«Пингвины были повсюду». Побывавшие в Антарктиде петербуржцы — о работе в -54°C , прогулках и полярной станции во льду

Как добраться до Антарктиды, какой первый вопрос задают новички на полярных станциях, чем впечатляют местные пейзажи и сложно ли привыкнуть к жизни на Южном полюсе?

«Бумага» поговорила с петербуржцами, которые ездили туда в отпуск и по работе: туристкой, полярником и инженером. Читайте их истории о том, как они решились на такое путешествие и почему оно научило их терпению и спокойствию.

Этот материал мы подготовили вместе с компанией МТС, которая занимается развитием сотовой связи в Антарктиде с 2020 года. В январе 2022 года оператор обеспечил связь 3G на российской антарктической станции «Восток». 

— Мне кажется, это было мое самое спонтанное путешествие. Экспедицию организовывала компания Team Trip совместно с РусАрк, объявление о ней я увидела в фейсбуке. Там как раз освободилось место, а у меня — появилось свободное время. Звезды сошлись. Принимая это решение, я думала, наверное, минут пять, после чего написала: «Ребят, я с вами». Поездка планировалась через месяц, в январе-феврале 2000 года. До этого мыслей о том, чтобы поехать в Антарктиду, у меня не было. Я просто очень люблю путешествия. К тому времени я очень хотела съездить в нашу Арктику, а тут такая возможность — не в Арктику, а в Антарктику!

Стартовали мы из самого южного населенного пункта — аргентинского города Ушуая. Оттуда в Антарктиду выходят и огромные круизники, и частные яхты. До Ушуаи я добиралась местными авиалиниями из Буэнос-Айреса. Мы плыли на небольшой парусно-моторной яхте. Она была рассчитана на 14 человек: половина — члены команды, а половина — гости. Опасений у меня не было, потому что ребята-организаторы очень много ходят и в Арктику и в Антарктику, опыт у них большой.

В целом компания у нас подобралась разношерстная: бизнесмены, разработчица сайтов и профессиональный турист-блогер, который поехал в Антарктиду второй раз. Конечно, неопытных путешественников среди нас не было. Все-таки, чтобы собраться на Южный полюс, нужно быть подготовленным чисто психологически. По дороге мы встречали и большие круизные лайнеры, и небольшие яхты. На одной из стоянок мы обнаружили яхту со знаком «Осторожно, собака», и наш капитан встретил там знакомых финнов — пожилую пару, которая добралась в Антарктиду на своей лодке.

В общей сложности мы были в море три недели. Примерно неделя ушла на переход до Антарктиды и обратно, в том числе на переход через самый штормовой пролив Дрейка. Одна из задач опытного капитана — обойти штормы, не попасть в них. Мы например, вышли из Ушуаи на сутки позже как раз из-за того, что пережидали очередной шторм. Но качать, конечно, качало — всё-таки это неспокойные воды. Стихия вокруг тебя. И ты понимаешь, что ты песчинка, ты ничто внутри этой стихии. А вокруг только величие природы, первозданность и мощь. Это впечатляет больше всего.

Мы жили на яхте и высаживались согласно намеченному маршруту, иногда несколько раз в день. Преимущество небольшой яхты перед круизным лайнером — это, конечно, абсолютная свобода передвижения. Пока огромные круизники высадятся, пока зайдут обратно, — день пройдет. А у нас всё было очень мобильно. С помощью небольшой надувной моторной лодки нас возили на берег и обратно.

Во время высадок мы много гуляли: и по крупным льдинам, и по берегу, и по островам. Нам повезло с погодой. Температура держалась примерно [в диапазоне] от -5 до +5, снег практически не шел, было очень солнечно: всё сверкает, отражается. Айсберги в Антарктиде совершенно потрясающего цвета. Я видела мало фотографий, которые бы в точности передавали этот оттенок — насыщенно-бирюзовый. Кроме того, мы видели всевозможные колонии птиц и китов, которые плавали вокруг яхты — буквально на расстоянии вытянутой руки. Несколько раз нам повезло встретить морского леопарда, а также морских слонов и котиков.

Пингвины были повсюду. Разные виды: и Адели, и Генту. Мы попали туда как раз в тот период, когда их детеныши были еще в пуху, и мы наблюдали, как они их выкармливают (период выкармливания у пингвинов обычно заканчивается в декабре-январе. К январю птенцы становятся способными к плаванию, и тогда взрослые и молодые птицы уходят в море — прим «Бумаги»). Птенцы находились уже в том возрасте, когда вот-вот должны были спускаться в море. За счет пуха они выглядели крупнее своих родителей. Те уже не хотели их кормить, а птенцы гонялись за ними и требовали еду: очень забавное зрелище. И наблюдать его вблизи — невероятное счастье.

После таких приключений, после того, как видишь, насколько мир огромен, насколько он разный, впечатляющий, начинаешь относиться ко всему более спокойно, по-философски. Приходит понимание того, что какие-то сиюминутные вещи на самом деле не так уж и важны.

Андрей Миракин

— В детстве я много читал о путешествиях — как правило, морских: о пиратах, о первооткрывателях неизведанных земель, куда не ступала нога человека. С возрастом желание отправиться в путешествие не пропало. Но сделать это было сложно. Как-то знакомые рассказали, что в Антарктиде нужны строители. Собрав все деньги и оформив необходимые документы, я отправился на полярную станцию «Прогресс».

Впервые в Антарктиду я прибыл 17 декабря 2007 года. Прошло уже много лет, но я отлично помню, сколько эмоций вызвали у меня первые увиденные айсберги, пингвины, марсианские просторы холмов Ларсерманн (свободная от ледникового покрова территория в Восточной Антарктиде — прим. «Бумаги»), полярное сияние. 

Зимовка длится около года, с учетом дороги — примерно 18 месяцев. А сезон — это полярное лето, и работы, которые проводят в этот период, вместе с дорогой занимают 6–7 месяцев.

Самое сложное в первые годы на станции — длительное отсутствие общения с родными. Первый вопрос новичка: «Как подключиться к Wi-Fi?», второй: «Где ловит сотовый?». Буквально несколько десятилетий назад связь в Антарктиде была доступна только по длинноволновому радиоэфиру, как в фильме «72 градуса ниже нуля». С появлением спутниковых телефонов, конечно, появилась возможность звонить по ним и отправлять короткие сообщения. Но были случаи, когда полярники возвращались домой, задолжав [оператору] за связь с родными. Сейчас уже больше года как на «Прогрессе» сотовая связь покрыла большинство маршрутов вокруг станции. И даже прибывающие корабли сообщают о своем приближении по сотовому телефону.

В целом, я думаю, наша работа не сильно отличается от большинства специальностей. Ее можно разделить на несколько этапов. Первый из них — подготовка. Это работа в офисе: сдача отчетов с результатами экспедиций, формирование задач для новых, закупка оборудования. Если что забыли, то на полярной станции оперативно пополнить запасы не получится: севшие редкие батарейки или сломанный разъем доставят много неприятностей. Следующий этап — дорога. Затем идет разгрузка и начинается работа на станции — сбор данных у научных сотрудников и рабочие процессы у всех остальных: обслуживание машин, ремонт и строительство, обеспечение всех участников экспедиции питанием, медициной, связью.

Как правило, мы стараемся придерживаться стандартной рабочей недели, отмечать все праздники и дни рождения. Стараемся заполнять всё освободившееся время, которое раньше занимали дорога на работу, магазины, походы к друзьям и родственникам. Многие начинают активно развивать свои хобби и таланты. Кто-то занимается рыбалкой, фото- и видеосъемкой, кто-то начинает рисовать, петь, писать стихи. Мы посещаем спортзал, устраиваем спортивные мероприятия. Через какое-то время начинает казаться, что мир ограничивается только этим, и все, кто рядом, — твоя большая семья.

На каждой станции есть свои традиции, но все отмечают праздник «Окончание зимовки». На «Прогрессе», например, это происходит так: в красивый солнечный день среди огромных айсбергов собираются участники российской, китайской, индийской экспедиций и каждая нация готовит свои традиционные блюда на открытом огне. Положительные эмоции от этого остаются на всю жизнь.

Погодные условия бывают разные. Например, на «Востоке» мы работали в -54°C и если не считать высокогорную одышку (станция Восток расположена на высоте 3488 метров над уровнем моря — прим. «Бумаги»), было несложно. Конечно, и непредвиденные ситуации происходят. Вот самая памятная из них. Идем с напарником по ледяной пустыне — и вдруг всё пропадает из поля зрения. Вроде стоишь на ногах, но перед тобой — стена снега. Осмотрелись: до верха стены метра два, а в полушаге — [пропасть], не видно дна — просто черная синева. Чудом сработала рация, вызвали подмогу. Когда нас вытащили из трещины и оценили ее масштабы, оказалось, что ее глубина — за 30 метров. Мы оказались на маленьком снежном островке. Повезло.

Сложно сказать, изменилось ли мое отношение к Антарктиде с момента первой поездки. Наверное, я перестал восхищаться каждым встречным айсбергом, но по-прежнему готов часами бродить среди них и находить по-настоящему уникальные. Больше не хватаю фотоаппарат и не снимаю всё подряд, чаще просто наблюдаю за разными явлениями. Не всегда останавливаюсь возле пингвинов, но при случае долго «разговариваю» с приглянувшимся.

Работая в Антарктиде, я стал более спокоен, терпелив, легко переживаю любые условия проживания и считаю: всё, что ни происходит, только к лучшему. Обычно, когда возвращаюсь после длинных командировок, сначала адаптируюсь к новой жизни, большому количеству людей, деньгам и ценам, замечаю все изменения, произошедшие в городе, стране, в мире. Потом наступает какая-то пустота и желание вернуться назад, в более привычный и понятный мир. Но со временем всё встает на свои места. Хотя бывают сны, после которых первое время не понимаешь, в каком полушарии находишься, — и почему вечерняя зима превратилась в утреннее лето.

Алексей Верховский

— Впервые мы поехали в [Антарктиду] в 2020 году, в октябре. Впечатлений было море, потому что до станции «Прогрессе» мы добирались за 10 дней на ледоколе от Кейптауна. В пути видели китов, тюленей, пингвинов, льды.

После первой поездки мы приняли решение о продолжении развития этого региона. Из-за того, что со станции «Прогрессе» я улетал через станцию «Новолазаревская», было время изучить ее и отложить у себя в голове несколько технических решений. Ехать во второй раз я не планировал до последнего, потому что был занят в другом проекте. Но, как мне кажется, всё сложилось более-менее удачно: успел и там, и здесь.

Во время второй поездки [на «Новолазаревскую»] логистика была немного иная: добирались самолетом до Ульяновска и оттуда сопровождали оборудование на грузовом ИЛ-76 (тяжелый военно-транспортный самолет — прим. «Бумаги») до Кейптауна, где провели на карантине 14 дней и еще 7 ждали благоприятную погоду для перелета в конечную точку. Интересное зрелище: вокруг бесконечный снег — и стоит огромный ИЛ-76.

Станции «Прогресс» и «Новолазаревская» отличаются по расположению и климату. «Прогресс» находится на берегу залива Прюдс (залив в восточной части Антарктиды — прим. «Бумаги»), сезон там хороший, много солнца и достаточно мягкая погода без ветров и снега. «Ново» расположена в 80 км от барьера — места, где обрывается ледник и начинается океан — и с погодой там иная ситуация: могут быть ветра, метели, постоянно дует стоковый ветер, это холодный воздух с ледника, который спускается вниз к океану. Вышесказанное — мои наблюдения за два сезона в Антарктиде.

На «Новолазаревской» я провел 2 месяца и 21 день. Мы занимались строительством и выводом в эфир новой базовой станции. Работы хватило на все время пребывания и даже частично на выходные дни. За это время мы модернизировали спутниковое оборудование, смонтировали мачту, построили базовую станцию.

Сотрудники располагаются в нескольких домах, каждый имеет свое название: Радиодом, Метеодом, Сейсмодом и Зеленый дом. Люди на станциях делятся на два состава: зимовочный и сезонный. Зимовочный состав круглогодично проживает на станции, сезонники в зависимости от станции — с декабря по февраль. Мы относились к сезонному составу и жили в доме сезонного состава — Зеленом.

К условиям я не привыкал. Вообще не понимаю что может оказаться сложного, есть проект, есть цель, идешь к поставленной цели. На станции есть всё для комфортной жизни: два врача — хирург и анестезиолог — душ и баня, столовая, мини-спортзал, настольный теннис и бильярд, несколько общественных компьютеров для доступа в интернет. Одним словом — жить можно.