Первый Единый государственный экзамен прошел в Петербурге в 2004 году: тогда более 44 тысяч выпускников узнали, что такое КИМы, в чем сложность части С и как вообще русский язык можно сдать в виде теста. Учителя и первые экзаменуемые вспоминают, каким был ЕГЭ десять лет назад и что стало с экзаменом сейчас.
Иллюстрация: Катерина Чуракова / «Бумага»
Первые прообразы ЕГЭ стали появляться в России еще в 1997 году. Вопреки тому, что многие связывают введение выпускного экзамена в тестовой форме с именем Андрея Фурсенко, на самом деле инициатором идеи стал Владимир Филиппов, занимавший пост министра образования с 1998 по 2004 год. Именно Филиппов усмотрел необходимость модернизации образования и разработал одноименную программу в 2001 году: в ней говорилось об «информатизации» школ, о введении новых образовательных стандартов и проведении Единого государственного и приеме в вузы на основе его результатов.
Началось все с эксперимента, когда в отдельных школах стали проводить добровольное тестирование выпускников, а в 1999 году создан Федеральный центр тестирования Минобрнауки, который должен был развить систему тестирования.
Владимир Филиппов
Министр с 1999 по 2004 год
«Когда учитель преподавал тебе физику и сам поставил тебе четверку — это механизм некорректный. Поэтому нам и нужен ЕГЭ».
Из интервью «АиФ»
«Меня ректоры часто упрекали: „Мы берем абитуриентов по бумажкам, надо же им в глаза посмотреть!“. Но смотрели-то в вузах ранее при вступительных экзаменах не в глаза, а в карман, пытаясь вынудить платить хоть законным путем, хоть незаконным. И не забывайте, что ЕГЭ сделал поступление в вузы доступным для многих способных школьников из отдаленных регионов. И для такой огромной страны, как Россия, это особенно важно».Из интервью «Российской газете»
Тем не менее всю ответственность за неудачи ЕГЭ и продолжение реформ своего предшественника понес Андрей Фурсенко. Несколько лет подряд он даже удостаивался звания «самого нелюбимого министра РФ». К примеру, петербургские выпускники 2011 года не упустили возможность ему об этом сказать напрямую, завизжав хором «нет» в ответ на трогательный вопрос Вадима Тюльпанова, «любят ли они своего министра».
В 2004 году новую систему приняли 65 регионов России, среди них был и Петербург. Теперь петербургские одиннадцатиклассники, помимо выпускного сочинения, сдавали русский язык в форме ЕГЭ. Первая волна прошла 3 июня. В тот год оценку «отлично» получили 11 % выпускников Петербурга, а «двойку» — 1,68 %. С 2009 года ЕГЭ стал единственной формой выпускных экзаменов в школе и основной формой вступительных экзаменов в вузы. Нынешние выпускники сдают в обязательном порядке математику и русский язык, а по выбору — географию, литературу, иностранные языки, физику, информатику, биологию, историю, обществознание и химию.
Андрей Фурсенко
Министр с 2004 по 2009 год
«И ЕГЭ породил не я, если более точно. Но я понял, что все равно это останется за мной по жизни»
Из интервью «Эху Москвы»
«Уверен, что если бы ЕГЭ попробовали отменить, то и учителя, и ученики, и их родители выступили бы против»Из интервью «Известиям»
После прошлогодних скандалов, когда за день до экзамена в сети появились ответы, выложенные с Дальнего Востока, было решено готовить контрольно-измерительные материалы (КИМы) отдельно для каждого часового пояса.
Так, из-за утечки информации Рособрнадзор в прошлом году заблокировал доступ к 72 группам «ВКонтакте», где предлагалось купить материалы к ЕГЭ — их стоимость варьировалась от 20 до 50 тысяч рублей. После очередного казуса с нарушениями премьер Дмитрий Медведев заявил, что результаты всех, кто имел отношение к продаже и покупке ответов, должны быть аннулированы.
В этом году, как объявил глава Рособрнадзора Сергей Кравцов, утечек не было: по его словам, «под видом реальных КИМов мошенники выкладывали в сеть задания и ответы прошлых лет». Среди петербуржцев все же нашлись нарушители: семь человек было удалено с экзамена за использование шпаргалок и интернета.
Дмитрий Ливанов
Министр с 2012 года
«Думаю, что на совершенствование Единого госэкзамена, на повышение доверия к его результатам со стороны учеников, родителей и учителей мы денег жалеть не будем. Доверие, конечно, ни за какие деньги не купишь. Но все, что можно сделать, чтобы повысить доверие к ЕГЭ, мы сделаем»
Из интервью «Московский комсомолец»
«Мы планируем поэтапно исключить часть А из заданий Единого государственного экзамена из всех вариантов по всем предметам»Из интервью «Известиям»
Бурные обсуждения были вызваны заявлением нынешнего министра образования Дмитрия Ливанова о том, что вскоре ЕГЭ по всем гуманитарным предметам будет сдаваться устно, а уже к 2015 году будет исключена часть А из всех экзаменов. Помимо этого, министр предложил в течение двух-трех лет «разгрузить систему ЕГЭ» и сделать экзамен менее стрессовым. Возможно, абитуриентам в скором времени можно будет сдавать ЕГЭ на протяжении всего года, а на пересдачу будет даваться три попытки. Многие критики ЕГЭ расценили заявление Ливанова как постепенный отказ от Единого экзамена, член-корреспондент Российской академии образования Александр Абрамов и вовсе сделал вывод, что это полное признание министром провала «авантюры с ЕГЭ».
Выпускники 2004 года
Антонина Арефина, 98 баллов
Тамара Погодина, около 69 баллов
— Я не помню, была я в десятом классе или одиннадцатом, когда стало известно, что нам предстоит ЕГЭ. В десятом были обычные уроки русского, а на следующий год его уже не было в расписании, но иногда мы писали тестовые варианты в качестве подготовки. Какие-то книжечки с примерами задач покупали, решали по ним.
Мы, естественно, побаивались новой формы. Это было что-то никому не известное. Можно сказать, что были недовольны, впрочем, я с трудом представляю школьника, радующегося экзамену, в какой бы он форме ни проходил. Я лично волновалась из-за требования сделать задания второй и третьей части по строгой форме, боялась ошибиться в мелочах, а собственно к тестовой части относилась спокойно, уже был опыт заполнения «Кенгуру» и «Русского медвежонка». Вообще, третья часть не нравилась никому — тексты для анализа были идиотскими.
Мы сдавали ЕГЭ только по русскому, так что обсуждали это с нашей учительницей. Она была против тестовой формы по литературе, а вот ее отношение к русскому не помню. Я получила 98 баллов, это был для меня самой немного неожиданный результат. На мое поступление результат не повлиял, на факультете проходной балл был 26, поскольку по русскому далеко не все получили пятерки.
— Мы об этом узнали, кажется, только в начале года, точно не за несколько лет. С середины года в рамках одного урока в неделю делали эти задания и вместе их разбирали. Как-то все спокойно относились, но в то же время понимали, что это очень ответственно и от результатов зависит поступление. Но не могу сказать, что это было страшно, задания не казались сверхсложными, все было адекватно.
Я сдавала в 56 школе: в зале было, может, два-три человека из класса, остальные все незнакомые. Сидели в обычном классе, по одному за партой. Все было очень строго: никаких разговоров, шпаргалок, стояла полная тишина. Нас заранее настраивали на то, что ничего спрашивать у учителя нельзя, поэтому все рассчитывали только на себя. Насколько я помню, тогда еще даже ответов не было никаких, эта проблема возникла в последующие годы.
Главное отличие первого ЕГЭ от последующих в том, что результаты мы узнавали не на сайте, а на стенде в школе, тогда-то и интернета не было почти. Я не помню точно, сколько баллов получила, но мне чуть-чуть не хватило до пятерки, это было обидно. Я попробовала сдать еще раз русский язык уже при поступлении в Университет технологии и дизайна — ведь в первый год можно было русский сдать еще и в самом вузе, но тоже сдала на четверку.
Главное отличие первого ЕГЭ от последующих в том, что результаты мы узнавали не на сайте, а на стенде в школе, тогда-то и интернета не было почти
Ксения Ивахова, около 65 баллов
Надежда Шипунова, 78 баллов
— По-моему, мы не переживали сильно: во-первых, не были уверены, что это случится, во-вторых, на тот момент не были известны все организационные моменты, которые, как мне кажется, намного волнительнее, чем сдача самого материала. Учителям было сложно, и они не были довольны, поскольку им пришлось самим учиться, и, получается, все пришло к тестовой системе, которую на тот момент никто из них особо не любил.
В целом тест, как мне кажется, был понятным, тем более к нему мы готовились все полгода вплотную. Наверное, самые сложные задания были связаны с ударениями. В моем случае результат не повлиял бы на поступление, так как я собиралась на филфак СПбГУ, где проходные баллы делились по следующему принципу: 99–100 баллов — «отлично», 97–98 баллов — «хорошо». У меня был плохой балл: к сожалению, я не успела переписать в чистовик часть С, которая была третью теста. Была уверена, что вообще провалила экзамен. Но, слава богу, набрала 65 или 68 баллов.
— По тому, как нам расписывали экзамен, все должно было быть гораздо сложнее, нежели я помню. Полагаю, так как это был первый год, все боялись сделать его слишком сложным. И проходной балл в вузах был весьма низкий — насколько помню, они занизили планку вступительного балла, наверное, тоже не были уверены, что гладко все пройдет. Хотя, по рассказам двоюродной сестры, потом все стало гораздо «веселее». Мы чувствовали себя подопытными мышами. Радости или энтузиазма не испытывали точно. Все новое, как обычно, не внушает доверия. Натаскивали по пособиям — примерным вариантам. Результат на поступление повлиял не сильно, я получила 78, что в разных вузах переводилась в разные оценки.
Из того, что слышала от знакомых, в чем-то бывают абсурдные вопросы по литературе, например, вопрос, какой породы была Муму. Вот честно, все, у кого спрашивала, отвечали «дворняжка», а оказывается, правильный ответ — спаниель.
Мы не переживали сильно: во-первых, не были уверены, что это случится, во-вторых, на тот момент не были известны все организационные моменты, которые, как мне кажется, намного волнительнее, чем сдача самого материала
Учителя
Любовь Сердакова
Учитель русского языка и литературы физико-математического лицея 239
— ЕГЭ в 2004 году был параллельно с сочинением, то есть выпускники писали выпускное сочинение, как обычно, и, соответственно, ЕГЭ. Он был еще пока не для поступления, но результаты мы учитывали при окончании года. Помню, что мы сдали хорошо. Были уже пособия.
Сначала я отнеслась очень настороженно, с годами стало получше, поскольку и ЕГЭ менялся, и задания адекватнее становились. За всю историю ЕГЭ были вариации на тему части B и части C. Глобально он не поменялся, но более приятные вопросы все же появились — логика во всем этом стала прослеживаться. Задания стали лучше структурированы: сначала идет культура речи, потом орфография, пунктуация и так далее.
Я была в Москве на Ассоциации учителей русского языка и литературы, и там как раз говорили, что в девятом классе будет тенденция сдавать формальный ЕГЭ, как мы сейчас его пишем, а в одиннадцатом классе будет сочинение как форма выпускного экзамена. Эта идея мне кажется более логичной, поскольку мне всегда нравилось сочинение, — это все-таки высшая форма речевой культуры.
Сейчас это структурированный экзамен, к которому можно подготовиться, просто потратив время. Если же ты учишь именно живому письму и живой речи, то процесс подготовки и натаскивания будет гораздо сложнее. Человек, который готов трудиться и работать, и в данном случае себя проявит. Отрицательная черта ЕГЭ — это возможность в интернете узнать и прорешать заранее варианты, как это было в прошлом году.
Елена Калинина Репетитор, основатель Центра грамотности
Виктория Васильева Доцент СПбГУ, член экспертной комиссии ЕГЭ
— Обращаются ко мне ученики для подстраховки и за индивидуальным подходом. Если прогноз оценки не устраивает школьника и его родителей, учитель не всегда возьмется улучшать этот показатель, даже просто из-за нехватки времени. Кроме того, на занятиях в классе упор делается на тренировку тестовой части — творческая, как правило, прорабатывается мало, хотя, на мой взгляд, именно она по-настоящему показывает уровень владения родным языком. В ЕГЭ она составляет примерно 1/3 оценки. При подготовке я следую формату ЕГЭ и особенностям заданий в тестовой форме, но моя задача — еще и сформировать работающий механизм грамотного письма на будущее. А то ведь бывает, что парень тест решает хорошо, но, когда пишет мне сообщение, делает ошибки в аналогичных словах и конструкциях. «Так это же не экзамен», — объясняет он мне. И это характерно для многих школьников: у них есть русский язык для оценки, но нет русского языка для жизни, нет понимания, зачем он дальше, зачем грамотно писать в соцсетях.
При подготовке я следую формату ЕГЭ и особенностям заданий в тестовой форме, но моя задача — еще и сформировать работающий механизм грамотного письма на будущее
Здесь возникают вопросы не столько к самим подросткам, сколько к школьной системе преподавания. Потому что подростки довольно легко разворачиваются в другую сторону, если им показать, как там интересно. Я не из числа сторонников ЕГЭ. Главным итогом изучения русского языка в школе должна стать грамотная свободная письменная речь, а ЕГЭ проверяет знание отдельных правил, которое у многих школьников активируется только на соответствующем пункте теста. Когда же они пишут свободный текст, с его многозадачностью, это знание зачастую переходит в пассивный режим. Поэтому, например, в пункте теста, где точечно поставлена задача выделить вводные слова или расставить знаки препинания в сложноподчиненном предложении, школьник все делает правильно, а те же конструкции в свободном тексте, в сочинении из части С, уже пропускает. При этом максимум баллов за орфографию или пунктуацию можно получить именно в тестовой части.
Итогом изучения русского языка в школе должна стать грамотная свободная письменная речь, а ЕГЭ проверяет знание отдельных правил
Например, орфография в сочинении оценивается от нуля до трех баллов, и ноль ставится за любое количество ошибок больше четырех. То есть, грубо говоря, если у школьника в свободном тексте будут ошибки в каждом предложении, у него все равно остается шанс получить в целом высокий балл за ЕГЭ — именно за счет тестовой части, которую можно научиться решать. А решать и писать — это совсем разные навыки.
Оценка за ЕГЭ не говорит в полной мере о знании русского языка и, самое главное, о качестве самостоятельной письменной речи. Были случаи, когда показатели теста выше реального уровня грамотности, но есть и обратные: я знаю людей, в том числе взрослых, у которых сама тестовая форма вызывает психологический дискомфорт, из чего могут вытекать совершенно нелепые ошибки.
— Я считаю, что абитуриенты не меняются и вокруг них ничего не меняется. Однако ЕГЭ привел к тому, что наши студенты не умеют писать связный, логичный текст, в котором было бы понятно, что они хотят сказать. Ответ на пресловутый вопрос «Что хотел сказать автор?» остается совершенно непонятным. В ЕГЭ, к сожалению, нет нормального задания, которое бы развивало навык писать большие сочинения, потому что часть C, с моей точки зрения, самая ужасная. Тексты, которые предлагаются в ЕГЭ, скомпилированы так, что там родная мать не узнает ни Лихачева, ни Аверинцева, ни Паустовского. Из этого крохотного текста, который получается в результате соединения фрагментов, якобы должна прослеживаться какая-то идея, но эти тексты не мотивируют на мысль. Человек сам по себе существо коммуникативное, он не может писать просто от печки, он же пишет от мысли, от чувства, а тексты ничего этого не вызывают. Это игра в рассуждение, на самом деле никакого рассуждения абитуриенты не предлагают в части С.
Нами руководили чиновники от специальных отделов, которые ничем не отличались от чиновников налоговой, например. Я помню, они все время нас подгоняли
Когда ЕГЭ только начинался, у преподавателей была какая-то иллюзия, что нас кто-то спросит. Нас не спросили, и любые наши попытки высказаться пресекли. Нами руководили чиновники от специальных отделов, которые ничем не отличались от чиновников налоговой, например. Я помню, они все время нас подгоняли. Однажды у нас чуть ли не забастовка была: мы сказали, что будем сидеть хоть всю ночь, потому что не хотим делать это бегло. В последние годы нам просто давали разработанные методической комиссией материалы, в которых говорилось, что именно мы должны увидеть в сочинении. Допустим: «Главная мысль автора — историческая память является основой для нравственного воспитания общества». Благодаря опыту ты, конечно, видишь в тексте человека, живую мысль, живое слово. Если ребенок написал один аргумент, в котором слилось сразу два (потому что он увлекся, что, к счастью, тоже бывает), тогда ты делаешь вид, что видишь два.
Человек сам по себе существо коммуникативное, он не может писать просто от печки, он же пишет от мысли
Я бы предложила четко разграничить цели экзамена. Первая цель — общеобразовательная, то есть мы должны увидеть, что человек владеет нормами письменной речи, которые проверяются на простом тесте с заданиями на орфографию. У нас есть очень хорошие формы тестов, которые мы когда-то разработали, они проверяют знания орфографии и пунктуации. Например, есть задание: «В каком ряду во всех словах должна писать буква з?». Этот тест должен сдать любой выпускник школы. Языковедческая часть нужна для тех, кто дальше будет учиться в гуманитарной сфере, и должна быть отделена от части, где проверяется практическая грамотность. Сочинение же нужно сдавать отдельно, причем оно совсем не обязательно должно быть написано на литературном материале. Оно может основываться на историческом материале, на биографии персоны из области науки, то есть в зависимости от того, куда ребенок потом идет.
