Накануне «Дня сказок» в «Упсала-Парке», где вместе с другими петербургскими актерами и музыкантами выступит известный инженерный театр АХЕ, «Бумага» поговорила с одним из его основателей.
Максим Исаев рассказал о том, как сегодня живут обитатели Пушкинской, 10, что потребовалось, чтобы мастерская в арт-центре стала домом, и каким было купчинское детство в 1970-х, когда район только заселяли.
Фото: Егор Цветков / «Бумага»
Где было ваше первое жилье в Петербурге?
Я родился в Ленинграде. Самая первая квартира была на Васильевском острове: на Наличной улице я прожил только год или полтора, поэтому, конечно, никаких воспоминаний оттуда у меня нет. Потом родители получили квартиру в новостройке на Пражской улице в Купчино. Так что можно сказать, что это и была моя первая квартира, — я реальный купчинский пацанчик.
На Пражской я прожил с 1970 по 1980 год, и, вообще, выходит так, что в каждой квартире я провожу по десять лет. Когда мне исполнилось 15, мы переехали на Ивановскую улицу рядом со станцией метро «Ломоносовская» — в сталинский дом, который построил архитектор Левинсон. Это было ужасное жилье в плане звукоизоляции: всё, что происходило у соседей, было прекрасно слышно, и это был кромешный ад.
Тогда же я поступил в училище Серова, проводил всё время там, и люди по соседству уже не играли такой важной роли. Любимая квартира — на Ломовской улице рядом с Удельным парком, в коттеджном доме, который строили еще немецкие военнопленные. Сейчас там живут мои дети.
Какие воспоминания связаны с квартирой, где прошло детство?
На Пражской у нас была хорошая дворовая компания — то, чего сейчас нет вообще. Собирались пацаны из нашего дома — со второго, третьего, пятого подъезда. После школы не хулиганили, а просто играли в разные подвижные игры. К тому же у нас были три соседки по подъезду, с которыми очень дружила моя мама.
Я реальный купчинский пацанчик
Купчино тогда был новым районом, транспортного сообщения с ним не было, поэтому нужно было с Московского вокзала ехать до Фарфоровской станции на электричке и достаточно долго идти пешком. Потом уже пустили автобус, и я помню, какая это была радость.
Три раза в неделю я ездил в художественную школу на Лиговку. Вообще-то, я был дисциплинированным парнем, никогда занятия не пропускал, 40 минут ехал на троллейбусе туда и столько же обратно.
Что произошло после переезда на Пушкинскую, 10?
На Пушкинской я живу три года. Раньше тут была только мастерская, поэтому понадобилась принципиальная перестройка всего. Дом — это абсолютно другая среда. Внутренне было очень сложно, особенно в первый год. Я довольно сильно заточен на дом, поэтому решил, что раз переехал в мастерскую, у меня не будет теперь вообще никакого быта. Я питался только бутербродами, не было сковородок. Мне казалось, что раз у меня больше нет дома, то и всё, буду жить так. Элементарная гигиена требовала перемен, так что в итоге я все-таки решил добавить этому месту бытового комфорта.
Чем образ жизни на Пушкинской отличается от обычного городского дома?
Тут скорее культивируется образ жизни, предполагающий, что ты минимизируешь столкновение с реальностью. Я по этой же причине не пользуюсь общественным транспортом, а везде езжу на велосипеде. Чаще всего мне не хочется и не интересно смотреть на людей.
Хотя то, что рядом вокзал, очень удобно, особенно когда рано утром поезд в Москву. Отсюда можно быстро добраться практически до любой точки в городе: на дорогу у меня редко уходит больше 40 минут на велосипеде. До «Эрарты», например, я доезжаю за 25 минут, это гораздо удобнее, чем на любом другом транспорте.
Когда мы начали занимать этот дом, тут еще оставалась половина жильцов и действительно возникали конфликты. Был такой момент, когда практически все съехали и те, кто оставался, писали на дверях краской «Занято», «Здесь живут люди», чтобы не взламывали. Теперь есть правление, комендант, с этого года мы начали платить за электричество.
Я решил, что раз я переехал в мастерскую, у меня не будет теперь вообще никакого быта, питался только бутербродами, не было сковородок
Люди, которые приходят в арт-центр, меня практически не касаются. Досюда никто, как правило, и не доходит. И потом, у меня характер такой: мне нравится эпатажность, публичность. Я, конечно, за солью к соседям не хожу, но у всех обитателей тут хорошие отношения. Люди живут семьями. Сейчас нет никакого безумия: самые дикие умерли, время изменилось. Начало Пушкинской, 10 совпало с началом 90-х, радость и wild тогда были в атмосфере, страна впервые зажила свободно за 200 лет.
Если бы снова пришлось менять жилье, что бы вы выбрали?
В молодости все мои квартиры так или иначе были связаны с семьей и детьми — соответственно, нужны были детские комнаты. Теперь задачи другие. Я бы не хотел снова жить в Купчино. В прошлом году я проехал по району, оказавшись там по делам. Всё оказалось таким маленьким. В детстве 14-этажные дома казались колоссальными — мы забирались на крыши, чтобы кидать вниз разные предметы.
Сейчас мне нравится центр. Я, вообще, мансарду хочу в центре — в любом месте и в любом состоянии. Желательно еще с выходом на крышу.
