В прокат выходит «Восьмерка» — фильм Алексея Учителя по одноименной повести Захара Прилепина. Про работу режиссера с мачистской прозой Прилепина и отношения с русским роком и хип-хопом — в нашем материале.
Нижний Новгород конца 1999 года — депрессивное место: город, кажется, полностью состоит из панельных домов, в стекляшке советского дома культуры — ночной клуб для «новых русских», заводы закрываются, ОМОН, как всегда, разгоняет и винтит. В его рядах — четверо друзей с характерными погонялами типа Шорох и Лык, склонные махать кулаками и вне выездов на митинги, передвигающиеся на белом ВАЗе модели 2108. Их противник — лощеный бандит с таким же колоритным именем Буц, у которого машина лучше и есть красивая роковая подруга.
Странный творческий союз интеллигентного Алексея Учителя и брутального Захара Прилепина уже не вызывает удивления сам по себе. Поразительно, скорее, упорство, с которым постановщик, когда-то прославившийся драмами о балете Дягилева и личной жизни Бунина, пытается заново изобрести себя в фильмах про бицепсы, потные тела, проникновенные мужские разговоры под водку и прочие традиционные ценности. Идея народничества, обаяние жизни в простоте, где не смотрят фильмы с названиями типа «Космос как предчувствие» и, вообще, редко используют слова длиннее трех слогов, у русских интеллигентов пользуется стабильной популярностью. Тогда-то фестивальные режиссеры и обращаются к сюжетам о настоящих русских мужиках.
Идея народничества, обаяние жизни в простоте, где не смотрят фильмы с названиями типа «Космос как предчувствие» и, вообще, редко используют слова длиннее трех слогов, у русских интеллигентов пользуется стабильной популярностьюОднако вся эта тестостероновая проблематика у Учителя и его почтенного сценариста Александра Миндадзе закономерно принимает эстетские формы, и даже опыт документалиста не отменяет того, что режиссер стремится сделать красиво. Вот несколько первых сцен: «Жигули» из заглавия выписывают живописные узоры на дурных нижегородских дорогах, как в тематических американских фильмах; баррикада на бунтующем заводе выглядит декорацией из стимпанка; или — четверка главных героев бежит в темноте, вспышки света выхватывают их лица, голоса складываются в ритмичный диалог, где неясно, кто говорит в каждый момент времени. Легко представить, как здорово выглядел этот эпизод в сценарии, и настолько же искусственно он выглядит на экране. Нарочитая красивость настолько не стыкуется с хип-хоповой интонацией сиплой искренности, что фальшивым в таком сочетании выглядит и то, и другое. Первым важным фильмом Учителя, в честь которого он назвал свою студию, была перестроечная документалка «Рок» об «Аукцыоне», «Аквариуме» и «Кино». И «Восьмерка» только подтверждает, что БГ и Гаркуша режиссеру ближе и понятнее, чем рэперы с рабочих окраин провинциальных городов.
Наверное, в тот же зазор между двумя несочетающимися эстетиками проваливается и все остальное: характеры, мотивации, диалоги. Когда в элементарном сюжете о двух самцах, сцепившихся из-за самки, то и дело непонятно, что на уме у героев и какая логика ими руководит, это значит, где-то есть системная ошибка. Эти неправдоподобные люди (а должны же быть наоборот — настоящие с большой буквы Н) не вызывают эмоций, их шутки не смешат настолько, что становится неловко. Где-то витает знакомая мысль: «Не мы такие, жизнь такая», но выводится она не из сюжета, а из депрессивной обстановки, кожаных курток, бейсбольных бит в багажнике, Ельцина в телевизоре — атмосфера места и времени в фильме удалась лучше всего.
Когда в элементарном сюжете о двух самцах, сцепившихся из-за самки, то и дело непонятно, что на уме у героев и какая логика ими руководит, это значит, где-то есть системная ошибкаПараллелей с «Бумером», где впервые прозвучала сакраментальная фраза, достаточно много, чтобы счесть их неслучайными: рубеж 90-х и нулевых, четверка друзей, злоупотребляющих словом «че», название автомобиля в заглавии. Но бандиты Петра Буслова почему-то были достовернее, чем омоновцы Прилепина — Миндадзе — Учителя, находящиеся по другую сторону криминального фронта. По крайней мере, героев «Бумера» можно было отличить друг от друга, а с персонажами «Восьмерки» это не всегда удается, хотя актеры-дебютанты в главных ролях очень стараются.
Что же касается названия «Восьмерка», то оно напоминает и еще об одном фильме, снятом примерно в то же время, — «Копейке» Ивана Дыховичного по сценарию Владимира Сорокина, озаглавленной так в честь другой модели «Жигулей». Ее стоило бы пересмотреть тем, кто видит в «Восьмерке» острый комментарий к актуальным проблемам русской политики и истории. Понятно, что любой российский фильм за последние полгода воспринимается именно как такой комментарий, но в «Восьмерке» об этом говорится почти прямым текстом — и тем не менее снятая двенадцать лет назад «Копейка» говорит о нынешней реальности гораздо больше. Вероятно, дело в величине таланта сценаристов или в том, что абсурд в этих краях — более точный инструмент, чем брутальный реализм; ну или, может быть, хип-хоп — просто не русская музыка.
