За последние полгода огласку получили три истории девушек, бежавших из Чечни. Это случаи Алии Оздамировой, Айшат Баймурадовой и Лауры Авторхановой.
Истории Алии, погибшей после похищения из Грузии, и Айшат, убитой в Ереване, показали: даже за пределами России бегущие из республик Северного Кавказа женщины не в безопасности.
Paper Kartuli рассказывает о судьбах девушек, механизмах их защиты и о том, что происходит, когда они не работают.
«Меня закажут». Побег
«Каждую минуту я рискую своей жизнью. Потому что либо убьют меня, либо перережут», — говорила бежавшая из Чечни Алия Оздамирова в разговоре с координатором кризисной группы «СК SOS» осенью 2025 года.
Алия была дочерью политика Усмана Оздамирова, бывшего заместителя министра Чечни по физкультуре и спорту и экс-главы Гудермесского района. В инстаграме Оздамирова, где он отчитывался о своей работе, множество фото и видео с Рамзаном Кадыровым.
У Алии, по информации «СК SOS», были хорошие отношения с отцом. Девушка рассказывала правозащитникам, что во времена учебы «вкладывала деньги в разные бизнесы и получала с этого прибыль». «Естественно, мне их [деньги] давал мой отец <…>, — говорила Алия. — Потом в 2014 году я узнала про майнинг, начала этим заниматься, узнала про биткоин».
Оздамиров-старший умер в 2020-м. На похоронах был и Рамзан Кадыров — соболезновал семье. По информации правозащитников, именно после смерти отца ситуация в семье для девушки осложнилась: «теперь никто не мог защитить Алию от братьев, имеющих претензии к ее образу жизни».
На связи с правозащитниками Алия была с 2023 года. Тогда партнеры девушки по бизнесу сообщили ее родственникам, что она занимается трейдингом криптовалют и обвинили в краже, которую сама девушка отрицала. Брат Алии сильно избил ее. Правозащитники говорят, что семья Оздамировой «категорически не хотела», чтобы на фоне ее предпринимательской деятельности стало известно еще и о ее гомосексуальности.
«Конечно к моим родственникам будут вопросы, к моему брату, к моим двоюродным братьям. Вопросы будут напрямую от Кадырова Рамзана, потому что он лично поддерживает связь с моим братом. И он ему скажет: давай либо я, либо ты — мы ее уберем… Меня закажут», — так объясняла свои риски Алия сотруднику «СК SOS» в разговоре.
Девушка решилась на побег в 2025 году. Она выехала из Чечни сначала в Турцию, а затем в Грузию.
«Никакие страны не безопасны». Меры предосторожности
Грузия и Армения — это страны, в которые бегущим из северокавказских республик России въехать проще всего. Визы россиянам не нужны, в Армению можно въехать и по внутреннему российскому паспорту.
«Часто девушки бегут без ничего. Если без ничего, то быстрее всего сделать все-таки внутренний российский паспорт, а с ним можно выехать в Казахстан, Кыргызстан, Армению. Да, эти страны небезопасны. Но с учетом убийства в Ницце (4 ноября уроженец Чечни убил в Ницце бывшую жену и нанес несколько ножевых ранений 17-летней дочери — прим. Paper Kartuli) никакие страны не безопасны», — говорит Paper Kartuli основательница правозащитной группы «Марем» Светлана Анохина.
По словам правозащитницы, и Армения, и Грузия могут быть достаточно безопасными для сбежавших девушек, если соблюдать протокол: не заводить соцсети, не ставить геометки, не выходить на связь со старыми друзьями или родственниками. «Все трагические истории, о которых мы слышим, начинаются с того, что девушка вышла в соцсети», — объясняет Светлана Анохина.
Алия Оздамирова, как сообщила Paper Kartuli пресс-секретарь «СK SOS» Александра Мирошникова, пользовалась соцсетями. Девушка не собиралась оставаться в Грузии. В Тбилиси Алия, по словам Александры Мирошниковой, готовилась к следующему этапу эвакуации: «Она меньше месяца прожила в Грузии. И это был месяц, когда она просто решала, что ей делать дальше».
«Не переживай Аллах с ней!». Похищение
В ноябре с Алией, по словам правозащитников, связалась ее знакомая адвокатка и заявила, что на девушку якобы завели уголовное дело за «финансирование терроризма» — и теперь та не сможет выехать из Грузии.
Эту информацию Алие подтвердил ее дядя Али Асаев, с которым она была на связи и которому доверяла. Александра Мирошникова говорит, что дядя Алии был близок к отцу девушки и «даже, пожалуй, находился в оппозиции к Кадырову». Поэтому Алия считала, что он ее поддержит.
Правозащитники, в свою очередь, сообщили Алие, что никаких уголовных дел против нее в базах нет. Они рекомендовали девушке покинуть Грузию, раз ее местоположение стало известно.
Светлана Анохина при этом отмечает: «Нужно сказать, что вне зависимости от того, поддерживает данный круг чеченцев Кадырова или жестко ему противостоит, в вопросе прав женщин они единодушны».
По словам правозащитницы, «убийство чести» среди чеченцев расценивают как «смытие кровью позора, который лег на семью». В последнее время подобные убийства вновь оказались в центре общественной повестки. Одним из самых громких был кейс Седы Сулеймановой, которую в 2022 году чеченские силовики увезли из Петербурга в Чечню. Седа, скорее всего, мертва.
«Считается, что этот человек, женщина в данном случае, — пропащая. Она опорочила себя, она опорочила семью, она — дрова для ада. И убийство рассматривается как способ ее спасти от дальнейших поступков», — говорит Анохина.
Правозащитница вспоминает слова адвоката, который защищал на суде отца, убившего дочь якобы за аморальное поведение: тот сказал, что «не убил ее, а просто увел с той дороги, по которой она шла».
Светлана Анохина считает, что утверждение о том, что к убийству каждой сбежавшей чеченки причастны власти Чечни, неверно. «Это будет очень грубое обобщение. Но можно сказать, что власти как раз настроены именно на такую линию, что, если власти замешаны как-то в деле сбежавшей чеченки, они будут стараться ее вернуть», — говорит правозащитница.
Уехать из Грузии Алия Оздамирова должна была 8 ноября. В случае проблем на границе к девушке был готов выехать адвокат. Но в аэропорту Тбилиси Алию встретил дядя Али Асаев.
Дядя, по словам правозащитников, пообещал племяннице, что «снять флажок», чтобы выехать из страны, можно будет 9 ноября, и предложил переночевать в гостинице. Правозащитники говорят, что предупредили Алию: это, скорее всего, ловушка, а девушка рискует не только своей жизнью, но и безопасностью людей, которые ей помогают. Алия, по информации «СК SOS», заявила, что доверяет своему дяде и что он всегда был на ее стороне. На следующий день источники «СК SOS» сообщили, что Алия пересекла границу Грузии и России через «Верхний Ларс».
Александра Мирошникова предполагает, что Алия могла пересекать границу под седативными препаратами. Правозащитники сомневаются в том, что родственники могли уговорить Алию вернуться. Сама девушка говорила, что ожидает этого и понимает, что это ловушка: «Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы люди знали, что и как было».
10 ноября распространились слухи о том, что Алия Оздамирова умерла. До публикации «CK SOS» о смерти девушки подруга Алии попыталась выяснить, что с ней произошло, у дочери Али Асаева. «CK SOS» опубликовал их переписку. Родственница Алии на вопрос, жива ли девушка, тогда ответила: «Да, пока Аллах нас не заберет мы все живы и кроме Аллах наши души не заберет никто. Не переживай Аллах с ней!».
12 ноября Алию Оздамирову похоронили. Ей было 33 года.
«Советуем обращаться в правоохранительные органы». Защита в Грузии
В Грузии с 2017 года действует закон «О пресечении насилия в отношении женщин». В нем также коротко упомянуты иностранцы: «Если жертвами являются иностранные граждане или лица без гражданства, они не могут быть возвращены в иностранное государство при наличии предположения, что в случае возвращения туда их безопасность не будет соблюдена и обеспечена». При этом закон не уточняет, как обеспечивается это требование.
В Тбилиси для жертв домашнего насилия работают шелтеры. Максимальный срок пребывания там, установленный государством, — 8 месяцев и 12 месяцев для матерей с младенцами. Председательница организации «Национальная сеть против насилия» Нато Шавлакадзе рассказала Paper Kartuli, что в приюте «Сети» 20 мест, 15 из них — государственные, а пять принадлежат самой организации, госправила на них не распространяются.
По словам Шавлакадзе, в шелтере работают психолог, юрист и социальный работник. Специалисты помогают с базовыми нуждами, трудоустройством и обучением. «Если женщина использовала весь срок, но мы не смогли решить ее проблемы, у нас есть возможность оставить ее в одном из наших пяти мест, обеспечивать всем необходимым и помогать до тех пор, пока вопрос полностью не решится», — объяснила Нато Шавлакадзе. В шелтер принимают и иностранок.
Кроме того, в Грузии используют сдерживающие и охранные ордера.
- Сдерживающий ордер может выдать полицейский для временной защиты человека, пострадавшего от домашнего насилия. В документе обозначаются меры безопасности: например, запрет насильнику приближаться к пострадавшей, к ее дому, месту работы или другим местам, где она бывает. Срок действия — до одного месяца.
- Охранный ордер выдает суд в рамках административного процесса, чтобы обеспечить временную защиту жертвы насилия. Суд сам определяет срок действия такого ордера, но он не может превышать шести месяцев. Продлить документ можно, но максимум на три месяца.
У Алии Оздамировой таких ордеров не было. По словам сотрудников «СК SOS», девушка не обращалась за помощью ни к грузинским правозащитникам, ни в полицию, так как не планировала оставаться в Грузии.
«Но тем не менее, действительно, [ордеры] могут выдать. И если девушка чувствует себя не в безопасности, думает, что за ней могут приехать, попробовать ее похитить, мы советуем обращаться в правоохранительные органы в Грузии и запрашивать защиту», — говорит Мирошникова.
По словам Светланы Анохиной, работа грузинских и российсих полицейских в сфере защиты женщин от домашнего насилия отличается, как «небо и земля».
Правозащитница подтверждает, что в полиции разыскиваемых по Грузии девушек из Чечни могут снять с розыска и выдать охранный ордер. В случае одной из подопечных «Марем» эта схема сработала. В случае другой — Лауры Авторхановой — нет.
Семья попыталась похитить 24-летнюю Лауру летом 2025-го в Тбилиси. К тому моменту девушка несколько месяцев жила и работала в Грузии. Лаура успела сообщить о попытке похищения сотруднику шелтера и прислать свою геолокацию. В кафе, куда приехал сотрудник шелтера, он увидел девушку «в компании сестры и пяти чеченцев», которые, как сообщили позже в «Марем», напали на него и избили.
Спустя несколько часов после похищения Лаура вышла на связь и сообщила, что едет в полицию писать заявление о намерении добровольно покинуть Грузию и вернуться в Россию. «Родственники просто хотят избежать проблем на границе, поэтому вынуждают девушку написать соответствующее заявление», — заявили тогда правозащитники.
У Лауры был охранный ордер. Адвокат девушки Нино Андриашвили объяснила Paper Kartuli, что ордер нельзя выписать на людей, которые не находятся в Грузии. Но в случае с Лаурой у правоохранителей были личные данные членов ее семьи, которых она опасалась, и, по словам Андриашвили, их не должны были впускать в Грузию, а в случае их въезда должны были вписать в охранный ордер и сообщить им об этом на границе.
«Как мне потом сказали следователь и начальник полиции, в заявлении, которое мы писали и где указали имена и фамилии всех родственников, были допущены ошибки в данных [родственников]. Это невозможно. Мы следили, чтобы всё было правильно», — говорит Нино Андриашвили.
Тем не менее, тогда благодаря огласке родным не удалось вывезти Лауру Авторханову в Россию. Сейчас девушка находится в безопасном месте.
По словам Нино Андриашвили, женщина, которая бежит в Грузию, может обратиться в миграционную службу, сообщить о том, что ей угрожает опасность, потребовать определить ее в шелтер и подать заявление на статус беженки. Пока идет рассмотрение, ей будет обеспечен шелтер и ордер, говорит адвокат. При этом, по словам Андриашвили, статус беженцев людям из северокавказских республик России в Грузии одобряют очень редко.
«Очень трудно жить, как мышь, если тебе 20 и ты всю жизнь жил, как эта самая мышь». Анонимность
Алия Оздамирова уехала из Чечни 20 октября — в тот же день в Ереване нашли мертвой сбежавшую из республики в начале года Айшат Баймурадову.
По словам Светланы Анохиной, Айшат сложнее всего давалась анонимность: «Она была слишком открыта, заводила много знакомств, знакомила своих друзей между собой. Она вела соцсети, причем под собственным именем и выставляя геометки. Понятное дело, это было очень небезопасно».
В аккаунте Айшат в инстаграме в основном селфи. В закрепленных сторис — любимая музыка, пост про сон об отце и фото Элли из The Last of Us: вдохновленная героиней сериала Айшат сбрила часть брови.
«Она практически сразу сказала, что она из Чечни, но из-за того, насколько легко она себя преподносила, была открытая, жизнерадостная, добрая, я не предполагала, что у нее тяжелый бэкграунд», — рассказывает Paper Kartuli подруга Айшат Баймурадовой Мария (имя изменено по просьбе девушки).
По информации «Важных историй», отец Айшат Алихан Баймурадов был оперативником в полиции. Дядя Ислам Баймурадов — сотрудник УМВД по Чечне. Бабушка — двоюродная сестра Ахмата-Хаджи Кадырова. В детстве, как рассказала Айшат правозащитникам, ее бил отец. А в браке избивал муж, инструктор по стрельбе Алсолт Селиев, от которого девушка родила сына.
Мария считает, что Айшат находилась в сексульном, бытовом и психологическом рабстве: «Она рассказывала про своего ребенка, про то, что по сути это тоже было таким репродуктивным насилием. <…> Но при этом она всё равно очень любила сына, и было особенно больно из-за того, что она, скорее всего, и так вышло, никогда его не увидит».
Айшат не нравилось ее имя, вспоминает Мария, она просила называть ее Алекс. После побега девушка жила в небольшом армянском городе, а позже переехала в Ереван.
Светлана Анохина говорит, что правозащитники просили Айшат быть осторожнее: она удаляла один аккаунт в соцсетях, но вскоре заводила новый. «Если человек затаился и живет, как мышь, вряд ли его быстро найдут. Но очень трудно жить, как мышь, если тебе 20 и ты всю жизнь жил, как эта самая мышь. Уже накипело и хочется просто нормальной человеческой жизни», — объясняет правозащитница.
Обычно правозащитники «Марем» сопровождают девушек в течение двух месяцев после побега. «Многие возмущаются в комментариях: „А почему вы ее не сопровождали дальше?“ Да потому что она бежала к свободе и самостоятельности, а не к переходу из одной зависимости в другую. Мы можем помочь, можем посоветовать, можем предостеречь, но командовать живым человеком мы не можем», — говорит Светлана Анохина.
По словам Марии, в Армении Айшат неофициально работала помощницей повара, уборщицей — и усердно занималась спортом, так как стремилась быть сильной. Подруга вспоминает, что Айшат очень хотела быть независимой, самовыражаться, помогать другим бегущим из Чечни и иметь друзей:
«Она практически сразу пригласила нас в гости. Приготовила традиционное чеченское блюдо хингалш. Она очень любила готовить и, несмотря на то что у нее были очень большие сложности с Чечней и с чеченской культурой, она всё равно хотела этим делиться».
В инстаграме Айшат познакомилась с Кариной Иминовой — на встречу с ней девушка и ушла 15 октября, в день, когда пропала, сообщили «CK SOS». В инстаграме Айшат есть фото с Иминовой с подписью: «Моя самая».
Мария рассказывает, что заявление о пропаже Айшат соседи девушки по квартире подали 16 октября, искать ее начали 17-го: «Полиция вообще вне чеченского контекста. Говорили: подождите, девочка просто гуляет. Работать они начали только после того, как на них надавили правозащитники».
20 октября МВД Армении опубликовало заявление: накануне в полицию позвонил мужчина и сообщил, что обнаружил в квартире, которую сдавал, тело Айшат. 3 ноября стало известно, что Карина Иминова и Саид-Хамзат Байсаров из Чечни — два человека, которые, как установила полиция по камерам возле подъезда, покинули квартиру после смерти девушки. 11 ноября «CK SOS» сообщили, что власти Армении завели уголовное дело.
Официальных подробностей о ходе расследования нет. Телеканал «Дождь» со ссылкой на источник, близкий к следствию, сообщил, что Айшат могли отравить. Эту версию поддерживает и основательница проекта «Кавказ без матери» Лидия Михальченко: после выхода репортажа «Дождя» она написала в фейсбуке со ссылкой на свой источник, что знала об отравлении.
Как обратило внимание «Би-би-си», Айшат Баймурадова — первая чеченка, убитая за пределами России после побега из республики. «Убийство Алекс мне больше напоминает террористический акт, — говорит Paper Kartuli ее подруга Мария. — Всё сделано максимально демонстративно. Ее убили, по сути, в центре Еревана… Там рядом находится Национальное собрание Армении. Куча военных с автоматами. Нам листовки не разрешали там расклеивать».
Девушка считает, что к смерти Айшат причастны ее родственники, хотя правозащитники говорят, что чеченку никто не искал и угроз от родных ей после побега не поступало. Именно поэтому Баймуродовой, по словам Светланы Анохиной, несколько раз отказали в европейской визе.
Армянские правозащитные организации после убийства Айшат выпустили заявление. Они требуют от властей страны независимого расследования обстоятельств смерти девушки.
В Women Support Center Yerevan Paper Kartuli рассказали, что в Армении было множество случаев домашнего насилия в отношении жертв, не являвшихся гражданками страны: «Те, кто обращался к нам или в полицию, получали защиту». Какую именно, в организации не уточнили.
В Human Rights House Yerevan Paper Kartuli сообщили, что юридическую поддержку Айшат оказывала Хельсинкская гражданская ассамблея-Ванадзор. Юристка, которая работала с Баймурадовой, Paper Kartuli не ответила.
Тело Айшат до сих пор находится в морге Еревана. Родственники отказались его забирать. Похороны девушки готовят правозащитники, но не исключают, что тело Айшат Баймурадовой им могут не отдать.
«Пример мамы и тети с выбитыми челюстями больше не убедителен». Рекорд запросов на помощь
Число бегущих из северокавказских республик России увеличивается, говорит Светлана Анохина.
При этом побег — только начало. Многие из тех, кому удается сбежать, не готовы к самостоятельной жизни и свободе. По словам Анохиной, бегущим часто кажется, что их новая жизнь будет такой же комфортной в плане быта, как и дома, но это не так.
«Марем» с недавнего времени ужесточили правила приема людей в программу помощи и теперь рассматривают заявки только от тех, кому исполнилось 20 лет, а не 18, как было раньше.
«В 18 много задора, много надежд, много дерзости, но нет достаточного понимания, как выстраивать свою жизнь самостоятельно, — говорит правозащитница. — То есть по факту, по документам, это уже совершеннолетний человек, а поговоришь — и понимаешь, что вообще не представляет, как жить».
За октябрь в «Марем» пришло 45 заявок на помощь. Не все они связаны с эвакуацией, но, по словам Анохиной, это рекорд запросов: «Растет другое поколение. Они уже в курсе, что такое абьюз, что такое насильственное отношение, что такое домашнее насилие. Они знают, что так нельзя, и пример мамы и тети, которые ходят с выбитыми челюстями и сломанными ребрами и говорят: „Ну мы же как-то живем“, для них больше не убедителен».
Организации, которые помогают женщинам в Грузии и Армении
Грузия
«Национальная сеть против насилия»
Sapari
Армения
Women Support Center Yerevan
Human Rights House Yerevan
Хельсинкская гражданская ассамблея-Ванадзор
