Канун инаугурации Владимира Путина в видеосюжете «Бумаги» — беспорядки на оппозиционном Марше миллионов глазами рядового человека из толпы.
Наш корреспондент рассказывает о том, как мирный протест на Болотной площади в Москве перерос в настоящее побоище с ОМОНом.
6 мая всё началось с очень красивого парада в яркий солнечный день. Но официальная часть закончилась, петербургская колонна закрепилась на мосту, не доходя Болотной, а я с парой своих знакомых решила посмотреть, чем занимаются остальные участники марша. Мы стали двигаться на шум, в направлении основного скопления народа — в сторону кинотеатра «Ударник». Чем ближе мы подходили к месту, тем гуще становилась толпа. В какой-то момент пробираться дальше стало невозможно — люди стояли уже вплотную друг к другу. Образовалась какая-то пробка. Никто из людей в непосредственной близости от нас не знал доподлинно — почему.
Однако чувствовалось общее напряжение, постепенно до нас по цепочке стали доходить лозунги: «Один за всех…» и «Позор!» — последний ясно указывал на то, что в 20 метрах от нас кого-нибудь винтили. Позже выяснилось, что часть радикально настроенных демонстрантов пошла на прорыв оцепления и спровоцировала первые жёсткие задержания. Я подняла камеру вверх — и действительно: в верхнем углу окошка визира заблестели и закопошились сотни черных касок; воздух над ними был мутный от дыма; на переднем плане маячили вздернутые кулаки; в глубь кадра полетели бутылки, дымовые шашки и даже один ботинок. Толпа дернулась. Кто-то спереди истошно завопил: «В цепь! В цепь!» Вокруг меня люди сцепились живыми замками рук. Откуда-то со стороны первых рядов по телам прошла волна — нас всех резко откинуло на три шага назад. Со всех сторон послышали призывы «не сдаваться», «поднажать» и «надавить ещё». Люди стали давить и давили до тех пор, пока сами не оказались в первых рядах — тут было очень дымно — в центре разомкнутого человеческого круга полицейские сбились в кучу, ощетинившись дубинками. Кто-то сунул мне в руку ватно-марлевую повязку. Очень кстати, потому что пары газа уже сдавливали горло. Полиция ринулась вперед, выхватывая моих соседей по авангарду. Со всех сторон раздались крики, с остервенением засверкали тяжелые черные дубинки.
Люди рванули к Водоотводному каналу. Они побежали, опрокидывая друг друга и с оглушительным хрустом ломая ветви деревьев. ОМОН бежал следом по буреломам. Я помедлила, какой-то мужик из числа протестующих схватил меня за ворот и завопил: «Беги, беги отсюда!»
ОМОН волок по земле людей прямо через кусты и торчащие ветви, лупасил дубинками по головам и согнутым хребтинам. В пяти шагах от меня от размашистого удара парень рухнул на асфальт. Полицейский продолжал лупить его дубинкой до тех пор, пока не подбежали люди. Они обступили упавшего, он лежал без движения, напуганные активисты пытались оказать ему первую помощь. Кто-то из них закричал: «Они его убили! Убийцы!» Народ подхватил парня на руки и стал истерично скандировать: «У-бий-цы! У-бий-цы!» Полицейские отступили на несколько шагов назад и плотно прижались друг к другу. На долю секунды даже показалось, что у них в руках затряслись дубинки. Их глаза смотрели дико: потерянно, неуверенно и одновременно агрессивно. Но вновь полетели дымовые шашки, засвистели над головой бутылки, и бойцы ОМОНа снова уверенно рванули в бой.
В какой-то момент огромная колонна активистов, протянутая вдоль набережной, стоявшая напротив полицейских начала скандировать что-то совсем невразумительное, что-то вроде: «Это — мирный мир!» Полиция ответила ей лишь новыми задержаниями. Даже прибежавший депутат Госдумы Пономарев не смог примирить полицию с гражданами, потому что был задержан в ходе своих «противоправных» действий. Со стороны Болотной всё это время доносился гул какого-то огромного барабана, который гремел в такт лозунгам и ударам. Между дерущимися бегал Кузин из питерского отделения «Солидарности» и уговаривал разъярённых парней не кидать камни.
Когда побоище затихало, полицейские вставали в оцепление, а люди бродили вокруг, как лунатики: бездумно, вяло, бесцельно… Кто-то прикладывал платок к развороченному носу, кто-то искал в траве свою крышечку от фотоаппарата.
На асфальте в каком-то нелепом порядке валялись брошенные вещи — запачканные кровью листовки, потоптанные плакаты с креативными лозунгами, беспарная обувь, разломанные зонтики, обвалянные в пыли женские кофточки. Мужчина на набережной пытался подцепить удочкой два плескавшихся в воде омоновских шлема. А третий шлем незадолго до этого был надет каким-то парнем на кончик древка красного флага — он пронёс его, как знатный военный трофей.
Это продолжалось очень долго, и закончилось тем, что обессиливших, поредевших, изувеченных и шокированных происходящим участников марша выдавили с набережной и оттеснили по ближайшим станциям метро. Всё стало относительно тихо. Вечерняя тень легла на башни Кремля.
7 мая, когда Владимир Путин вступил в должность Президента России, акции протеста продолжились. По разным оценкам, участие в них приняли от 600-700 до трех-четырех тысяч человек. По данным сайта ovdinfo.org, за день в автозаках побывали не менее 350 человек.
