Художница Кейто Ямагути переехала после аварии 2011 года на АЭС «Фукусима», которая находилась рядом с ее родным городом Сендай. В Петербурге девушка живет уже пять лет, она учится в Академии художеств и активно выставляет свои работы.
Что сложного в российской художественной школе, как японские технологии могли бы упростить жизнь в России и чем отличаются тараканы с Васильевского острова и острова Хонсю — в рассказе японки.
возраст
28 лет
род деятельности
Студентка, художница
в петербурге
Пять лет
— Я жила в Сендае, что на острове Хонсю, и училась в частном университете Тохоку. В один момент почувствовала большое землетрясение, потом случилось цунами, а потом — авария. Это был март 2011 года.
Через полгода меня пригласили учиться в Петербург в качестве поддержки студентов, живших рядом с местностью, где произошла авария на [атомной электростанции] «Фукусима». До этого я практически ничего не знала о России, но поехать все-таки решила: хотела поступить в Академию художеств.
Приехала сюда одна, не знала ни русского, ни английского. Шла осень, на улице — холод, в общежитии, куда я решила заселиться, не работало отопление, грязно, здание очень старое. Казалось, я не выживу.
Мы с подругой из Японии тогда повсюду ходили с гугл-транслейтом и словарем. Первый год я учила язык, а пока не знала, со всеми общалась фразами «Здравствуйте», «Вот это», «Хорошо».
К тому времени я уже окончила университет [на родине], но была никем. Убежать было бы самым простым решением. А мне хотелось проверить себя: смогу ли выстоять даже в таких условиях. Если бы вернулась [в Японию], то была бы неудачницей. Мне было важно добиться чего-то здесь.
Сначала учиться было тяжело: в Японии другая художественная школа со своими особенностями; труднее всего давалась перспектива, так как меня обучали двухмерным формам. Но я старалась и часто рисовала — город, людей, детали квартир.
Чему вас научила Россия?
Я живу здесь, чтобы изучать графику и, соответственно, учиться в Академии. Мне повезло с преподавателями: в Петербурге, как мне кажется, материал дают очень структурировано и логично, как математикам. В Японии же нас учат на уровне образов и эмоций.
В России я полюбила Дейнеку и Малевича. В Японии о них знают, может, только очень интеллигентные люди, но не многие, как здесь. А мне понравилось: например, Малевич хорош и формально, и с точки зрения смысла. В то время, когда он работал, в Японии все шли по совершенно другому пути.
Сейчас в Петербурге мало котируется современное искусство — все больше любят классику. И я делаю разные работы для Академии и для себя.
Вообще, когда я сюда приехала, мало на что надеялась, а теперь уже выставляюсь. Два раза выставилась в Манеже, что казалось мне когда-то очень сложным. Работаю в графике и делала персональную выставку в Москве год назад. А еще через некоторое время в Петербурге мы провели русско-японскую выставку «Преодоление», на которой были в том числе и мои работы. Я стала человеком, «объединяющим две культуры», как сказали в ЦВЗ. Доказала, что чего-то стою, что я не никто, — мечта исполнилась.
Здесь я стала более открытой и свободной от стереотипов. Хотя, как говорится, за собой изменений не замечаешь. Мои друзья — как русские, так и японские — говорят, что за эти пять лет я стала более откровенной.
Кто сыграл для вас важную роль?
В первую очередь — мои родители. Они хотя бы разрешили мне уехать на такой долгий срок, помогают финансово. Родители, хотя я от них зависима, дают мне полную свободу.
А еще мои друзья, соседи по общежитию и одногруппники — это поддержка в трудную минуту, веселье, дележка едой или еще какая-то помощь. Без многих-многих людей меня бы уже не было здесь.
Что вы хотели бы перенести из своей страны в Петербург?
В Японии, как многие знают, действительно любят аниме. И лично я не испытываю большого дискомфорта из-за того, что переехала, а аниме осталось: его можно смотреть с русскими субтитрами через интернет. Но вот чего мне не хватает, по чему я скучаю, так это по хорошей манге: в России популярны комиксы, но не развивается именно такое графическое искусство, и это грустно. Здесь сложно найти качественные экземпляры.
Я вспоминаю многие вещи, которых здесь нет, но могли бы быть. В этом плане Япония для вас — страна будущего. Мне об этом, по крайней мере, часто говорят. В Японии всё технологически оборудовано, несмотря на маленькую территорию. В России же это немного не так, здесь много хаоса. Вот Петербург — это культурная столица, а здесь очень грязно. Или пленка, в которую русские еду заворачивают, — это ужасно.
Здесь всё будто не для людей. И мне хотелось бы перевезти какую-то упорядоченность, какие-то технологии, чтобы здесь было легче жить. Но я уже привыкла, и в целом мне комфортно даже в таких условиях.
Пять находок в Петербурге
1.
Откровенность россиян
В моей культуре заложено немного привирать: мы не говорим прямо, чтобы человека не обидеть. Иногда это доходит до того, что не получается выразить свое мнение. Лично я не могу это контролировать и делаю бессознательно. А вот в России больше грубят, но это даже хорошо: важно всегда говорить правду, это дает легкость. Это полезная грубость русских.
2.
Юмор, помогающий справляться с трудностями
Мне кажется, в России не очень легко жить, тут много несправедливости. Но я замечаю, что люди тут со многим справляются и часто у них хорошее чувство юмора. Мне кажется, всё это взаимосвязано, и юмор помогает решать проблемы. А из-за того, что в России проблемы всегда, высокий, интеллектуальный юмор — это уже национальная черта.
3.
Улица Репина
Я живу на Васильевском острове, и мне в целом нравится: гуляю по набережным, знаю здесь всё. Но почему-то больше всего меня привлекает маленькая улица Репина. Она просто красивая и при этом узкая: маленькие кафешки, магазинчики, ресторанчики.
4.
Тараканы не такие, как в Японии
Я живу в общежитии на «Василеостровской», и здесь по стенам ползают маленькие коричневые тараканы. А вот тараканы с [острова] Хонсю другие: они большие и черные.
5.
Бюрократия
В России, когда идешь решать какие-то проблемы с документами, столкнешься с чем-то плохим. У меня чаще всего было, что один сотрудник не знал чего-то, отправлял ко второму, тот тоже не знал и отправлял к третьему. И все те, кто там работает, очень уставшие. И постоянно требуют еще и еще документов. Из-за этой бюрократии и непорядка теряется много времени. Хотя я понимаю, что это проблема не отдельных людей, а системы.
Зачем вы здесь?
У меня здесь нет глобальной цели. То, что я теперь живу в Петербурге, получилось случайно. Мне хочется пожить еще и в Москве, и в других городах России, и в других странах мира.
Правда, когда закончу Академию, уеду обратно в Японию, чтобы заняться графикой, передать свои знания другим японцам. Но в будущем, возможно, вернусь: это были хорошие пять лет. Здесь всё настолько быстро меняется, что, во-первых, за этим интересно наблюдать изнутри, а во-вторых, это дает кучу возможностей: как в искусстве, так и во всех других сферах.
