Петербургскую журналистку Сашу Богино в начале апреля госпитализировали с подозрением на пневмонию. Она две недели лежала в госпитале для ветеранов войн и вела дневник об условиях в больнице — писала о тараканах в палатах и нехватке средств защиты у медперсонала.
Саша три раза сдавала тест на коронавирус, ей сообщили только один результат — он оказался отрицательным. После выписки журналистка снова сдала анализы — и COVID-19 подтвердился. Она предполагает, что заразилась именно в госпитале. «Бумага» поговорила с Сашей о ситуации.
Саша Богино
Журналистка
— В госпиталь для ветеранов войн я попала 2 апреля с температурой. С 20-х чисел марта я сидела дома на самоизоляции, буквально один раз вышла в соседний магазин и выбросить мусор. После этого у меня поднялась температура до 40 градусов.
Я попробовала вызвать скорую, но мне сказали выпить анальгин и обращаться в районную поликлинику. Пришла участковый врач и сказала, что у меня подозрение на пневмонию. Она сама вызвала скорую, и меня забрали в госпиталь для ветеранов войн — в неврологическое отделение, которое срочно перепрофилировали под пульмонологию.
Когда я попала туда, на дверях уже висела бумажка о том, что отделение закрыто на карантин по коронавирусу. Комитет по здравоохранению объявил, что там принимают пациентов с COVID-19, гораздо позже, когда я там уже лежала (6 апреля на сайте комздрава появилась новость о том, что в госпитале развернут койки для пациентов с COVID-19 — прим. «Бумаги»).
Говорили, что за день до того, как я поступила в больницу, из неврологического срочно выписали всех пациентов и начали свозить туда людей с высокой температурой и симптомами ОРВИ (о массовой выписке говорили и другие пациенты — прим. «Бумаги»). Но вообще, туда привозили всех подряд с высокой температурой. Например, девушку, у которой температура поднималась из-за хронических проблем с почками.
Моей соседкой по палате была пожилая женщина, пережившая блокаду. Она говорила, что 30 лет назад в этом госпитале умер ее муж, и с тех пор там не сильно всё изменилось. Я охотно ей верю. Во-первых, там было очень много тараканов — не понятно, где хранить и как упаковывать еду, чтобы они по ней не ползали. Я до сих пор вспоминаю с содроганием.
Кормили в больнице плохо, это признавали даже сотрудники отделения. Первые дни, когда я могла еще различать вкусы и запахи, это просто невозможно было есть. Потом из-за болезни я потеряла аппетит и перестала обращать внимание на качество еды, так как просто ничего не ела.
Шокировало и то, в каких условиях работают медики. На отделении плюс-минус 70 пациентов, то есть на медсестер, медбратьев и врачей приходятся десятки человек с подозрением на коронавирус. Смотреть на них [медработников] в марлевых масках и тоненьких просвечивающих одноразовых комбинезончиках было просто жутко. Такая работа — огромный риск (сотрудники госпиталя для ветеранов войн жаловались на нехватку СИЗ, завотделением кардиологии уволилась из-за того, что стационар не подготовлен для работы с COVID-19 — прим. «Бумаги»).
Когда меня выписали [17 апреля], то сказали соблюдать самоизоляцию в течение двух недель. Если лежишь в одном отделении с людьми, у которых подтвердился коронавирус, значит, ты контактный. Дома мне стало хуже, и ко мне пришли специалисты Роспотребнадзора. Они продлили мою самоизоляцию до 4 мая.
После выписки сотрудники районной поликлиники, которые изначально и направили меня на госпитализацию, взяли у меня тест на коронавирус. Все всегда говорили, что если результаты анализа отрицательные, то их не сообщают, а если положительные, то звонят в течение трех-четырех дней.
Я спокойно сидела дома, уже десять раз забыла, что у меня брали анализ. А 6 мая, когда период самоизоляции уже закончился, мне позвонили и сказали, что у меня подтвержден коронавирус. Конечно, я всё еще сидела дома, потому что болела, но имела полное право этого не делать. То есть я ждала результата две недели.
Я не знаю, где еще я могла заразиться, [если не в больнице]. Есть, конечно, маленькая вероятность, что я могла заболеть, когда выходила в магазин [еще до госпитализации], но мне в это слабо верится.
Не могу сказать, что сейчас чувствую себя нормально: ИВЛ мне не требуется, но с дыханием проблемы. Временами появляется жуткая одышка, поднимается температура. Мне прописывают антибиотики, но ничего не меняется. В больнице мне вливали антибиотики внутривенно, ставили капельницы, мне было плохо, но под конец я почувствовала себя намного лучше.
Я сдала тест на коронавирус еще раз, буквально на днях, плюс пришел Роспотребнадзор и дал новую бумажку, по которой я буду сидеть на самоизоляции, пока у меня не будет два отрицательных теста на коронавирус.
Актуальные новости о распространении COVID-19 в городе читайте в рубрике «Бумаги» «Коронавирус в Петербурге».
