«Ксенофобия считается дурным тоном»: что говорят жители Германии о проблеме беженцев из Сирии

В Германии люди чувствуют присутствие беженцев и ощущают некоторую неловкость. С одной стороны, вроде бы все понимают, что люди в беде, и если пьянку нельзя предотвратить, то ее нужно возглавить. С другой стороны, такая волна «пришельцев» не только пугает, но и сбивает равномерный немецкий быт. Чтобы предотвратить это, городские управления берут дело в свои руки, но все получается как-то коряво, недодуманно и слишком медленно.

Вроде бы беженцам сколотили домики-палатки-контейнеры, разделили их на парней и женщин с детьми, но на этом все как-то и закончилось. То есть людей посчитали и бросили на произвол судьбы, пока немецкая бюрократия не обрушится на них во всей своей красе. А пока это не произошло, повседневные вопросы решаются непонятно кем и, что самое обидное, непонятно как.

От этого у коренного населения появляются неудобства, провоцирующие недовольство и тихое негодование. Вот жители городов и мучаются внутренними дилеммами: вроде бы и не против помочь, но ведь они должны платить за многие услуги, предоставляемые совершенно бесплатно потенциальным бюргерам. Школы переполнены детьми, не владеющими языком, а магазины начинают стонать под тяжестью убытков из-за криминальной деятельности.

Хорошо помню, как осенью 2013 года несколько сотен беженцев, добравшихся до Гамбурга, были буквально спрятаны от полиции в церкви Святого Петра, а актеры Талия-театра лично собирали после представлений в огромную простыню пожертвования на одеяла для них: пол в церкви каменный. Почти каждый день выходили сотни, а потом и тысячи людей на демонстрации с требованием разрешить беженцам остаться. Тогда же появился слоган, который сейчас можно часто увидеть на футболках, рюкзаках и даже растяжках на жилых домах: «Kein Mensch ist illegal» — «Человек не может быть нелегальным».

Поэтому решения, принимаемые сейчас правительством, во многом являются последствиями отношения людей к беженцам и часто даже запаздывают. Среди моих знакомых есть много людей, работающих волонтерами, многие делают пожертвования, приносят лекарства и старую одежду, чтобы внести свой вклад и помочь людям, сбежавшим от войны.

Помощь беженцам для старшего поколения это еще и реванш за послевоенное время, когда гордиться страной было запрещено. Сейчас можно гордиться если не страной, то хотя бы тем, как она помогает беженцам.

Я воспринимаю ситуацию довольно оптимистично. С одной стороны, потому что Германия все-таки имеет значительные ресурсы для решения проблемы. С другой, что намного более важно, в Германии существуют механизмы неправительственного и неэкономического решений сложных социальных и социокультурных проблем: через самоорганизацию общества и третий сектор (НКО). В то время как решение какого-то маленького вопроса на государственном уровне может потребовать нескольких лет, его могут принять представители третьего сектора за одну встречу. В одном только Гамбурге существует чуть меньше 2 тысяч благотворительных фондов, среди которых есть действительно крупные игроки.

Я думаю, что на самом деле немцы серьезно опасаются за свою безопасность из-за наплыва беженцев. Их также беспокоит вопрос, в какой стране и с каким национальным составом будут жить их дети и внуки. Многие говорят, что беженцы приезжают на все готовое, получают тут деньги и живут тем самым за счет немецкого населения.

Разница в отношении к беженцам из разных стран безусловно существует: к выходцам из арабских стран относятся настороженнее, так как считается, что они агрессивны и плохо интегрируются в немецкое общество.

Наплыв мигрантов, скорее всего, снизит уровень жизни, так как беженцы являются получателями социальных выплат, а работающего населения в силу демографической ситуации в стране становится все меньше.

Если брать образованную прослойку, средний класс, к приезжим относятся хорошо. Ксенофобия однозначно считается дурным тоном. Для немцев нацизм — это национальная травма, важная часть их идентичности с отрицательным знаком, то есть нечто, что ни в коем случае не должно повториться. И по этому вопросу в обществе однозначно царит консенсус. Явления типа PEGIDA (Патриотические европейцы против исламизации Запада) имеют ярко выраженный локальный характер (Дрезден, Саксония, бывшая ГДР) и воспринимаются как отклонение от нормы.

В Гамбурге люди жертвуют деньги, приносят вещи, многие работают бесплатно волонтерами в пунктах приема беженцев. Это массовое явление. Лично я знаю много таких людей. В городе висят плакаты «Refugees Welcome!».

Есть в Гамбурге и окраинные районы, населенные преимущественно иностранцами. Гуляя по этим районам, довольно легко можно стать участником национального или религиозного конфликта. Наши соотечественники в этом смысле, кстати, весьма активны. Любят по пьяному делу кого-нибудь отметелить. Не уступают им и горячие турецкие парни. Лучший способ не стать участником подобного конфликта — не гулять по этим районам. Тем более что делать там особо нечего.

Вообще, одна из серьезных проблем Германии, о которой говорят многие аналитики, — это нехватка рабочих рук, которая будет только усиливаться, учитывая демографический тренд. Стране нужны иностранцы. В первую очередь с образованием. А как раз таких людей достаточно немало среди тех, кто бежит сейчас в Европу из Сирии.