Зачем изучать деревню в Архангельской области, где живет 40 человек? «Бумага» поговорила с аспиранткой СПбГУ и участницей битвы ученых Science Slam Кирой Онипко и узнала, каково плыть в лодке, сделанной из деталей ракет, какие истории местные жители рассказывают про колдуний и зачем приносят на кладбище платки и кусочки ткани.
Кира Онипко
Аспирантка кафедры истории русской литературы СПбГУ
— Когда я рассказываю друзьям, что езжу в фольклорные экспедиции, они думают, что там нам поют под гусли и рассказывают народные сказки. На самом деле фольклорная экспедиция — это многочасовые интервью с информантами, работа с архивами, фотографиями, дневниками и другими документами. Но также это возможность увидеть что-то необычное, загадочное или даже пугающее. Например, бабушку, которая гадает на Библии, или дедушку, у которого одновременно есть икона Богородицы и икона Ленина.
У многих возникнет вопрос: зачем ездить в деревню? Там какие-то странные люди, они живут в параллельном мире. Но если мы вспомним, как мы рассаживаемся за семейным столом, кто режет хлеб, кто раскладывает еду, вспомним, сколько раз мы думали, что нас сглазили или навели порчу, то поймем, что традиционный человек живет в каждом из нас.
Вот уже больше 10 лет кабинет фольклора и теории литературы СПбГУ и Пропповский Центр ездят в экспедиции на Русский Север — в Архангельскую область. Этим летом мы вместе с пятью студентами были в экспедиции в одной из деревень в Мезенском районе (название не раскрывается по правилам исследования). Экспедиция длилась три недели, я была руководителем экспедиционной группы.
Из Петербурга до Архангельска мы добирались сутки. Затем еще 9 часов по грунтовой дороге на микроавтобусе, а затем еще 125 километров по реке (один из притоков реки Мезени) на лодке. При этом лодка была сделана из ракеты. Дело в том, что ракеты, которые запускают в Плесецке, отбрасывают ступени, они приземляются в лес, а предприимчивые деревенские мужички находят этот космический мусор и делают из него полезные вещи.
В деревне мы поселились у одного из местных жителей — в половине дома. О размещении мы договорились заранее через людей из соседних сел, с которыми у университета уже был установлен контакт. В деревне живут около 40 человек, почти все 1950–1960 годов рождения. Дома там деревянные, одноэтажные. В нашей деревне был также один двухэтажный — старинный дом начала XX века.
В основном жители деревни получают пенсию, кто-то работает продавцом (в деревне есть один магазин) или электриком. Плюс натуральное хозяйство и ремесла. При этом скот почти никто не держит, хотя у хозяев нашего дома были овцы. Довольно мощный бизнес — те самые «космические» лодки. Хотя в последнее время ракеты, видимо, изменили свою траекторию, и ступени больше не падают в леса около деревень. Это большая проблема, потому что некоторые лишились хорошего дохода.
Что мы делаем в поле? Прежде всего, нужно нарисовать карту деревни, познакомиться со всеми жителями, зайти к ним в гости, при этом сделать это таким образом, чтобы они нам рассказали ценную антропологическую информацию. Затем мы собираем различные фотографии, проводим интервью, записываем их на диктофон, обсуждаем взятые интервью.
Во время интервью вы должны быть готовы к тому, что вы выпьете столько чая и съедите столько булочек, сколько вам не довелось съесть за весь год. Например, местный гастрономический хит — пирожки с морошкой, которые готовят в русской печи. Почти каждая женщина в деревне — рукодельница. Поэтому практически любое интервью закончится тем, что вам начнут показывать, как прясть. Мужчины в этих местах охотники, поэтому они будут учить вас охотиться на лося или ставить силки на птиц. Или, допустим, вы приходите на интервью к бабушке 1940 года рождения и идете вместе с ней на рыбалку. Потому что в этих местах для женщин это обычное дело. Женщины удят с берега, мужчины рыбачат с лодки.
В экспедиции мы в том числе собираем фольклор. Наша задача — чтобы в ходе непринужденной беседы информант спел нам песню, рассказал сказку или примету. Это также могут быть какие-то семейные истории — устная деревенская проза. Со сказками и другими традиционными жанрами в последние годы, конечно, уже проблематично. Но есть жанры, которые продуктивны до сих пор. Например, мифологический рассказ. Это история о встрече со сверхъестественным. В этом году мы записали много таких рассказов.
Например. У женщины утонул маленький сын, и она не могла найти его тело, чтобы похоронить. Родители этой женщины отправились на могилу к знающей (так местные называют колдуний), чтобы отнести ей отрез ткани и таким образом заручиться ее поддержкой в беде. Женщина об этом ничего не знала. И ей вдруг снится эта знающая, которая говорит, что ей нужна не ткань, а платок. Она пришла на могилу к знающей с этим платком и после этого нашла тело сына.
Я интересуюсь всем, что связано с похоронно-поминальной обрядностью. В антропологическом отношении это самый насыщенный и богатый материал. Например, на кладбище местные жители показали нам обетный крест, поставленный в честь живших поблизости в XVIII веке старообрядцев. Они закончили свою жизнь самосожжением. Это типичная старообрядческая практика — протест против официальной власти того времени.
Крест увешан какими-то крестиками и полотенцами, так называемыми «относами». С этими предметами местные жители приходят к кресту в критической жизненной ситуации и просят сверхъестественное им помочь.
Нам также показали могилу местной знающей. Про эту бабушку нам, например, рассказали, что к ней как-то пришла женщина и пожаловалась на бодливую корову, которую не получалось подоить. Знающая посоветовала ей купить водки, налить ее в рюмку и плеснуть корове в глаза. Хозяйка так и сделала и в итоге корову все-таки удалось подоить.
В одной из прошлых экспедиций у нас также была возможность поучаствовать в похоронном ритуале, где удалось записать самый настоящий плач. Этот фольклорный жанр уже исчезает из русской жизни.
Три недели в экспедиции потом дают нам материал на месяцы и даже годы работы. Это гигабайты фотографий, каждая из которых должна быть особым образом описана, километры расшифровок интервью. Наша миссия в экспедиции — зафиксировать то, что уходит, чего не будет в нашей культуре больше никогда, а также увидеть, что происходит сейчас, из чего состоит наша русская повседневность.
Всё, что мы собираем, мы выкладываем в интернет. Материалы можно посмотреть в электронном архиве «Российская повседневность».
