Основатель «Городских проектов» Максим Кац — о трамваях, «пенделях» для власти и выборах Полтавченко

В Петербурге открывается первый полноценный филиал «Городских проектов» Ильи Варламова и Максима Каца. До этого, рассказывают основатели проекта, они уже пытались запустить его в Петербурге, однако он «не пошел», так как блогеры пробовали создавать его совместно с уже существующими организациями. Теперь же «Городские проекты» здесь будут заниматься работой независимо.

Координировать работу в Петербурге будет Павел Сафронов, менеджер проекта в Сыктывкаре, где «Горпроекты» стартовали успешнее всего. Он будет налаживать сотрудничество с местными активистами и властями, принимать предложения горожан, а также отвечать за сбор средств. Как и в Москве, в Петербурге планируется проводить лекторий «Городских проектов», на котором будут выступать российские и зарубежные эксперты-урбанисты.

— Что-то предлагать здесь будут только люди, которые здесь живут. Мы будем обеспечивать им медийную, организационную и франдрайзинговую поддержку. Власть никогда никого не слушает, ей неинтересно делать город лучше. Все предложения, которые приходят — от местных, от неместных, — мешают ей жить. Добиться реализации можно только волшебными пенделями, для которых нужны ресурсы. Если вы привезли в город трех известных иностранных профессоров, то власти уже довольно сложно не выслушать ваше предложение. И если вы пишете пост на аудиторию, которая составляет 10 процентов от жителей города, — тоже.

Есть повестка «Городских проектов», которая, если говорить очень в общем, исходит из того, что в России сейчас происходит столкновение города и автомобилей. Города не были приспособлены к растущей автомобилизации, поэтому возникает давление на городские власти: как решить проблему пробок, отсутствия парковок и, вообще, большого количества водителей, которые хотят передвигаться по городу, но не могут. Есть два пути решения этой проблемы. Строительство магистралей, хайвеев и паркингов, но это тупиковый путь, он приводит к тому, что автомобилей становится больше. И есть европейский, который говорит о том, что количество автомобилей надо ограничивать, развивая общественный транспорт. Конечно, если к нам придет человек и скажет, что все трамваи надо выкопать, то с таким экспертом мы сотрудничать не будет, потому что это не соответствует нашей повестке. Трамваи надо развивать.

Если филиал сможет жить на те деньги, которые он собирает («Городские проекты» существуют за счет пожертвований — прим. «Бумаги»), то он сможет развиваться. Если их будет хватать на оплату менеджера, работу экспертов, художников — тех, кто визуализирует то, что эксперты говорят. Если будет удаваться держать здесь оргструктуру, то это можно делать и за 80 тысяч рублей, и за 300. В Москве мы держали все за 450 тысяч рублей в месяц. Это может быть дешевле, но не сильно.

Конечно, есть риск того, что люди не будут поддерживать «Горпроекты» здесь. Может быть, будет такая экономическая ситуация, где людям не нужны общественные организации — им не до этого, им бы колбасы купить. В любом случае мы ничего не теряем. Мы потеряли деньги на билет на «Сапсан», но мы это как-нибудь переживем. Мы же не являемся политиками, для которых это будет фэйл в репутации: у нас уже миллион филиалов провалился.

Мы не будем заявлять об аполитичности, как это сейчас принято и в коммерческих, и в общественных организациях. Что «вот мы занимаемся спасением детей, но про политику говорить не будем». Мы так не делаем, мы про политику разговариваем. Мы участвовали в выборах Алексея Навального, — понятно, что это были выборы не про городскую повестку, а про политику. Для того чтобы добиться целей, которые мы сейчас озвучиваем, нужно как-то кардинально изменить подходы власти к работе. Хорошо, если это будет получаться убеждением, но намного лучше, если это получится сделать сменой власти.

В муниципальном собрании Щукино мне очень повезло: вокруг меня шесть оппозиционеров. С ними реально очень хорошо и комфортно. У нас перестали перекладывать асфальт под видом бесконечного благоустройства, стали делать нормальные проекты реконструкции дворов. Сейчас отстаиваем историческое здание, детский сад 1934 года постройки, — похоже, отстоим.

При этом мы не делаем общественную деятельность для политики. Когда ты делаешь ее для политики, то часто сваливаешься в популизм. В Москве есть политики, которые часто высказываются по повестке дня, но они только критикуют и ничего хорошего не предлагают. Это неправильно. У нас общественная городская повестка: когда что-то хорошо — мы говорим, что это хорошо, когда плохо — говорим, что плохо, и что-то предлагаем. И мы за этим ведем политику, она стоит на втором месте. Я очень не люблю, когда происходит наоборот, когда кто-то начинает бегать и говорить: «Давайте благоустроим этот двор, а я пока изберусь депутатом» — это очень нехорошо. Это такой симулякр, который только вредит.

В плане рекреационном в Москве улучшились парки: парк Горького был пионером в этой истории, потом появились Сокольники — очень классные, которые сделаны по современным урбанистическим практикам. Потом это распространилось в городские скверы — даже маленькие районные. К сожалению, все сопровождалось слишком большими, возможно, излишними тратами бюджета, но тем не менее это хорошо сделано.

В Москве появился запрос на хороший город, который власть попыталась удовлетворить, чтобы разобраться с протестом, возникшим в 2011 году. Он возник как раз среди тех людей, которые являются потребителями этой истории. Их попытались смягчить: «Вот вам, катайтесь на коньках, а на митинги не ходите». Как только возникла практика, что надо этим людям угождать, так возникли парки Горького и, вообще, работа с хипстерами.

Были введены платные парковки — это тоже очень важная реформа. Пешеходные зоны появляются, расширяются тротуары. Конечно, количество населения имеет свои минусы. Понятно, что те, кто едет в час пик в направлении потока, будут страдать вне зависимости от того, на чем они едут: на машине или общественном транспорте. Но если дальше развивать городскую инфраструктуру, город может быть комфортным, никуда он не потерян.

Адские позорища местной власти, какое-то убожество с губернатором: не допустил никаких оппонентов, шел против слабейших людей, и при этом еще были фальсификации. Полнейший беспредел с муниципальными выборами, это просто жесть: людей не пускали, закрывали на ключ избиркомы. Эти новости до Москвы доходят и очень сильно всех раздражают. В том числе людей, независимых от политики, и даже людей из власти.

В Москве власти активно пытаются посылать сигнал, что выборы у нас честные. Выборы мэра Москвы проходили в очень конкурентной среде, был допущен Навальный, и остальные тоже были допущены. В штабе Росвыборов в ночь после голосования мы кидались на все сообщения о нарушениях, отправляли туда свои «войска», они сразу мчались, но нигде ничего не было. Нигде не переписывали протоколы, даже не было нарушений процедур подсчета — подсчет голосов был честный. Да, выборы не были честными, потому что Собянин имел доступ к СМИ, а мы нет, но это не имеет ничего общего с уровнем беспредела, который был тут.

Вообще непонятно: а как жить с нелегитимным губернатором? Все же понимают, что он не должен там сидеть. Все, кто общается с ним каждый день, знают, что он там на птичьих правах. Как так можно работать? Это смешно.

Украина — почему бы и нет (Варламов и Кац собирались запустить «Городские проекты» в Киеве, а также в Минске, однако из-за событий в Украине проект пришлось отложить — прим. «Бумаги»). Там активные люди, у них есть желание менять страну к лучшему, какие-то вещи можно было бы намного проще реализовать. Если бы на примере Киева мы могли показать каике-то изменения, то их было бы проще протолкнуть здесь. Там можно и с властями сотрудничать, в плане медийных ресурсов или ресурсов франдрайзинга — это то же самое, что и тут. В Киеве столько же людей, сколько в Петербурге. И еще это хороший отходной путь: если здесь совсем зажмут, можно там продолжить работать. Мы хотели открываться в апреле-мае. Тогда уже был Крым, но еще не было войны.