Во время Великой Отечественной войны при Ленинградском педиатрическом институте жили дети, в том числе раненые и больные, родители которых были на фронте или погибли. На немецкой карте обстрелов он значился как объект № 708 — специальная мишень, подлежавшая уничтожению. Бывали дни, когда здания института обстреливали 12 раз.
Сотрудники института заботились о детях, продолжали их лечение и обеспечивали питание. «Бумага» публикует отрывок из книги «Объект 708: подвиг ленинградских педиатров», изданной к 80-й годовщине начала блокады Ленинграда.
Читайте, в каких условиях в блокадном Ленинграде работала молочная станция, как специалисты разрабатывали детские смеси с учетом нехватки продовольствия и перебоев с поставками и что делали, чтобы дети ели невкусный, но единственно возможный соевый кефир.
Наиболее важным фактором был голод, именно он, а не бомбежки, артобстрелы, сражения, определял судьбу жителей города. Полномасштабный острый голод охватил Ленинград зимой 1941/42 гг. Размер продовольственного пайка не мог покрыть даже самые минимальные потребности организма.
Показатель смертности вырос до ужасающего уровня. Если принять за 100 % среднюю цифру умерших в первом полугодии 1941 г., то в июне она составила 111 %, в августе — 143,6 %, в сентябре — 182 %, в октябре — 196,7 %.
Известно, что самыми уязвимыми по отношению к голоду являются дети, пожилые люди, больные и слабые.
20 ноября 1941 г. была установлена самая низкая норма хлеба, родились «сто двадцать пять блокадных грамм с огнем и кровью пополам», которые вошли как символ нечеловеческих испытаний в сознание и память миллионов. Хлеб, выпекаемый во время блокады, был почти черного цвета, имел высокую влажность, доходившую до 68 % (вместо 48 %), травянисто-горький вкус, обусловленный большим количеством примесей. Ухудшилось отоваривание карточек другими продуктами — мукой, крупой, мясом, жирами. С конца декабря 1941 г. несмотря на повышение норм выдачи хлеба (350,0 рабочим и 200,0 служащим) и работу Ладожской трассы, снабжение продовольствием ухудшилось. Никакие другие продукты не выдавались.
Уже в ноябре 1941 г. начали регистрироваться случаи алиментарной дистрофии, первоначально у мужчин, особенно пожилых, а затем и у женщин. Причина была понятна — резкое снижение в пище белков. В декабре это заболевание стало настолько распространенным, что все остальные болезни как бы отступили на задний план и смысл слова «дистрофия» стал понятен каждому ленинградцу, даже детям. Зимой 1941/42 гг. больницы были переполнены больными с алиментарной дистрофией, нередко осложняющейся пневмонией, дизентерией. Значительная часть таких больных находились в тяжелейшем состоянии, и часть умирали в первые часы поступления.
Огромные трудности были связаны с питанием детей, с начала войны была введена карточная система. Нормы выдачи хлеба снижались: со 2 сентября 1941 г. дети получали 300 г, уже 12 сентября были снижены нормы выдачи хлеба для всех групп населения, но детям оставлено 300 г, с 1 октября норма для детей составила 200 г, с 13 ноября — 150 г, с 20 ноября — 125 г. 25 декабря 1941 г., была первая прибавка выдачи хлеба, а норма для детей составила 200 г, с 24 января 1942 г., — 250 г, с 11 февраля — 300 г, и с 22 февраля — 400 г.
В период блокады все дети независимо от возраста прикреплялись к молочной кухне при поликлинике для получения питания. Молоко и молочные смеси работникам кухни приходилось поставлять на санках или тележках, а иногда и на своих плечах. Недостаток топлива, воды, электроэнергии, посуды создавал дополнительные трудности. Сотрудники молочных кухонь по возможности старались работать бесперебойно. Все смеси отпускались только кипячеными. В 1942 г. 23 молочные кухни Ленинграда отпустили 24 641 991 порцию за год, за один день 59 470 порций.
Количественное и качественное недоедание, длительное переохлаждение, физическое переутомление и нервное перенапряжение отрицательно сказывались на здоровье детей. Дети начали отставать в физическом развитии: средняя масса у новорожденных понизилась более чем на 600 г, средний рост — на 2 см, наблюдалось резко пониженное питание детей дошкольного возраста. 50–60 % детей в детских садах имели признаки дистрофии II–III степени. По данным медицинских осмотров, в некоторых школах 96 % детей страдали дистрофией и рахитом. Улучшение показателей физического развития началось только с 1943 г.
Самым неблагополучным по детской смертности был 1942 г., по сравнению с 1940 г. Ее уровень возрос более чем втрое, однако в 1945 г. этот показатель был уже ниже довоенного уровня.
С проблемой дистрофии и авитаминозов и вообще всей патологией детского возраста теснейшим образом связана проблема питания. Большая заслуга сотрудников института состоит в том, что эта проблема не уходила из поля их зрения ни на один час.
Для координирования вопросов, связанных с рациональным питанием детей в июне 1942 г., под председательством Ю. А. Менделеевой и А. Ф. Тура при горздравотделе начал действовать Совет детского питания.
Институт также взял на себя разработку режима питания детей, введение новых блюд из различных заменителей и веществ, ранее не применявшихся для целей массового, особенно детского питания. ЛПМИ имел в своем составе молочно-пищевую станцию с отделениями:
— отдел питания: отделение прикорма, главная кухня;
— витаминный отдел;
— молочная станция.
Общее руководство осуществлял профессор А. Ф. Тур — зав. кафедрой госпитальной педиатрии и профессор этой кафедры М. Н. Небытова-Лукьянчикова — видный специалист по молоковедению. Работы вели С. И. Полякова, Н. В. Балинская, возглавлявшая отдел питания, В. Б. Кисилева и другие сотрудники.
Станция ни на один день не прекращала своей деятельности и, не взирая на возникшие в связи с блокадой большие трудности в работе (перерывы в подаче воды, нарушение нормальной работы котельного и парового хозяйства, неполный, необычный ассортимент сырья, затруднения с транспортом), все прикрепленные к станции точки и дети получали все виды смесей. Возглавляла молочную станцию С. И. Полякова, которая писала: «Война и блокада города поставили перед нами ответственнейшую задачу повести решительную борьбу за сохранение жизни молодого поколения, отцы и братья которых самоотверженно боролись на фронте за независимость нашей советской страны, за наш любимый город, который фашистские негодяи хотели задушить костлявой рукой голода».
Сотрудникам молочной станции пришлось в первую очередь задуматься и поработать над тем, как готовить смеси, не снижая ассортимента; готовить из имеющихся в наличии разных сортов молока и крупы, не снижая их качества в отношении питательной ценности, т. е. содержания белков, жиров и углеводов, их калорийности и соответствующих вкусовых качеств. Для сохранения правильного процентного соотношения отдельных составных элементов намечаемых новых смесей сотрудники станции посчитали целесообразным проделать целый ряд опытных варок в лабораторной обстановке, учитывая, что изменился как ассортимент сырья, так и качество и нормы отпускаемых продуктов.
Перебои в регулярном снабжении станции необходимым ассортиментом продуктов вынуждали проявлять особую гибкость в изготовлении смесей и вызывали необходимость срочно, на ходу, перестраивать свою работу, переходя от одной рецептуры к другой. Резкий недостаток коровьего молока и иссякающие запасы сгущенного и сухого молока вызвали необходимость применения для питания детей раннего возраста соевого молока, из которого сотрудниками ЛМПИ (А. Ф. Тур, М. Н. Небытова-Лукьянчикова, С. И. Полякова, Н. В. Балинская) было разработано 18 лечебных смесей. Это были знаменитые соевые смеси, спасшие жизнь многим детям.
Кроме того, учитывая дефицитность некоторых видов сырья, пришлось всех детей в возрасте до 3 лет разбить на несколько групп. К первой группе были отнесены дети в возрасте от 0 до 5 месяцев, во вторую группу вошли дети в возрасте от 5 месяцев до 1 года и, наконец, в третью группу были выделены дети от 1 года до 3 лет. Подобная дифференцировка питания по возрастам дала возможность из имеющегося ассортимента крупы выделить для самого раннего возраста манную крупу на приготовление 5 % каши и наиболее полноценные сорта молока. Используя для детей более старшего возраста другие сорта крупы и молока, удавалось и их снабжать кашей полноценной калорийности и хорошей консистенции. При изготовлении смесей зачастую приходилось одну и ту же смесь готовить из нескольких видов молока — соевого, сладкого, солодового, восстановленного. Применялись некоторые рационализаторские технологии приготовления отваров и смесей, не отражавшиеся на полноценности предлагаемой детям продукции. Например, при изготовлении рисового отвара в целях более экономного расходования риса (норма его была снижена с 5 до 3 г на порцию) применялось протирание риса и использование его полностью, а не только получаемого отвара, как это делалось раньше.
При изготовлении смесей приходилось учитывать и вкусы детей, и их отношение к предлагаемой продукции. Так, соевый кефир, получаемый с молзавода, дети пили очень плохо, и часто матери отказывались от получения его; заменить же кефир молоком не представлялось возможным, так как молоко получали по строгой разверстке и в ограниченном количестве, а для детей в возрасте от 1 года до 3 лет отпускали кефир, а не молоко. Это обстоятельство заставило переработать кефир так, чтобы в питательном отношении получить полноценную смесь, а во вкусовом удовлетворить полностью вкус детей. Все дети снабжались витамином С.
Для того чтобы охарактеризовать масштаб работы молочной станции в период блокады, необходимо привести несколько цифр. За время войны отпущено 487 132 порции. Если в довоенное время смеси № 3 готовили 90–100 л в сутки, то во время войны — 1500 л; каши готовили в довоенное время 30–40 л, во время войны — до 500 л и т. д.
Свой опыт молочная станция Педиатрического медицинского института немедленно передавала практическим учреждениям города, и, наряду с чисто производственной работой, выполняла в период блокады весьма важные функции по повышению квалификации и подготовке кадров инструкторов и диетлаборантов.
Много позже (для жителей блокадного Ленинграда время тянулось медленно), советские государственные деятели, А. И. Микоян и А. Н. Косыгин, хорошо знавшие положение с продовольствием в Ленинграде, ознакомившись с материалами доклада проф. Ю. А. Менделевой «О дистрофии и ее последствиях для детей», сделанного в Москве на ученом совете НКЗ РСФСР, подготовили специальное распоряжение (8 сентября 1943 г.), в соответствии с которым для обеспечения малолетних детей и больных свежим молоком пригородным совхозам Ленинграда было выделено 1000 голов молочного скота из Вологды и Ярославля. В связи с этим 22 сентября 1943 г. бюро горкома партии принимает постановление «Об организации молочного хозяйства в пригородных совхозах г. Ленинграда». Было решено создать там за счет завозимых и имевшихся коров молочно-животноводческие фермы с общим числом в 2074 головы крупного рогатого скота. Собственно 23 октября 1942 г. при Педиатрическом институте была организована молочная ферма, состоящая всего из трех породистых коров. За 69 дней до конца года они дали 870 л молока, а в следующем году рекордный надой в 12 000 литров, то есть по 4000 литров с коровы. В 1943 г. молочная ферма получила пополнение в виде 7 коров. Молоко, получаемое от этих коров, было незаменимым продуктом питания для пациентов клиник института.
