«Пока всё выглядит неприятно, но не смертельно». Ученые — о том, как изменилась их работа в России за год войны

— Мы стараемся не обсуждать политику на работе. Это как моя личная инициатива, так и просьба руководства. Тем не менее, я знаю, что коллеги, кто частным образом в соцсетях/интернете высказали оппозиционные взгляды, имеют реальные проблемы с продлением контрактов в СПбГУ.

— Попросили уволиться из Политеха (я работала в нескольких местах). Сейчас на фрилансе.

— Трудностей не было, работаю онлайн из-за рубежа.

— Я начала работать на себя как ИП и переехала в Казахстан.

— Мне не разрешили работать удаленно. Теперь консультирую стартапы из Буэнос-Айреса.

— Меня уволили с работы под влиянием двух факторов. Во-первых, Школа побоялась выбирать какую-то консистентную стратегию реагирования на ситуацию. Не за, не против, не ввела новых антикризисных программ, поэтому потеряла много клиентов и уважения. Но из отдела сократили именно меня из-за моих исследований.

В Школе с начала войны достаточно жесткая цензура и порядок согласования публичных высказываний, которому я не следовала. Моя руководительница поступила грамотно: она увольняла меня только в Zoom, не под запись, в сообщениях согласовывала продолжение одного из проектов, а после увольнения просто попросила удалить меня из всех чатов и игнорировала сообщения. Поэтому и проект я закончить не могла, и податься на Scholars at Risk. Жду, когда в сети появится мой недоделанный текст с подписью «Автор Автор». Хотя, скорее, они просто выбросят его.

Часть проектов, с которыми я планировала работать, разъехались или лишились финансирования. Это касается небольших стартапов, международных исследовательских проектов и обучающих программ для учителей.

На текущей позиции, которая занимает часть времени, внешне мы должны очень аккуратно писать программы и описывать экспертов, но на реальных занятиях нам разрешается делать всё на свое усмотрение. Мне нравится, но, к сожалению, программа, на которой я преподаю, закрывается. Кажется, я не смогу найти похожее место в новой стране проживания.

— За себя, свой институт и свое окружение ответственно заявляю — финансирование есть, гранты получаем, статьи печатаем. Расходники найти можно — они и раньше были импортными, теперь чаще всего из Китая, хорошего качества. Как раньше ездили на стажировки в США, так и сейчас ездим. Международные профессиональные контакты развиваются, не прекращаются. Доступ к базам данных есть, а также есть SciHub, VPN. Всё работает.

Кадры местами утекли — их выбор, я не осуждаю. Но я и мои коллеги искренне убеждены, что они потеряют больше, чем приобретут.

Я не говорю, что жизнь прекрасна и безоблачна — перед нами стоит много задач, которые нужно решать. В первую очередь, проблема в отсутствии нормального производства высокотехнологичного оборудования, расходников.

— Были какие-то распоряжения внутри университета про недружественные страны, но на жизнь не повлияло. Более того, две зарубежных организации дали мне тревел-гранты на посещение конференций для представления своего исследования. На одну я съездила и получила Шенген по приглашению. Вторая должна была быть в СПб, но она, понятно, отменилась.

На конференции, где я была (несколько тысяч человек), посыл был, что давайте объединяться, даже сказали слова сочувствия российским ученым. Вообще, было страшно и странно ехать в Европу в разгар всего этого ужаса. Тем не менее, никто из ребят из РФ не столкнулся с негативом.

Из проблем — валютные переводы. В моей области почти все публикации требуют оплаты. Сейчас эта возможность полностью закрылась. С реагентами и реактивами штормило и я, честно, паниковала, что не на чем будет работать. Тем не менее, поставщики нашли варианты ввоза, стало дольше и дороже. Частично переключились на других производителей, в том числе из РФ. С оборудованием пока ок, но, думаю, проблемы ждут в будущем.

В РФ наоборот очень сильно возрос медийный интерес к ученым. Жаль, что отрубили доступ к некоторым базам данных, еще Slack снес доступ к аккаунтам. Пока, после критического момента, всё выглядит так, что неприятно, но не смертельно. Все наши проекты продолжаются, а некоторые новые даже получили финансирование.

От эмиграции я однозначно потеряла бы. Это был бы дауншифтинг по карьерному уровню и самостоятельности в работе, значительное снижение уровня жизни (про личное авто и жилье, путешествия и рестораны пришлось бы надолго забыть).