В Петербург впервые приехал новый посол США в России Джон Хантсман. В эту должность он вступил в октябре 2017 года.
Что будет происходить с выдачей американских виз, как изменилась работа посольства из-за того, что дипломатов стало в два раза меньше, и почему России и Америке не хватает сотрудничества между учеными и вузами? Об этом Хантсман рассказал «Бумаге» в своем первом интервью после назначения послом.
— Что изменилось с тех пор, как в регионах России прекратили выдавать визы? Это повлияло на возможность россиян путешествовать в США?
— Попытки ограничить общение между народами двух великих держав всегда имеют последствия. Тем не менее мы по-прежнему выдаем визы, поддерживаем основные программы образовательных обменов, научные программы, бизнес и инвестиции. Существует так много важных связей! Неделю назад у нас гостила дочь — пианистка, которая вместе с российским музыкантом исполнила концерт Рахманинова [в Спасо-хаусе]. Даже в моей жизни я вижу примеры сотрудничества, о котором мы говорим, и я хотел бы, чтобы таких примеров было как можно больше.
Я считаю, что ситуация с визами улучшится. Мы активно работаем над тем, чтобы вновь начать выдавать туристические визы в обычном режиме. Сейчас выдаем только те, для которых не требуется собеседование. Но мы бы хотели вернуться к нашему привычному формату работы. Думаю, скоро это станет возможным. Это будет хорошо и для консульств, и для жителей российских регионов.
Люди хотят иметь возможность общаться. Я чувствовал это, когда говорил сегодня со студентами ИТМО (во время визита в Петербург Джон Хантсман посещал ИТМО — прим. «Бумаги»), молодыми учеными и специалистами из сферы технологий. Они хотят общаться с американцами, а жители США, которых я представляю, хотят общаться с россиянами.
Из разговора со студентами я узнал, что многие были в США по одной из наших программ образовательных обменов. И это изменило их жизнь: они выучили язык, познакомились с нашей культурой. То же самое можно сказать про людей, которые приезжают сюда из США. Знакомство с русской культурой, языком оставляет в их душе неизгладимый след. Например, наш консул [в Петербурге] Томас [Лири] в начале своей карьеры побывал в России и посвятил всю свою жизнь тому, чтобы способствовать развитию отношений между нашими странами.
Возможность приехать в страну и общаться с ее жителями играет огромную роль, и никакое общение по скайпу или онлайн этого не заменит. Нужно путешествовать. А для этого нужна виза. Так что для меня принципиально важно восстанавливать и поддерживать отношения между нашими странами.
— Сократилось ли количество программ в культуре, науке, образовании?
— Программы образовательных обменов остаются, существуют программы и в области культуры и науки. Но я задумываюсь над тем, извлекаем ли мы максимальную пользу из наших отношений? Не секрет, что последние пару лет отношения между нашими странами были очень сложными: мы придерживались разных точек зрения по некоторым вопросам. Наше дипломатическое присутствие сократилось более чем на 50 процентов по требованию российского правительства. Но чтобы налаживать отношения, штат нужно не уменьшать, а наращивать.
Мы сосредоточены на том, чтобы сделать всё возможное, чтобы улучшить отношения США и России и уровень взаимодействия между нашими народами. Если сможем этого добиться, то обмены в области науки, образования и культуры только увеличатся. На сегодняшний день эти обмены не на максимуме. Мы справляемся, но не делаем всего того, что должны делать Россия и США.
— Например?
— Я бы хотел видеть намного больше российских студентов в американских университетах, а американских — в российских. Нужно более интенсивное взаимодействие, десятки тысяч студентов. Именно такое взаимодействие позволяет разрешать споры мирным путем, так как дает понимание, почему каждая из сторон придерживается той или иной позиции.
Российские ученые — одни из лучших в мире. Я это знаю, потому что многие из них работают в США
Я бы хотел видеть, как наши лучшие ученые сотрудничают, чтобы найти лекарство от рака. Я заходил в некоторые лаборатории [в Петербурге], где молодые студенты исследуют причины возникновения рака, геномику, смотрят, как побороть рак до того, как он убьет человека. Ученые в Соединенных Штатах делают приблизительно то же самое. И я думаю, что мы смогли бы быстрее найти лекарство, если бы американские и российские ученые работали вместе. Российские ученые — одни из лучших в мире. Я это знаю, потому что многие из них работают в США. И моя страна только выиграла от того, что талантливые российские ученые, предприниматели и новаторы приехали к нам.
— Как на работу американских дипломатов в России повлияло серьезное сокращение дипмиссии?
— Персонал дипмиссии США был сокращен более чем на 50 процентов. Я приведу пример. Скоро мы откроем новое здание в Москве как часть нашего посольства, куда, возможно, переедем в течение следующего месяца. Это очень современное и красивое здание. Там есть 24 окна для проведения собеседований на получение визы. Но у нас хватает сотрудников, чтобы обслужить только 12 окон. Мы не расширяем наше сотрудничество, а сокращаем его. Нужно делать в два, пять или десять раз больше, чем мы делаем сейчас. Но это невозможно с тем количеством людей, которое у нас есть.
Сейчас мы просим меньшее количество сотрудников делать не на 50 процентов меньше, а столько же, если не больше, чем раньше. Люди работают так быстро, как могут, стараясь сделать всё возможное, чтобы справиться с объемом работы, который необходимо выполнить для поддержания американо-российских отношений. Но я хочу вернуться к тем временам, когда работали все 24 окна.
— Что сейчас необходимо сделать, чтобы улучшить отношения между Россией и США?
— Есть только один путь вперед — это повысить уровень доверия. В данный момент мы испытываем кризис доверия, его уровень снизился слишком сильно. Но страны как люди: они нуждаются в доверии, чтобы выжить, находить общий язык и работать вместе.
Единственный способ восстановить доверие — работать вместе и решать проблемы сообща. Вы разрабатываете общий план действий, учитывающий интересы обеих сторон, и стремитесь достичь этих целей. Хороший пример — заявление, которое наши президенты сделали пару недель, когда встречались на саммите АТЭС во Вьетнаме. Это было совместное заявление об общих интересах в Сирии — истерзанной войной стране. Многие ее части были разрушены, население спасалось бегством, погибло очень много людей. И Сирии необходимо будет много работать над восстановлением страны. Но прежде чем это сделать, нужно обеспечить там стабильность. Общей задачей для США и России является борьба с терроризмом.
Все вы знаете о теракте, произошедшем в петербургском метро. Случившееся по-прежнему в памяти людей. Россия и США на 100 процентов вместе в вопросе борьбы с терроризмом.
Мы испытываем кризис доверия, его уровень снизился слишком сильно. Но страны как люди. Они нуждаются в доверии
Та работа, которую мы проводим в Сирии, очень важна. Мы работаем согласованно, доводим информацию друг до друга. Если вы сегодня посмотрите на Сирию, то бои там практически полностью прекратились. Никто не мог представить этого еще пару месяцев назад. Это заслуга России, США и других [стран]. На следующих этапах будет необходимо понять, как будет происходить процесс формирования нового правительства, чтобы люди могли выбирать тех лидеров, которых они хотят. Чтобы люди могли свободно и открыто участвовать в выборах. Эти решения еще впереди.
Я считаю очень мощным заявление, сделанное президентами наших стран, о том, на что мы способны, когда действуем сообща. Наши президенты говорили о том, что наши страны могут более интенсивно сотрудничать для противодействия терроризму — в том числе за пределами Сирии. «ИГ» (террористическая организация, запрещенная в России — прим. «Бумаги») сразу не исчезнет, так как боевики «ИГ» могут вернуться в свои страны, и поэтому мы можем столкнуться с большими проблемами: они могут объединиться во что-то еще. Нам нужно быть бдительными. А это значит, нам нужно сохранять диалог, делиться информацией. Это пример того, как шаг за шагом восстанавливается доверие: мы вместе работаем над решением проблемы, по которой у нас единое мнение.
— Говоря о доверии: создает ли, на ваш взгляд, проблему то, как отношения между Россией и США освещаются в СМИ? В медиа они представлены более радикально, чем есть на самом деле?
— Обстановка сложная, и она повлияла на установки, мнения. Американцы миролюбивые люди. Они с радостью принимают людей из всех стран. Они ожидают, что отношения между США и Россией будут хорошими, они рассчитывают на это. Люди не хотят бед и конфликтов — они хотят мира, чтобы мы работали вместе. Думаю, что люди в России тоже так думают.
В тех российских городах, где я уже побывал, познакомился c простыми гражданами: со студентами, рабочими, c обычными семьями — они не отличаются от американцев. Они хотят мира, хорошую работу, хорошее образование, воспитывать детей в благоприятной среде. Мы так похожи в этом плане.
Отношения между нашими странами осложнились из-за проблем, с которыми мы столкнулись. Ситуация с Украиной — это проблема не только для США, но и для всей Европы. Мы очень надеемся, что наша совместная работа позволит Украине восстановить свой суверенитет.
Президентские выборы в США в 2016 году были непростыми. Потребуется какое-то время, чтобы во всем разобраться, — в частности, с сообщениями о российском вмешательстве в американские выборы. На это уйдет время, но время лечит. И это произойдет, если наши страны работают вместе и делают всё возможное, чтобы мир был более безопасным и спокойным.
— Какие меры вы собираетесь предпринять, чтобы улучшить ситуацию, пока работаете в России?
— Шутка, конечно, но я бы хотел перевезти посольство в Петербург, потому что это такой красивый город. Искусство, литература, история — это один из величайших городов мира. Я завидую нашему первому послу Джону Куинси Адамсу, у которого была возможность здесь жить (Джон Куинси Адамс — шестой президент США и посланник в России в 1809–1814 годы — прим. «Бумаги»).
Я действительно считаю, что то, чем мы занимаемся в посольстве и что делает посол [Анатолий] Антонов в Вашингтоне, очень важно, так как это поможет предпринять последующие шаги, которые послужат основой доверия. Я встречаюсь с высокопоставленными чиновниками, с которыми мы слишком долго не общались. Мы ведем обсуждения, которых у нас не было длительное время. А что случается, когда вы не общаетесь? Вы начинаете ожидать худшего от другого человека. Или от другой страны. Потому что слишком долго не говорили и начинаете обвинять во всем собеседника.
Что случается, когда вы не общаетесь? Вы начинаете ожидать худшего от другого человека. Или от другой страны
Когда мы начинаем разговаривать, делиться своими целями — как на двустороннем, так и на региональном и глобальном уровнях, — то понимаем, что у нас больше общего, чем мы думали. Мы должны работать в Москве, Санкт-Петербурге, встречаться с людьми — и строить мосты. Это нелегко, но это то, что делают дипломаты. Чем больше дверей будет открыто, тем больше появится возможностей для плодотворного сотрудничества и у нас будут более здоровые отношения. Я на это надеюсь и думаю, что мы к этому придем.
