«Три евро за литр самого обычного молока!»: студенты зарубежных вузов рассказывают, как жить, когда падает рубль

Экономическая ситуация в России — последнее, о чем мне приходилось думать во время переезда (в январе 2016 года — прим. «Бумаги»). Я больше переживала о том, как уместить все нужные вещи в один чемодан. Хотя все друзья, узнав о том, что я уезжаю, начинали сочувственно кивать: «Да уж, Настя, нашла время ехать: видела какой сейчас курс?».

Я не думала, что это станет большой проблемой. Расходы в основном у меня только на еду, а значит, можно просто есть поменьше и покупать недорогие продукты, рассуждала я. Мой мир рухнул, когда в первый же день я пришла в магазин за молоком и увидела ценник в 3 евро. 3 евро за литр самого обычного молока! Обойдя все магазины в округе, я поняла, что здесь просто невозможно экономить: даже самые дешевые категории товаров стоят в разы дороже, чем в России. Однако их качество несравнимо: во Франции даже самая дешевая колбаса, йогурт или сыр очень вкусные. Так что, возможно, оно того и стоит.

Когда я только заселялась в общежитие, в администрации мне сказали, что не дадут ключи от комнаты, пока я не заплачу всю сумму за проживание на полгода вперед. А это, на секундочку, 1000 евро. К такому повороту событий я не была готова, и пришлось названивать родителям, сидеть с чемоданами и полдня ждать перевода прямо на улице.

Здесь я не получаю стипендию и не могу устроиться на работу с моим знанием французского. В первую неделю у меня даже началась небольшая паника, когда я поняла, насколько же дорого здесь жить. После этого я перестала переводить цены в рубли, просто заставляю себя не думать об этом. Потому что иначе можно сойти с ума.

За курсом евро тут следят все русские. То, что происходит сейчас в России, — это просто тема номер один в нашем кругу. Многие приехали с евро, купленными еще по 70 или 60 рублей. У меня таких сбережений было немного, а сейчас деньги высылают в рублях родители. На самом деле, наше состояние отлично описывает песня «Плачу́ и пла́чу» группы «Ленинград».

Со временем, правда, все эти переживания уходят на второй план: на улице светит солнце, а ты живешь в старинном городе с узкими улочками и фонтанами на юге Франции. Находятся дешевые магазины, где молоко продается за 1 евро, и места, где готовят самую вкусную пасту в мире, — за 5.

В моем университете бывает несколько вариантов оплаты. Есть грант, покрывающий стоимость обучения плюс предполагает деньги на оплату проживания, дает стипендию и возможность жить в общежитии. Но это не мой случай. Грант, который получила я, оплачивает только мою учебу. Соответственно, за всё остальное я плачу сама. Работать здесь совершенно не получается, потому что я провожу в университете по 12 часов в день.

Когда я приехала в Будапешт в сентябре 2015 года, абсолютно комфортно жила на ту же сумму, которую тратила в Петербурге, даже не думая о том, хороший это курс или нет. Сейчас я понимаю, что в какой-то момент для меня всё стало в полтора раза дороже. Например, если раньше за комнату, которую я снимаю, нужно было платить 12 тысяч рублей, то теперь это 18 тысяч.

Честно говоря, я не слежу за курсом евро, так как в Венгрии расплачиваются форинтами. Но недавно мне сказали: «А ты знаешь, что евро уже стоит около 90 рублей?». Я не знала, но чувствовала это, потому что расплачиваюсь везде рублевой банковской картой, на которую мне поступает фиксированная сумма от родителей.

У меня создается ощущение, что я начинаю параноидально экономить на всем. И в итоге чувствую, что живу в какой-то непроглядной нищете. Думаю, это необъективное впечатление, а просто реакция на то, что цены изменились, а я подстроиться еще не успела. И это бесит.

Мои одногруппницы, также приехавшие из России, гораздо больше следят за экономической ситуацией, но они получают стипендию, которая начисляется сразу в форинтах, поэтому на них не так сильно сказывается. Еще тщательно за курсом валюты здесь следят знакомые девочки из Казахстана, потому что, как я понимаю, у них всё трагично ровно в той же мере.

В тот момент, когда я планировала свой отъезд, мне вспоминались события годом ранее: рубль только начал падать и все стали об этом говорить. Тогда в какой-то день курс упал очень резко, но потом быстро вернулся обратно. То есть, когда я ехала в Будапешт, понимала, что ситуация нестабильная, но знала, что Венгрия — достаточно дешевая страна и от голода я умирать в любом случае не буду. Также уверенности придает то, что у меня есть «подстраховочная сумма» для всяких непредвиденных ситуаций.

Уезжая полгода назад, я готовился провести шесть месяцев максимально интересно, жажда приключений превалировала над всем остальным. В том числе над мыслями о курсе рубля.

Сейчас за курсом, конечно, приходится следить. На новости об очередном скачке рубля я реагирую болезненно: каждый раз считаю, сколько евро получу в следующем месяце. Иногда шутим с русскими друзьями, думая, как классно можно было бы жить в Петербурге на те же деньги.

Здесь я живу за счет средств, которые отчасти получаю от сдачи квартиры в Петербурге, часть высылают родители. Изначально я намеревался работать, но, к сожалению, с нулевым знанием итальянского найти работу в Венеции оказалось невозможным. Начав учить язык в октябре, я смог найти кратковременную подработку только к январю. С учетом нынешнего курса, за четыре дня спокойной работы на выставке я заработал почти те же деньги, которые получает штатный журналист в Петербурге за месяц. Думаю, если бы я остался здесь еще на пару месяцев, найти работу не составило бы никакого труда.

Мои основные статьи расходов приходятся на путешествия и еду. На быте скачки курса рубля почти на сказываются: после нескольких месяцев начинаешь привыкать и приспосабливаться. Я стал любить готовить дома, ходить на рынок за свежими морепродуктами и домашним вином — выходит дешевле, чем в магазине. Путешествия стараюсь планировать за несколько месяцев, иногда слежу за акциями. В декабре успел купить билеты в Брюссель туда-обратно всего за 30 евро.

Пересчитываю евро в рубли, только когда покупаю что-то из одежды или вещей. Стараюсь сравнить с тем, сколько это может стоить в России. Иногда, когда смотришь на цену, в голове сразу возникает две цены.

Мы приехали учиться в Испанию в августе 2015 года. Тогда ситуация с курсом рубля уже была нестабильной, но мы искренне надеялись, что он не будет падать дальше. С тех пор он все-таки вырос примерно на 20 рублей.

Когда прошлой зимой мы начали оформление документов, волновались больше за визу, чем за то, как придется здесь жить. Наша виза не дает нам права работать, университет не платит стипендию иностранным студентам, поэтому сейчас мы живем только за счет денег, которые переводят нам родители. С каждым скачком рубля им сложнее высылать нам одну и ту же сумму.

Один раз моему папе повезло: он перевел мне деньги, а через два часа курс евро поднялся. А вообще, за курсом мы следим, и когда приходим в магазин, иногда мозг сам пересчитывает: «Вот, при курсе в 40 рублей это стоило столько-то. А сейчас в два раза больше».

Здесь сложно найти продукты дешевле 1 евро. Поэтому, когда ты находишь что-то, например, за 60 центов, то думаешь: «Это так дешево!».

Тем не менее при походе в магазин мы стараемся не выходить за сумму в 15 евро. Кроме того, благодаря росту евро относительно рубля, при покупке вещей теперь всегда задумываешься: «Стоит ли это потраченных денег?».

Когда мы сюда ехали, думали, что будем много путешествовать. На деле же это оказалось сложно, мы съездили только один раз в Португалию. Редко получается отложить деньги на поездку в условиях, когда есть постоянные бытовые расходы. Например, жилье: мы снимаем комнату в квартире за 340–350 евро в месяц, потому что общежитие здесь стоит 900.

Пока я училась в бакалавриате в Петербурге, съездила в Польшу по обмену. После окончания университета в 2014 году, я уехала в Варшаву, жила здесь. А в сентябре 2015-го поступила в магистратуру, и сейчас учусь на первом курсе.

Таким образом, когда я уезжала, никаких проблем с курсом рубля еще не было. Они начались уже после моего переезда. В течение полутора лет, что я здесь живу, цены не меняются. Однако все мои источники дохода в России и, соответственно, в рублях, поэтому каждый день одни и те же товары стоят для меня по-новому. В Польше довольно низкий уровень цен по сравнению с остальными странами Европы. Тем не менее из-за скачка курса для меня всё стало в два раза дороже.

Я работаю удаленно копирайтером как фрилансер, в Петербурге сдаю квартиру. Мне, конечно, приходится следить за курсом: почти каждый день я пересчитываю в рубли свои траты. Правда, в Петербурге цены тоже взлетели, это я поняла, когда приезжала на каникулы. То есть не ясно, где сейчас дороже жить: здесь или в России.

В университет я поступала самостоятельно: грантов со стороны найти не смогла, а сам университет может выплачивать большинство стипендий только гражданам Евросоюза. Еще можно найти в своем роду польские корни, собрать подтверждающие это документы и получить «карту поляка». Она дает право на бесплатное обучение, получение стипендий и материальной социальной помощи. Но это не мой случай.

Благодаря падению рубля я стала искать возможности проводить время так, чтобы не надо было за это платить: например, играю в любительском международном театре и работаю волонтером в приюте для животных. Такая форма времяпрепровождения дает взаимный профит в безденежной форме и развивает. Я думаю, что в этом плане в Европе больше возможностей.

Учиться в Китай я уезжал с позитивным настроем. Получил стипендию китайского правительства, которая, помимо взносов за учебу, покрывает мне страховку и проживание, а также ежемесячно предоставляет денежные средства для бытовых расходов. Ситуация с курсом рубля нестабильна последние два года, поэтому я еще до отъезда думал, где бы мог подработать в Китае. Но когда я узнал размер стипендии, то решил, что первый семестр позволяет мне сконцентрироваться на учебе и не думать особо о том, как можно было бы заработать.

Стипендия — 3000 юаней (на момент написания материала около 35 тысяч рублей — прим. «Бумаги») — это мой основной источник доходов. Также каждый месяц семья переводит мне 10–15 тысяч рублей на случай, если я выпаду из бюджета. Пекин относительно дорогой город, поэтому так часто бывает.

На работу я не устраивался, но такая возможность есть. Китайские компании часто набирают стажеров и выплачивают им деньги не в качестве зарплаты, а тоже в виде «стипендии». В противном случае, если нет рабочей визы, а студент работает, то есть высокий риск попасться на проверке, отсидеть пару недель в вонючей китайской тюрьме и затем вернуться на долгосрочные каникулы в Россию.

У меня неоднозначная реакция на изменения курса валюты. С одной стороны, приятно, что мои доходы растут. Допустим, в сентябре моя стипендия приносила мне 30 000 рублей, а сейчас она уже составляет около 36 000. С другой стороны, всё это, конечно, очень грустно. Изменение курса означает не только, что моим родителям для отправки мне 1000 юаней нужно перевести на карту уже не 10 000, а 12 000 рублей, но и вообще стабильное ухудшение экономики. Приближение семимильными шагами к дефолту 1998 года заставляет думать о том, что скоро я сам начну отправлять деньги родителям из Китая.

Когда после окончания школы я уезжал учиться в Америку в 2013 году, экономическая ситуация в России была достаточно стабильная, с курсом в районе 35 рублей за доллар. Конечно, Нью-Йорк в любом случае очень дорогой город, это было понятно еще и при старом курсе валют. До отъезда я бывал здесь раньше как турист, поэтому четко представлял себе цены. Очевидно, что три года назад было тяжело представить ситуацию, в которой кружка кофе в «Старбаксе» будет стоить 500–600 рублей, но, собственно, и рассчитывать, что 120 долларов за баррель станет ценой-константой, не приходилось.

Как иностранный студент я не могу подавать заявки на финансовую помощь. Грантов на творческие специальности не так много: в основном на научную деятельность. Так что лучшее, на что я могу рассчитывать, — это как раз стипендия. В институте я получаю стипендию, которая, по большому счету, сводится к тому, что из четырех лет обучения институт полностью оплачивает один. То есть это своеобразная скидка, жить только на нее невозможно. Работать вне института я не имею права, а в самом институте минимальная ставка — разве что жвачку купить. Лучший вариант, в том числе по моей режиссерской специальности, — работать на съемочной площадке, где, если и не платят, то кормят три раза в день, что позволяет много экономить на еде.

За курсом рубля я слежу, но чувствую себя относительно спокойно. Дело в том, что до переезда все необходимые деньги на оплату института и бытовые расходы были (как оказалось, очень предусмотрительно) переведены в доллары, поэтому до окончания вуза скачки рубля не так сильно меня касаются. Многие из моих друзей-одноклассников, кто уехал учиться за границу, сделали точно так же. Реально оплачивать обучение при настоящем курсе с рублевых счетов сейчас было бы невозможно.

В последнее время экономить я, конечно, стал, но не на товарах первой необходимости. Я практически не покупаю одежду и обувь в США, в основном закупаюсь, когда приезжаю домой на каникулы или праздники. То же самое и с техникой, если что-то сломается. То есть я скорее перешел на режим: покупать новое только как замену старому.

Расходы первой необходимости: минимальная еда, проезд на метро, плата за телефон — я не перевожу в рубли. Без этого в Нью-Йорке абсолютно не прожить, поэтому считать их в рублях — только расстраиваться.

Я снимаю место в так называемом «storage» (склад — прим. «Бумаги»). Это что-то вроде камеры хранения, чтобы при переезде не таскать вещи, за ненадобностью не хранить их в комнате или просто оставлять их, уезжая на лето в Россию. С учетом курса рубля, пришлось поменять вместительный бокс на самый маленький — слишком дорого платить. Ну и все походы по барам в пятницу я свел к минимуму.

Сейчас живу в комнате в районе East Village в 15 минутах ходьбы от вуза. Цены и до падения рубля были заоблачные, а сейчас и подавно. Недавно видел статью «Какое жилье можно снимать в Штатах по цене однушки в Нью-Йорке». Так вот, за месячную стоимость однокомнатной квартиры (не на Манхэттене) можно снимать трехкомнатную квартиру в Майями с видом на море. Это реально так — цены невозможные.