Почему петербуржцы служат в армии Израиля и готовы воевать за страну. Рассказ двух репатриантов

Петербуржец, переехал в Израиль в 2021 году, два года служит в армии

— Гражданство я получил давно, больше пяти лет назад, но окончательно переехал именно в 2021 году. Во многом из-за политического климата в России.

До переезда я работал барменом и подрабатывал репетитором. Как только я обустроился в Израиле, призвался на срочную службу как законопослушный гражданин. Основной моей мотивацией было стать частью израильского социума, выучить язык, завести знакомства, перестать чувствовать себя чужеродным элементом. Армия здесь важный социальный институт.

В Армии обороны Израиля нет строевых подготовок, дедовщины, хотя есть армейские традиции, связанные со сроком службы. Много внимания уделяется вопросам моральных ценностей — так, у нас был целый урок о незаконных приказах, какие и в каких случаях нельзя выполнять. Почти нет дистанции с офицерским составом, все зовут друг друга по имени, спрашивают про семью и планы на отпуск, подшучивают. Минимум раз в месяц нас отпускают домой.

В эти выходные во время нападения ХАМАС я находился на военной базе на дежурстве. Из-за праздников на службе находилось мало солдат, большинство дома, поэтому были только я и маленькая часть моего взвода. Когда я проснулся на утреннее дежурство, чтобы сторожить въезд на базу с вышки, увидел сообщение от службы безопасности тыла о ракетных обстрелах. Это хоть и не самая обычная, но уже привычная часть жизни в Израиле.

Но вскоре стало жутко. Армия редко делится информацией быстро — и обычно все сообщения в СМИ проходят военную цензуру. В первые часы основным источником даже для нас были телеграм-каналы, куда сливали видео очевидцы, и издания сектора Газа и движения ХАМАС. Там были видео с трупами солдат, как над ними издеваются, [сообщения] о нападении на вечеринку, о проникновении террористов в израильские поселения.

Всё это было шоком. Обычно такого не происходит. В Израиле на границе с Газой есть определенный протокол действий: много средств предупреждения атак, девочки-солдатки из полевой разведки сидят на камерах 24/7, есть наблюдения с воздуха, дежурят танковые войска. В этот раз всё это не сработало. Израильтяне пытаются понять, почему так произошло.

Первое время было непонятно, что будет происходить со мной. Я служу в боевых войсках, но на самом севере Израиля. Первым порывом было желание срочно бежать туда, где людям нужна помощь. Эти видео и фотографии от движения ХАМАС как психологическая атака, наверное, должны работать. Но они произвели обратный эффект: когда издевались над трупами, которые в такой же форме, как мы, нам захотелось нанести ответный удар и защитить жителей юга страны. Тем более Израиль — маленькая страна, у всех есть связи между собой. Я точно знаю людей, у которых были друзья, погибшие на выходных.

Прямо сейчас мы находимся на юге, на точке сбора войск, отрабатываем разные действия, собираем снаряжение, приводим в порядок технику. Всеми планами высшее командование делится с нами в самый последний момент.

Все израильтяне нас поддерживают. Пока мы ехали с севера на юг страны и останавливались на заправках, люди нам предлагали еду. Моему знакомому женщина в автобусе просто дала 200 шекелей и сказала купить то, чего ему будет не хватать. В соцсетях меня поддерживают даже люди, которые живут в России.

Сколько призвали сейчас репатриантов, я не могу сказать. Но точно знаю, что после нападения России на Украину многие жители постсоветского пространства с еврейскими корнями перебрались в Израиль. Обычно армия интересуется репатриантами спустя год получения гражданства. [По моей оценке], когда я сам пошел в армию в 2021 году, жители постсоветского пространства составляли 60-65 % от всех учебных рот.

Главная моя мотивация сражаться за Израиль заключается в том, что эта страна меня приняла, дала документы, права. Я чувствую отдачу от государства и поддержку от граждан. И это справедливо — пойти в армию, отдать некий долг. Как человек, который принял присягу, я не собираюсь бежать.

Война здесь — это не вторжение в Украину, которое я вижу как геополитические амбиции человека. Здесь я воюю с врагом, [ХАМАС], который ненавидит нас за то, что мы живем рядом. Они готовы убивать детей и женщин. Часть моего взвода вчера помогала расчищать трупы в приграничных районах Израиля. По их словам, там убивали всех, кого видели.

Петербуржец, переехал в Израиль в 2013 году, пытается присоединиться к боевым действиям как резервист

— Я переехал в Израиль из России десять лет назад по программе для новых репатриантов, которым еще не исполнилось 18 лет. На юге страны я три года учился в школе с биологическом уклоном. Тогда я думал, что не хочу оставаться, что я просто на время убегаю от российских реалий.

Сперва я планировал поступить в Германию, но через несколько лет я понял, что останусь в Израиле. В один момент мне предложили курсы подготовки в элитные части израильской армии, и я согласился. Два года и восемь месяцев я отслужил в боевом спецподразделении.

Если бы я жил в России, то пытался бы откосить от армии. Мой дед — полковник, врач — всегда мне говорил, что сделает всё, чтобы меня не призвали. Со своим опытом больше 40 лет в советской и российской армии он понимал, что там делать нечего. Он не хотел, чтобы я был частью коррупции и дедовщины.

Зато он поддерживал меня во время переезда. В Израиле во многих случаях дедовщины и насилия можно обратиться в специальные службы — всё довольно быстро решается, к этому серьезно относятся.

Израильтяне вообще стремятся попасть в армию и понимают, почему они идут служить, — они действительно стремятся защищать семью и друзей. Хоть у меня не было родных в Израиле, я осознавал, что только за счет еврейских корней по деду мне позволили перебраться в эту страну, три года обо мне заботились, дали мне международное образование. Я хотел вернуть долг.

Рассказы о том, что израильская армия убивает палестинских детей, это неправда. Ее цель — не вторжение. Она даже называется Армией обороны Израиля — и потому занимается обороной.

Когда я служил, не было серьезных конфликтов, поэтому мы в основном участвовали в рейдах: в арабских деревнях и городах мы следили, чтобы не было агрессивных перебежчиков с палестинских территорий. Посреди ночи мы могли зайти в дом и забрать человека, который, [по нашим сведениям], торгует оружием или связан с террористической организацией. На правах бойца я могу сказать, что в таких условиях бывает агрессия со стороны Израиля, но она всегда купируется офицером, сослуживцами и законами.

Даже если мы вошли в дом к арабу, убившему израильского солдата, мы стараемся уважительно относиться к его семье, не будем избивать и пытать. Всё должно быть гуманно, нельзя открывать огонь на поражение по гражданским. Хотя мы часто бывали в ситуациях, когда на нас посреди ночи нападала вся арабская деревня и кидала шлакоблоки с этажей.

Сейчас я живу в центре страны. В день нападения ХАМАСа я проснулся с утра от звука сирены. В Израиле ты привыкаешь к обстрелам — почти в любой квартире есть бомбоубежище, подвал. Поэтому сначала было обычное небольшое волнение. Но вскоре мой друг получил письмо о мобилизации — начали призывать резервистов из боевых частей. Все мои знакомые собрались и поехали.

Из-за бюрократических проблем я не получил этого письма. Но я пытаюсь разрешить эту ситуацию и попасть в армию. Мне сложно осознавать, что близкие люди находятся на боевых территориях без меня, как будто я их кинул. Какие бы идеи или мысли у нас ни были по поводу Израиля — проблемы с политикой, желание переехать — в момент теракта, атаки на страну умирают и гражданские, и 18-летние военные парни и девчонки. Это очень больно — люди погибли из-за религиозных неадекватных фанатиков, с которыми невозможно договориться. Я хочу защищать людей, которых люблю и которые так или иначе строят, [на мой взгляд], неплохую демократическую страну.

Мои ребята сейчас занимаются охраной под Иерусалимом на арабских территориях. Они меняют подразделение срочников, которое тренировалось год-два-три — их как наиболее подготовленных уже отправили в сторону Газы. Сейчас тренируют резервистов.

Происходящая ситуация ужасна. Вся наша страна сплотилась и пытается друг другу помочь. Бесконечное количество людей вырвали себя из повседневной жизни и приехали защищать родину, воевать за своих граждан. Это поднимает моральный и боевой дух.