качестве, в том исполнительском подходе к звуку, в котором он существовал в нашей семье, мог бы и не заинтересоваться инструментом. Современные терменвоксисты чаще всего вдохновляются творчеством ученицы Льва Термена Клары Рокмор — она считается виртуозом инструмента. Многим симпатичен «инопланетный» образ терменвокса из советских и американских кинофильмов. А вот, к примеру, Led Zeppelin — это шумовое использование, многие являются фанатами такой эмоционально-бессвязной импровизации.
В мире сейчас очень мало исполнителей на терменвоксе, которые могут не просто симпатично звучать, но действительно заинтересовать и вдохновить на работу с инструментом, задать некую новую планку.
Какие музыканты меня вдохновляют? Я питаю большую слабость к творчеству Сергея Рахманинова и с большим удовольствием играю как те произведения, которые исполнял Лев Термен, так и некоторые другие. Это замечательная, очень русская музыка, которая прекрасно раскрывает терменвокс, мне кажется.
Горжусь ли тем, что я правнук Льва Термена? Безусловно, это большая ответственность за репутацию инструмента и наследия Льва Термена. Это закаляет. Хорошо это или плохо? Это и хорошо, и плохо. По-разному. Например, представим человека с фамилией Рахманинов. Это же не значит, что он постоянно должен ходить и радоваться, что он Рахманинов, гордиться перманентно. [Он должен] и радоваться, и печалиться, и бороться, и решать некие задачи — приятные и неприятные. Но, конечно, я горжусь и Львом Сергеевичем, и другими членами семьи Терменов.
Сейчас моя жизнь всецело связана с музыкой и терменвоксом — причем с очень разных точек зрения. У меня есть много планов, связанных с развитием школы терменвокса в России, с исследовательскими проектами, с индивидуальной исполнительской работой, с популяризацией инструмента. К сожалению, идей и проектов иногда даже больше, чем финансовых возможностей для их реализации, но я настроен оптимистично.
Если человек занимается чем-то творческим, ему следует привыкнуть к нестабильности. Творческий путь не бывает линейным, надо быть к этому морально готовым. Если человек понимает, что это нормальный рабочий процесс, всё будет хорошо. Скорее всего.
«Для меня важно, чтобы карта существовала вне роуминга — особенно внутри такой большой страны, как Россия. Сейчас это доступно не у всех операторов, к сожалению. Кроме того, важны безлимитный интернет и пакет минут: 500–1000».
Звонки внутри тарифов «ВСЁмое!» на территории России не расходуют пакет минут и не требуют дополнительной платы (начиная от тарифа «ВСЁмое 2»). «Билайн» советует Петру обратить внимание на тариф «ВСЁмое 3»: 24 ГБ мобильного интернета, 1200 минут на звонки и 300 СМС. При желании Петр может обменять 300 минут на 6 ГБ или отказаться от СМС в пользу гигабайта трафика. Услуга «#можноВСЁ» бесплатна для абонентов этого тарифа.
