Максим Косьмин ведет инстаграм о петербургских квартирах, в котором 90 тысяч подписчиков. В своем блоге он показывает, как выглядят 100-летние печи, камины и витражи, публикует фотографии коммунальных интерьеров и рассказывает про дореволюционный быт. За 2,5 года он обошел около 400 квартир.
Как совмещать исследование старинного жилья с работой инженера, какие необычные вещи можно увидеть в коммуналках в центре города и как туда попасть? «Бумага» поговорила с автором самого известного блога о петербургских квартирах.
Зачем Косьмин изучает дореволюционное жилье и как впервые побывал в старой квартире
В 2013 году петербуржец Максим Косьмин искал себе квартиру. Почти всю жизнь он прожил у метро «Проспект Ветеранов», но всегда хотел перебраться в центр. В поисках жилья он проводил много времени на сайтах по продаже недвижимости и «Авито» и с интересом рассматривал фотографии интерьеров.
Спустя несколько месяцев Косьмин нашел квартиру — в дореволюционном доме у «Технологического института», но с капитальным ремонтом. Однако, увлекшись темой, продолжил заходить на сайты недвижимости.
— В какой-то момент я подумал, что я просто так смотрю? — вспоминает Косьмин. — И решил создать сообщество во «ВКонтакте», чтобы сохранять туда картинки.
Первые посты в паблике «Старый фонд» появились в марте 2015 года. Поначалу Максим публиковал только фотографии из объявлений на «Авито»: коммуналки в бывшей мастерской Бакста в доме Бака, квартиры в особняке на Миллионной улице с потолками из карельской березы и мраморной печью, мастерской с камином и колоннами — все эти помещения можно было купить в Петербурге. К снимкам Косьмин писал небольшие комментарии и указывал стоимость.
Параллельно Максим читал статьи про дореволюционный быт и изучал самый популярный сайт о городской архитектуре Citywalls. Паблик «Старый фонд» постепенно развивался, публикации начали репостить другие группы во «ВКонтакте».
— Первое время подписчиков особо не было, — вспоминает Максим. — Я написал в какую-то группу о Петербурге, предложил им сделать репост, с этого появилась первая база подписчиков. Паблик стал постепенно расти (сейчас в группе более 50 тысяч подписчиков, но в основном публикации появляются в инстаграме — прим. «Бумаги»).
В интернете Максим познакомился с петербургскими краеведами, один из которых — экскурсовод Кирилл Никитин — предложил ему сходить в выставленную на продажу квартиру из публикаций «Старого фонда» — в доме Колышко на Петроградской стороне.
Несколько раз побывав в дореволюционных домах вместе с другими краеведами, Максим решил завести инстаграм и публиковать там уже свои снимки. Летом 2016 года, одолжив на первое время у подруги фотоаппарат, он начал исследовать петербургские квартиры.
Что можно увидеть в бывших коммуналках и зачем знакомиться с жильцами
Мы встречаемся с Максимом в доме акционерного общества «Строитель» на проспекте Добролюбова. В 90-е годы здесь снимали сцены «Брата», а в начале 2000-х проводили фешен-съемки на фоне разрухи. Сейчас парадная выглядит роскошно: с улицы можно разглядеть колонны и мраморные лестницы. Жильцы отреставрировали ее за свой счет.
В одной из квартир живет друг Максима Карл. В 90-е годы его семья расселила здешнюю коммуналку. В некоторых помещениях сделан ремонт, но на кухне и в ванной сохранили дореволюционные плиту и сантехнику.
— Мне нравятся такие самобытные квартиры, где всё сделано не под евроремонт, а фактурно и интересно, — рассуждает Максим, сидя за потрескавшимся деревянным столом. В этот момент раздаются звуки рояля — репетирует сосед.
— Мои любимые квартиры — где десятилетиями всё наслаивалось: тут что-то прибили, там привесили, тут подкрасили, — Максим указывает на следы на паркете, оставшиеся от снесенной стены. — Наверное, какой-нибудь дизайнер придет и скажет: здесь всё не сочетается, цвета какие-то дурацкие. Но мне кажется, живые интерьеры — самые интересные.
Квартира, которая Максиму запомнилась больше всего, — бывшая мастерская, где нет ни старинных витражей, ни уникальных интерьеров. Адрес дома он не называет.
— Большая комната метров 50, слева ванная, справа кухня огорожены занавесочкой, — описывает Косьмин это помещение, — огромное окно, потолок метров под семь. И дикое количество разных вещей: шкафов, картин, статуй, диванов, антиквариата. Тут же висят календарики из 2000-х, а посреди квартиры стоит буржуйка времен блокады, сделанная из торпеды. Всё заставлено, но каждая вещь находится там не просто так.
В своем блоге Максим показывает, как выглядят дореволюционные печи, камины и витражи, сохранившиеся в петербургских домах, рассказывает истории старожилов и публикует фотографии коммунальных интерьеров. Там можно увидеть комнату с роскошной лепниной, где когда-то располагался танцевальный зал, двери с витражами или квартиру с огромным световым окном на потолке. Многие его снимки стали узнаваемыми, их часто публикуют в различных подборках во «ВКонтакте». В инстаграме maax_sf почти 90 тысяч подписчиков.
Косьмин говорит, что у него нет цели исследовать всё дореволюционное жилье. Ему просто интересно бывать в старых квартирах и узнавать истории людей.
— Как будто подглядываешь за чьей-то жизнью в замочную скважину. Когда видишь камин в каком-нибудь особняке, то думаешь: ну да, камин. А когда видишь точно такой же камин в квартире и понимаешь, что он принадлежит конкретной семье, то сразу воспринимаешь это по-другому.
За 2,5 года Максим, по его собственным оценкам, обошел около 400 квартир. Какие-то объекты он увидел в социальных сетях или на сайтах объявлений, о других рассказали знакомые. Несколько раз, признается Косьмин, чтобы попасть в квартиру, он представлялся риелторам потенциальным покупателем.
— Иногда звонил [риелторам] и просто просил посмотреть квартиру. Обычно они отказывали, так как боятся, что кто-то хочет увести их объекты. Не верят, что мне просто интересно посмотреть. Кто-то просто не хочет тратить время.
Иногда попасть в квартиру удается, просто познакомившись с жильцами на лестнице.
— Проще всего завести разговор с курящими людьми в парадной, — рассказывает Максим. — Они сами начинают спрашивать «Что это вы тут делаете?» Были случаи, когда я просто звонил в квартиры и просил что-то определенное показать. Большая часть, конечно, не открывает дверь, но некоторые, как ни странно, пускают с удовольствием.
Как совмещать исследование квартир с работой в офисе и зачем искать первое жилье бабушки
Хобби Косьмина никак не связано с его профессией — в 2010-м году он окончил факультет «Финансы и кредит» ФИНЭКа (сейчас СПбГЭУ — прим. «Бумаги») и с тех пор работает в судостроительной отрасли. С 9 до 18 часов он проводит время в офисе, а вечера и выходные посвящает петербургским квартирам.
Детство Максима прошло в Кировском районе, он ходил в обычную районную школу. И хотя обе его бабушки жили в Ленинграде, по воспоминаниям Косьмина, в семье никто не увлекался историей города.
— Не знаю, откуда у меня взялся этот интерес. Но мне всегда было интересно бывать в гостях у однокурсников, которые жили в центре.
Заинтересовавшись историей города, Максим стал изучать свою генеалогию и с удивлением узнал, что его прапрадедушка тоже жил в Петербурге.
— У бабушки я нашел блокнотик, который она почему-то мне раньше не показывала. Там была запись «Умер папа» и дата и место смерти — Петербург, 1906 год. Я выяснил, что это писали то ли дядя, то ли тетя бабушки — то есть о моем прапрадедушке. Я полез в архив и узнал, что он умер от огнестрельного ранения в голову. Зная дату смерти, я пошел в газетный фонд, посчитав, что про это должны были написать в газетах. И нашел заметку о том, что крестьянин московской губернии Петр Гудков, управляющий посудной лавкой Кузнецова на Апраксином рынке, застрелился двумя выстрелами в голову и оставил прощальную записку на стене. Причин я не знаю.
Максим говорит, что никто в семье не знал эту историю, а бабушка никогда не рассказывала ему о предках по этой линии. Своего отца она почти не знала — когда она родилась, он ушел на фронт, затем попал в плен и сидел в лагерях.
В блокаду обе бабушки Максима были в Ленинграде. Одна была совсем маленькой, но помнит, что жила с матерью в гостинице «Европейская», где был госпиталь. Затем ее эвакуировали. Второй в 1941 году исполнилось 15 лет — только что окончила школу. В блокаду она работала на Адмиралтейских верфях: в том числе управляла краном в сталелитейном цеху.
Год назад Максим разыскал первую квартиру одной из бабушек — коммуналку на Васильевском острове — и привел ее туда спустя 70 лет.
— Бабушка шла по коридору и указывала на каждую дверь: здесь жил тот-то, здесь было то-то. Но, по ее ощущениям, в общих пространствах стало больше мебели и вещей в целом. В самой комнате былого убранства не сохранилось: бабушка вспоминала белую изразцовую печь, но ее разобрали, очевидно, еще в 60-е.
Зачем Косьмин собирает старинную сантехнику и как готовит спектакль в дореволюционной квартире
Помимо блога у Косьмина есть еще несколько проектов, связанных с городом. Вместе с журналисткой The Village Юлией Галкиной и фотографом Антоном Акимовым он работает над книгой о старожилах петербургских домов: собирает истории людей, ищет информацию о квартирах в архивах. А также снимает документальный фильм на эту тему вместе с режиссером Егором Популовым и продюсерским агентством «Клад». Тизер фильма уже отснят, но пока не опубликован. Еще один проект — иммерсивное шоу-спектакль в дореволюционной квартире, где Максим отвечает за интерьер. Его можно будет посмотреть в ближайшее время.
Иногда Косьмин ищет локации для киносъемок. К нему обращались создатели фильма «Лето» (но в итоге нашли «коммуналку Майка» без его помощи), он искал место для клипа Монеточки на песню «90-е» и показывал квартиру в доме Мельцера на Большой Конюшенной актеру Рэйфу Файнсу — для съемок фильма про Рудольфа Нуреева.
Экскурсии Косьмин почти не водит — организовать поход в коммуналку довольно трудно, так как нужно договориться со всеми жильцами, к тому же количество участников ограничено. Водить же группы по парадным, чем занимаются многие петербургские экскурсоводы, Максим не хочет: «Это не очень мое, я все-таки пишу про квартиры».
На блоге Максим, по его словам, почти ничего не зарабатывает: «Я бы мог активно продавать рекламу, но не хочу. Наверное, если бы ушел в коммерцию, то блог бы не рос так быстро». Один раз Косьмин сотрудничал с агентством недвижимости — упомянул их в посте в обмен на возможность посмотреть квартиру. Рекламы в его инстаграме почти нет.
Еще одно увлечение Косьмина — поиск антиквариата на «Авито». В его коллекции — гарнитур в стиле модерн из дивана, кресел и столика, пара зеркал, изразцы, но больше всего Максима интересует старая сантехника: у него есть два дореволюционных унитаза, бачок, раковина, смесители. Чтобы хранить свои находки, недавно ему пришлось арендовать небольшой склад. «Дома уже нет места», — признается Максим.
Почему в петербургских квартирах уничтожают старинные печи и как нашлась утраченная дверь дома Бака
Косьмин с сожалением рассказывает о том, как в петербургских квартирах уничтожают старинные интерьеры.
— Как-то раз пришел за зеркалом по объявлению, увидел в квартире печь. Спрашиваю: «Что будете с ней делать?» Оказалось, хозяева хотят ее разломать и выкинуть. Я говорю: «Дайте мне телефон хозяина, я позвоню ему и, может быть, приведу людей, которые эту печь хотя бы аккуратно разберут». Я даже созвонился с ним, и вроде он был не против. А потом позвонил еще раз, и он говорит: «А мы уже всё сломали».
Заметив очередной уничтоженный витраж или окно в парадной, Максим, как и другие краеведы, сообщает об этом в общество охраны памятников, КГИОП или жильцам дома. Например, он обнаружил на «Авито» старинные чугунные балясины из дома на Садовой, в котором жил Михаил Лермонтов, и утраченные двери дома Бака в ресторане на улице Рубинштейна.
— Как-то на «Авито» я увидел объявление о продаже старинной двери, — рассказывает Максим историю находки, — и каким-то образом вспомнил, что видел такую в доме Бака. Сравнил с фотографиями на Citywalls и понял, что это она. Написал жильцам, они обратились в полицию, но в итоге объявление сняли. Спустя какое-то время я увидел в фейсбуке у подруги фото из кафе «Рубинштейн», где я снова заметил эту дверь (она висит на стене как предмет декора — прим. «Бумаги»). Опять написал жильцам, но оказалось, что это другая дверь, пропавшая намного раньше.
Владельцам «Рубинштейна» резную дверь подарил декоратор, который в свою очередь купил ее в мастерской реставраторов. Узнав, что дверь ищут, владельцы заведения решили отдать ее дому Бака. Скоро она должна вернуться на прежнее место.
— Фасад здания, двери, плитка всегда представляют ценность как интерьер, который задумывал архитектор, — рассуждает Максим. — Сломать и сделать заново — не то. Но люди не понимают, что ценно, а что нет. Не понимают, что деревянная рама выглядит не так, как стеклопакет. Надо им это объяснять.
Пять интересных вещей, которые Максим увидел в петербургских квартирах
Действующая печка-буржуйка, сделанная из корпуса торпеды, сохранилась в одной из петербургских квартир со времен блокады. Хозяйка в ней иногда сжигает мусор.
Альфрейная живопись — разновидность интерьерной росписи, имитирующая различные типы и виды отделки внутреннего помещения: гипсовую лепнину, растительные узоры и так далее. Такие росписи в стиле модерн обнаружили в квартире на улице Марата во время ремонта.
В коммуналке на Рузовской улице в доме начала XX века сохранился редкий витраж во всё окно. Это одна из первых квартир, сфотографированных Максимом.
Линкруст — строительный материал на основе пластмассы из природных материалов с моющейся гладкой или рельефной поверхностью. В петербургской коммуналке сохранилась целая комната с линкрустом начала XX века.
В 12-комнатной коммунальной квартире на Моховой улице с 1914 года сохранилась резная арка со стеклянными вставками, дубовые панели на стенах и даже обои, имитирующие тисненую кожу.
Чем интересна петербургская разруха и почему не всё нужно реставрировать
Парадная дома на Добролюбова, где проходит наше интервью, выглядит полностью отреставрированной. Но на последнем этаже можно увидеть надписи на стенах, кривые перила, следы гари.
— Это сделали специально. Для контраста, чтобы показать, как было раньше. — объясняет Максим. — По сути, верхний этаж — это арт-объект (временный, жильцы всё-таки планируют его отремонтировать — прим. «Бумаги»). В Петербурге осталось еще много неизученных квартир, иногда встречается удивительное там, где ты даже не предполагал. Есть квартиры с исторической лепниной, печами. В других квартирах ценностей нет, но есть интерьер, формировавшийся целых 100 лет. Он позволяет увидеть время.
Петербург ценен прежде всего тем, что здесь сохранилась «историческая ткань», говорит Максим. Ему нравится, когда реставрируют парадные и коммунальные квартиры, но он также любуется и разрухой.
— Иногда я думаю: хотел бы я, чтобы в одну секунду все дома, квартиры, парадные и дворы в Петербурге стали идеально чистыми и отреставрированными, чтобы разом исчезли все наслоения времени? Наверное, нет. Это эгоистично по отношению к архитектуре, но лично мне интереснее видеть город именно таким — разным.
