Художница Саша Скочиленко, осужденная по статье о распространении военных «фейков», вместе с другими политзаключенными участвовала в обмене между Россией, США, Германией и Беларусью. Сейчас она находится в больнице в Германии.
Саша подробно рассказала «Бумаге», как проходил обмен политзаключенными.
Как Саша узнала, что участвует в обмене
— На четвертый день нахождения в «Лефортово» открылась дверь и мне сказали, что нужно собирать вещи и выходить. Я подумала, что мы сейчас выйдем из СИЗО и нас встретят родные.
Мне дали справку о помиловании и освобождении и попросили ее подписать. Потом сказали, что на выходе из СИЗО выдадут паспорт.
Я спустилась в самый низ СИЗО, и там стояли примерно 15 «братков» в балаклавах. Как мы потом узнали, это был спецназ отряда «Альфа». Они вывели меня из дверей и повели в сторону большого автобуса. На вопрос, куда меня ведут, никто не отвечал.
В автобусе уже сидели остальные политзаключенные. Рядом с каждым из них сидел спецназовец. И мне тоже предложили сесть рядом с одним из них. Выбора у меня не было. Некоторых заводили в автобус с заломанными руками.
Я попыталась поговорить с кем-то из политзаключенных, но спецназовец начал орать: «Будешь пиздеть — в пакете поедешь с наручниками на руках». И никто так и не сказал, куда и зачем мы едем. Первые мысли были о том, что нас везут на расстрел.
Когда уже пришел представитель ФСБ, он сказал, что мы участвуем в политическом обмене. Но за несколько лет в тюрьме мы все привыкли, что эти люди всегда вам врут. Поэтому мы ожидали чего угодно. Атмосфера была очень тяжелой.
Нас привезли во Внуково и погрузили в маленький странный самолет. Там были стюардессы, но выглядели они как сотрудницы ФСИН. Все были очень грозными. Было понятно, что стюарды постановочные. Они даже не знали, где поддувается спасательный жилет, чтобы показать во время инструктажа.
В самолете нам так и не сказали, куда именно мы летим. Никого не кормили. Спецназовцы ели еду, которую принесли с собой.
Сзади меня сидел Кара-Мурза. Я с ним познакомилась. Он очень добрый и стремится всем помочь. Он очень простой и дружелюбный.
С ним рядом сидел «браток», который любит слушать разговоры. И в один момент он сказал: «Все-таки женщина должна быть женщиной. Мужчина должен быть мужчиной. Вот мой друг живет в Канаде, но хочет в Россию, потому что его детям говорят, что они могут быть кем угодно».
Что происходило в Анкаре
— В Анкаре мы все были в шоковом состоянии. Нас встретил представитель Германии. И потом нас начали сверять по фотографиям из интернета. Параллельно мы смотрели в окно, как в самолет заводят Красикова и всех остальных.
В аэропорту мы поели и поговорили с представителем Германии. Он сказал, что мы свободны. И все почувствовали в тот момент, что угроза наконец-то миновала. Теперь все будет хорошо.
Затем нас снова посадили в автобус и повезли к Private Jet. Было очень комфортно. Никогда не летала на таких самолетах. Там мы поели и выпили кофе. На борту составили список политзаключенных, которых с нами не было, но которых тоже нужно освободить.
Как политзаключенных встретили в Германии
— В Германии я была ужасно уставшей. У многих как и у меня было ощущение, что мы всё еще спим и скоро проснемся в камере. Никто не прыгал от радости. Мы ничего не понимали и были ошарашены.
Тюрьма долго не отпускала. Пока мы летели, я очень хотела есть и не могла понять, почему нам не предлагают еды. А потом я поняла, что в СИЗО за меня всё время решали, когда я могу поесть, поспать, поговорить и так далее. Но теперь я могу сама попросить обо всем, что мне нужно.
В аэропорту было ощущение, что я в невесомости. Нас встретил Олаф Шольц. При этом многие были до сих пор в тюремной робе и тапках.
Потом мы сдавали отпечатки пальцев и проверяли документы. Все люди, которые помогали нам во время бюрократических процедур, нас поддерживали. После тюрьмы это было удивительно. Мне улыбались и меня уважали.
Нам сказали, что мы можем поехать в военный госпиталь и обследоваться. У меня остаются проблемы со здоровьем. В тюрьме мне было почти нечего есть. Чаще всего мне было голодно и холодно. У меня низкое давление и в заключении началась анемия.
В воскресенье вечером мы сможем уехать. Нужно будет разобраться с документами.
Что Саша переживает после встречи с близкими
— Я встретилась с Соней и чувствую, что всё хорошо. Я оказалась на этом месте и не жалею об этом. Я бы могла сказать, что хотела бы с кем-то поменяться, но это было бы враньем.
Мне спасли жизнь. Это огромная заслуга моей семьи и близких, газеты «Бумага» и «Медиазоны», которые пиарили меня, как могли. Это всё было благодаря вам, моим друзьям, моим любимым и моей маме, которые за меня боролись. Это плод огромных усилий множества людей.
Видите, есть и хорошие новости 💚
Мы продолжим рассказывать вдохновляющие истории — а вы можете поддержать нашу работу
Фото: «Бумага»
