Каждую неделю «Бумага» публикует истории о молодых иностранцах. Чем Петербург привлекает и отталкивает приезжих, чему учит Россия и зачем вообще приезжать в незнакомый город — бизнесмены, студенты, ученые и рестораторы из разных стран расскажут о своем опыте и взглядах на петербургскую жизнь. Актриса и режиссер Алессандра Джунтини рассказала «Бумаге» о том, как она поступила в театральную академию, не зная русского, и как Петербург научил ее выбирать зимнюю обувь.
Фото: Виктория Мокрецова / «Бумага»
Чему вас научила Россия?
Сейчас я хорошо умею выбирать зимнюю обувь и пить водку — раньше я пила только вино. Когда я только сюда приехала, была воплощением стереотипов об итальянцах: веселая, открытая, очень наивная. Здесь я стала серьезнее и задумчивее. На меня повлияла не только Россия в целом, но и театральная академия, потому что учеба в ней ломает людей. Ну и, конечно, когда просыпаешься и видишь эту петербургскую серость, очень сложно радоваться. Петербург сделал меня поэтичной. Здесь ты начинаешь очень непростую жизнь, но в то же время в этом и есть особая поэзия. Переживания и страдания превращаются в творчество, и оно становится более искренним.
Мне было трудно подружиться с кем-то в театральной академии, там всегда было много зависти и интриг. Я бросила эти попытки и начала ходить в бары. В «Фиделе» и «Даче» поняла, что на самом деле русские люди невероятно общительные. Я могла зайти в бар одна и сразу же завести знакомство с кем-нибудь. Такое я видела только в Нью-Йорке.
Что бы вы хотели перенести из своей страны в Санкт-Петербург?
Кроме солнца, я скучаю по одной простой вещи: иногда в Италии кажется, что все друзья. Несмотря на то, что я никого не знаю, я могу сразу обращаться к человеку на «ты». Если второй раз зашла в какое-то заведение, то уже стала постоянным клиентом. Я здороваюсь с людьми на улицах, и они мне отвечают. Даже мой русский муж, приезжая со мной в Италию, удивляется тому, что ты не чувствуешь себя чужим, где бы ни находился. Если только ты сам не хочешь себя так чувствовать.
Мы доходили до всякого: могли, например, встать в девять утра и начать питьПрекрасное время, о котором немногие знают, — это сентябрь-октябрь, когда собирают урожай винограда, делают вино и открывают старое. Начинается период дегустаций: ты постоянно пробуешь вино в течение всего дня и приезжаешь домой навеселе. В Италии очень долго отмечают Рождество: начинают 24 декабря, а заканчивают 26-го. Его обязательно нужно праздновать с родственниками и объедаться от пуза: ты только ешь и говоришь, говоришь и ешь. А в России на Новый Год слишком много только водки.
Какие люди сыграли для вас важную роль?
У меня есть два однокурсника, которых я буду любить всегда. Они научили меня быть свободной и не бояться. Женщина здесь очень зажата, она всегда должна хорошо выглядеть. В Италии это не так важно — не нужно обязательно быть на каблуках, накрашенной, доставать щетку из сумочки и чистить обувь. Первый год я очень волновалась по поводу того, что я не такая и для меня это неестественно. Именно Сеня и Вова сказали мне: «Пофиг». Мы доходили до всякого: могли, например, встать в девять утра и начать пить. А потом, наоборот, бывали творческие прорывы: мы гуляли по крышам Петербурга и читали стихотворения Володина. Это время очень напоминает мне фильм «Мечтатели», без сексуальной темы, но с таким же подходом к жизни: мы гуляли, и город был наш.
Пять находок в Санкт-Петербурге
1. Преображенская площадь
Мы с мужем три с половиной года жили там, прямо за церковью. Это одно из самых потрясающих мест в Петербурге, потому что очень мало людей знают о нем. Мы снимали квартиру в маленьком трехэтажном здании, адрес которого был почему-то Манежная площадь, 1. Из наших окон была видна квартира Бродского. Там было так спокойно и совершенно не чувствовалось, что находишься в центре города. У нас была угловая комната и окна были повсюду. В пять часов вечера в солнечный день все заливало желтым светом, из окон была видна церковь и деревья, которые в таком свете становились кислотно-зелеными. Было невозможно красиво.2. Район Мухинского училища
Пешеходная улица и маленький сад рядом с ним напоминают мне Францию. И, вообще, мне нравится вся эта часть города: Моховая, Пестеля, Гагаринская.3. Дворы
Нигде нет таких дворов, как здесь. Даже мои друзья из Италии восхищаются ими, а мой муж хотел написать сценарий под дворы Петербурга.4. Бар «Терминал»
Каждый вечер там что-то происходит. Что — зависит от людей, которые туда приходят. Иногда это спокойный вечер, а иногда кто-то садится за пианино и начинается концерт. Каждый раз, когда я прихожу туда, происходит что-то необыкновенное.5. Провокационность
Здесь очень просто устраивать провокации. Например, в театре я могу хотя бы чуть-чуть затронуть тему гомосексуализма, и после этого будет огромный скандал. Могу использовать матерные слова на площадке. В Европе ко всему этому давно привыкли, а в России — нет, но это хорошо, потому что дает некую долю адреналина. Зачем вы здесь?
Я пробовала поступать в театральные академии Италии. У нас их не так много, поэтому мест мало, и у меня не получилось. Моя мама — грузинка — переехала в Италию еще в советское время и всю жизнь говорила, что русский театр — это нечто великое. Поэтому у меня сложилось впечатление, что настоящая театральная культура — в России. И когда я во второй раз не поступила на родине, подумала, что должна поехать сюда. Мама начала узнавать, кто из знакомых живет в Петербурге. Тут у нее оказался знакомый режиссер, который, в свою очередь, знал преподавателя театральной академии. Меня направили к нему, но за месяц до моего приезда он умер. Я все равно решила ехать и поступила. Интересно, что сразу этого не поняла, потому что не знала русского. Дело в том, что я просто всех обманула и выучила лишь несколько фраз. Акцент у меня был небольшой, потому что я слышала, как по-русски разговаривает мама. Вот мой мастер и подумал, что я знаю русский. На экзамене это тоже не раскрылось: меня попросили сыграть животное, а я только их и знала. В общем, все просто удачно сложилось.
Моя мама — грузинка — переехала в Италию еще в советское время и всю жизнь говорила, что русский театр — это нечто великоеРусский театр неповторим: это великая и глубокая культура. Даже в актерском контракте есть такое условие, что единственная причина непоявления на спектакле — это смерть. В других странах такого нет. В России актер может получать 8–12 тысяч в месяц, но единственная причина не появляться — это смерть. Это говорит о том, что люди отдают жизнь и все, что у них есть, чтобы заниматься своим делом. А в Европе начинается: «Сколько я получу, сколько часов репетиций?» и так далее. В Америке еще хуже. Вот почему русский театр великий. Прощаться с ним мне будет трудно, да и не хочется.
