К началу ноября в зону боевых действий в Украине направили 87 тысяч мобилизованных, отчитывались в Минобороны РФ. И призывники, и их родные рассказывают о беспорядке на всех этапах: в военкомате, на сборах и «за ленточкой».
Как мужчины пьянствуют на военных сборах, отправляются на передовую без подготовки и остаются в Украине без задач и связи с командованием — в рассказах трех петербурженок, чьих мужей забрали на фронт.
Анастасия (имя изменено)
Повестка. 25 сентября мы узнали, что повестка на моего мужа лежит в поселковой администрации [в Ленобласти]. Муж говорил, что, если повестка придет, бегать он не будет. Поэтому [он] сам сходил и забрал ее. Повестка была на 30 сентября: мы собрались, поехали к военкомату, и там его [мужа] отправили в часть.
Где-то в 2014-м муж проходил срочную службу, ему было 18 лет. Это были инженерные войска, где он получил специальность «инженер-электрик». Но наша восхитительная армия ставит специальности такие, какие нужны им. По прибытии в Лугу он стал «регулировщиком радиотелефона», а при отправлении на фронт — «старшим стрелком».
По здоровью на момент мобилизации у него проблема с глазами: деструкция стекловидного тела в глазу. Он видит «черные мушки», которые никуда не уходят. И у него была проблема с плечом. [До мобилизации] муж как раз хотел с этим разобраться, потому что ему даже спать на боку больно.
Военкомат. Он думал, что в военкомате будет медкомиссия и он эти моменты обозначит. Медкомиссии в военкомате не было, ее даже не предлагали. [В части потом] тоже никто не интересовался, есть ли у него проблемы по здоровью.
Сборы. Из военкомата его отправили в Лугу, где обещалась двухнедельная подготовка. Но там, с его слов, [мобилизованные] всего раз ездили на учения: один раз кидали учебные гранаты, один раз постреляли из гранатомета — и на этом всё. В Луге обещали, что учения еще пройдут в Белгороде. К сожалению, там этого тоже не было.
Муж охарактеризовал Лугу абсолютным бардаком. Он сказал, что это не военная часть, что он просто в шоке. Там даже срочники ведут себя ужасно. Везде курят и бухают без конца, будто пытаются выпить всю водку с области. Ребята убегают через дыры в заборах, шляются ночами — кто по женщинам, кто за алкоголем, кто и похлеще.
Мы собирали мужа полностью сами. Потому что когда пришла повестка, то нам сообщили, что ребятам очень многие вещи не выдают. Мы потратили свыше 40 тысяч рублей, и то купили не всё, что было нужно — там еще докупать и докупать.
Фронт. 30 сентября мой муж уехал в Лугу, через две недели выехали [мобилизованные] в сторону Белгорода, 20 октября прибыли под Белгород, 21 октября его уже отправили на передовую.
Связь с мужем у меня есть, он звонит раз в три-четыре дня буквально на пару минут, чтобы сообщить, что жив-здоров. По его словам, условия ужасные по всей линии фронта. Ребята не ожидали, что их просто вывезут в леса-поля. Они брошены без всего: без инструментов, без еды, без воды, без каких-либо указаний и задач.
Командование за две недели к ним приезжало, может быть, пару раз. Когда они туда [на фронт] шли, были готовы, что будет очень тяжело. Но как минимум хотели, чтобы у них, блин, банально командиры приезжали, чтобы с ними была связь. А по факту, как говорит муж, даже если кого-нибудь ранят или убьют, помощи ждать неоткуда.
Семья. Переживаем мы его отъезд очень-очень тяжело. У нас двое маленьких детей. Сыну полтора годика. Дочке пять лет исполнилось 5 октября — муж, к сожалению, не успел на ее день рождения, его тогда уже забрали. Она каждый день плачет по папе.
Если бы я хоть знала, что эти две недели [на сборах] их готовили каждый день, что если уж не подготавливали по их специальностям, то подобрали бы хотя бы [задачи] под ребят, под то, что они умеют. Если бы была хоть какая-то медкомиссия, мне было бы легче. А так знаешь, что он почти на передовой с такими условиями… Мне, конечно, тяжело.
Александра (имя изменено)
Военкомат. 12 октября муж пошел в военкомат — нужно было уточнить адрес прописки. Ему сказали, что [его] внесли в списки, по необходимости вызовут. Но муж решил добровольно пойти, не захотел ждать. Был ли он готов к мобилизации? Да. Говорил, что если позовут — прятаться не будет. Он служил по контракту в ВДВ, со здоровьем всё отлично.
Сборы. 19 октября муж уже уехал на сборы в лагерь в Ростовской области. Условия как и везде: есть и плюсы и минусы. Всю экипировку, необходимые вещи, аптечку покупали сами.
Фронт. 24 октября мужа отправили на фронт. На сегодня связи с ним нет. Звонил за всё время два раза. Последний раз был 30 октября — предупредил, что его отправляют «за ленту» на шесть-семь дней.
Семья. Была единственная проблема [в получении поддержки от властей]: при выдаче карты «Армия России» (карта, на которую российские военнослужащие получают денежное довольствие — прим. «Бумаги») «ВТБ» не поменял номер телефона, который нужен для личного кабинета. Муж в заявлении указал мой номер, но это не учли, и теперь я не могу воспользоваться денежными средствами — и муж, соответственно, тоже. Он звонил пару раз в банк, но ничего не изменилось.
Я горжусь мужем. Несмотря на двух маленьких детей, он пошел добровольно, потому что хочет помочь родине, помочь защитить свою семью, да и всех граждан .
Лично я как жена переношу [его отъезд] очень тяжело. Во-первых, за 13 лет нашей совместной жизни это первый раз когда мы без связи так долго. Во-вторых, сами видите, сколько погибает молодых ребят. Очень страшно увидеть или услышать его Ф. И. О. [в списках погибших].
Лариса (имя изменено)
Повестка. 23 сентября пришла повестка об уточнении данных. На следующий день муж пошел в военкомат, а там уже лежала повестка о том, что он призван с 25 сентября. И уже 25 сентября их увезли на учения.
К мобилизации он был не готов — считал, что по возрасту его призовут в последнюю очередь (ему 46 лет). Но понимал, что так может произойти. Муж говорил: «Всё равно меня найдут, я не буду прятаться, я слово дал, присягу принес». В отличие от меня он воцерковленный верующий и считает, что такова [его] судьба.
Военкомат. Муж служил давно. Здоровье слабое, к вечеру еле ноги волочит. Но кого это волнует? В военкомате медосмотра не было. В военном билете не проставили необходимые отметки о мобилизации, хотя муж просил решить проблему, писал рапорты. Не выдали жетон с индивидуальным номером, только номер в военнике написали.
Сборы. После явки в военкомат [муж и другие мобилизованные] полтора дня были в Академии связи, потом попали в Сертолово. Условия там терпимые: далеки от комфортных, но он не привык жаловаться. Знаю, что многим не хватало белка — просили мясо. Мой муж часто постится — ему привычно, а другим тяжко. Плохо с водой: не хватало, [муж] просил покупать.
Сначала навещающие могли проходить на территорию части при встречах. Потом, так как многие [мобилизованные] начали выпивать, встречи запретили, стали обыскивать вещи для передачи. Общаться можно было лишь через два забора на расстоянии 1,5 метра друг от друга. У мобилизованных было ощущение, что они заключенные.
Отношение к мобилизованным наплевательское. Обучение было, но мало. Чуть постреляли, но в основном на полигоне просто стояли.
Самим покупать пришлось много: я потратила 112 тысяч. Забавно, что прямо в день отъезда дали гуманитарную помощь и там была часть вещей, которые мы уже купили. Кто бы об этом сказал заранее.
Организация отъезда — это вообще отдельная история: так организовали, что с контейнером уехало мало вещей, а основную массу они потащили на себе. В итоге на каждом [мобилизованном] было чуть не по 100 килограммов [экипировки] включая гуманитарку.
Фронт. Связи с мужем на данный момент нет, она пропала, когда они были в Белгородской области. Как говорят, это значит, что они пересекли «ленточку». Как можно было отправить его туда без жетона, мне неясно.
Семья. Отношение к происходящему [у нас] категорически отрицательное. Муж пошел туда в силу закона — такая выученная беспомощность. Мы не верим ни в цели СВО, ни в результаты. Это будут бессмысленные трагедии наших семей.
Как с этим жить, я не знаю. Злость, гнев и отчаяние — то, что я сейчас чувствую. Я потеряла землю под ногами, доходы и веру в лучшее будущее. Разочарована во многих людях.
Что еще почитать:
- «Я пересмотрела свой взгляд на государство». Жены мобилизованных — о том, как провожали мужей на войну.
- «Офицеры в шоке от того, кого им присылают». Мобилизованный петербуржец с четырьмя детьми — о беспорядке в Каменке, обмундировании и суициде сослуживца.
