Ира Слюсарь и Даша Никитина запустили свой детский театр «Лось и Светлячок» в начале 2021 года. Девушки создают спектакли, складывают почти 40 килограммов реквизита в чемоданы и гастролируют по России.
В Петербурге первый спектакль «Робот и пластиковая собака» девушки играли в «Севкабеле» и «Подписных изданиях». В январе нового года они представят новую постановку — «Дети йети» — в театре «Особняк».
«Бумага» поговорила с Ирой и Дашей о том, как открыть театр на свои деньги, сложно ли ездить с постановками в разные города и зачем родителям ходить в театр с детьми.
Как появился театр «Лось и Светлячок»
Ира: Мы познакомились несколько лет назад через общих друзей. Потом работали вместе в «Простых вещах» — Даша занималась PR, я мероприятиями. И так всё хорошо получалось, что мы решили продолжить делать что-нибудь вместе и после нашего ухода из «Простых вещей».
Даша: Однажды я сказала: «Ира, так у тебя же раньше был театр! Давай сделаем новый, будем путешествовать и еще денег заработаем!»
И: Я шесть лет училась на режиссера в Академии искусств в Минске и потом еще пять лет у меня был свой путешествующий театр. За это время мы сделали три спектакля и поняли всю финансовую модель работы предыдущего поколения бродячих кукольников: они садились в машину и ехали со своими спектаклями в Европу, когда еще это было достаточно просто. По такому же принципу был организован и мой первый театр. Мы гастролировали по Мексике, Азербайджану, Беларуси и многим городам России.
Три года назад у меня появилась идея поставить спектакль по мотивам книги «Нортон и Альфа» Кристины Литтен. Мы с моей художницей Катей успели сделать для него две куклы, потом она уехала в Канаду, а я поняла, что не потяну [эту постановку] одна.
Д: А у меня нет практического театрального опыта. Я училась на театроведа, потом на драматурга. Конечно, это всё помогает работать с историей и у меня есть насмотренность. Но я никогда не планировала создавать спектакли. Оказалось, что практиком быть гораздо интереснее, чем теоретиком.
И: До «Лося и Светлячка» я работала в разных компаниях, и везде была только «кусочком пиццы». А я не могу работать, не понимая, как функционирует вся система. Тут же я знаю всё про каждый рубль, и мне спокойно.
Д: В работе мы ушиблены гиперконтролем и не хотим встраиваться куда-то. Я раньше работала в государственных и частных учреждениях. А когда мы стали делать первый спектакль, то у меня появилось четкое осознание, что теперь я хочу работать только на себя.
И: Когда я нашла книгу Кристины Литтен, поняла, что в ней нет мощной истории, но есть путь существования персонажа, и это очень круто. Ведь в работе над классической историей ты идешь традиционными путями, а тут появляется вызов. Как, например, показать, что эта история просто про радость бытия?
В этой книге нет морали: никто никого не прибил, не поженил. Там просто будни робота, который живет на помойке и делает механическую собаку, чтобы было с кем повеселиться. Единственная идея — как классно жить и прыгать по полю из цветов!
Д: Сама писательница — молодая девушка из Великобритании, мы нашли ее в фейсбуке, списались. Оказалось, что мы на одной волне, и она дала нам официальное разрешение на работу с ее историей.
И: Сели на Петроградке в кафе «Будем знакомы» — и давай сочинять спектакль. Сочинили, признали, что молодцы, — а потом я испугалась. Месяц прогуливала репетиции, говорила, что нам не хватает реквизита и срочно нужно ехать на «Уделку» покупать еще пять дуршлагов. Скупала всякий хлам в надежде, что он даст подсказку, что же делать со всем этим.
Д: Хлама было довольно много!
И: Потом мы решили просто взять куклы в руки. Начали разбирать сценарий, выстраивали мизансцены. Несколько месяцев каждый день репетировали, это было самое настоящее маньячество: я приезжала к Даше домой утром — и до вечера мы занимались только спектаклем.
Название нашего театра пришло, когда мы отправляли заявку на участие в театральном фестивале «Карабас». Вместе «лось» и «светлячок» звучат непривычно, веселят сочетанием чего-то большого, надежного и маленького, несерьезного. К тому же мы с Дашей на них похожи. Когда стоим вместе и говорим, как наш театр называется, все смеются: я очень высокая, а Даша ниже среднего роста.
Д: В итоге на материалы для спектакля, оплату работ художника и композитора у нас ушло порядка 120 тысяч. Это по очень низкому прайсу, так как мы работаем с друзьями. Но как только денег заработаем, будем платить по рынку.
Как работает независимый кукольный театр
И: В Петербурге есть проекты, которые с нами созвучны, — туда ходим мы сами и наша аудитория. Премьера нашего первого спектакля прошла в таком месте — в «Севкабель KIDS». Мы сразу договорились с площадками в Москве, там есть рынок для маленьких театров. Например, мы выступаем в «Домике Фанни Белл» в саду имени Баумана. Это частная площадка, и там выстроена честная работа: если на тебя билеты продаются, то будешь там играть, а если нет, то извини.
Д: Во время работы над каждым новым проектом мы думаем, как мы будем его продавать. Мы не можем позволить себе сделать продукт, который не окупится, потому что театр — наш единственный источник дохода.
И: Как работают большие театры? За несколько дней приезжает большой фургон, привозит декорации. Специальные люди их разгружают, отдельная монтажная команда всё собирает. Идет прогон, световая репетиция, за всем смотрят администраторы и вокруг много народа.
Д: А ты, как прима, выходишь в черных очках из такси бизнес-класса, в одной руке — чашечка капучино, другой приклеиваешь себе патчи под глаза.
И: Так всё и выглядит у нормальных людей. Но сейчас у нас нет даже машины. Каждый раз добраться до места выступления — это квест. Весь спектакль умещается в два огромных 18-килограммовых чемодана, которые мы, две девушки, еле тащим. Если на месте предусмотрена лестница, это добавляет нам еще больше радости.
Д: Есть целая коллекция видео, как мы с чемоданами поднимаемся по лестницам.
И: После восхождения нужно всё смонтировать и перевоплотиться. Ты превращаешься в другого человека, суперсвежего и радостного. И ты правда такой: учишься быстро переключать состояния, потому что зритель всё чувствует. Нужно уметь вовремя отдыхать, пусть даже не физически, но хотя бы в своей голове.
Д: У нас сейчас нет постоянной площадки для выступлений, но мы легки на подъем и с радостью ездим в разные города. Недавно были в Красноярске на КРЯКК (Красноярская ярмарка книжной культуры — прим. «Бумаги»). Минимум раз в месяц выступаем в Москве и Петербурге. К сожалению, из-за пандемии отменили много показов — в Белгороде, Туле, Новгороде. Мы хотели и в Чехию поехать на фестиваль Divadlo loutek Ostrava, но его тоже перенесли на следующий год.
И: Планируем начать 2022 год на драйве — выпустим новый спектакль про зиму. Премьеру сыграли в любимых «Подписных изданиях», а в январские праздники будем в театре «Особняк». Спектакль называется «Дети йети», это бумажная сказка про папу-йети, который накормит своих детей ужином, что бы ни случилось.
Д: Так вышло, что мы любим читать книги «Поляндрии» и есть булочки в «Подписных», поэтому совместный проект был неизбежен. Однажды мы показывали спектакль в магазине на Литейном, ребятам понравилось, и они пригласили нас сделать проект для детской зоны их книжного фестиваля «Книги у моря», который пройдет летом 2022-го. До лета мы каждый месяц будем работать с новой книгой, всего их будет восемь.
И: Смысл проекта в «Подписных» — в том, чтобы дети могли сделать эту зону для себя сами. Для это нужен процесс, [который их объединит]. Например, [дети могут] вместе с нами показать историю из книжки-картинки театральными средствами. Это такая игра, которую мы придумываем заранее, чтобы познакомить участников с выразительными средствами театра. На основе нее дети создают что-то свое — и ради этого всё делается.
Д: Допустим, мы берем книгу Натальи Шалошвили «Что нужно маленькой кошке» и придумываем, как рассказать эту историю, чтобы познакомить детей с театром. Даем им белую кальку и вместе с ними решаем, как ее превратить в молоко. Дети из бумажного прямоугольника делают круг — оказывается, так выглядит молоко, если налить его в блюдце. А чтобы получилась лужа, надо оторвать прямые углы. Круто же! Вот и получается театральное волшебство.
И: В Петербурге много крутых детей и крутых родителей. Они приходят в 11 утра на, казалось бы, что-то совершенно странное — на какую-то «театральную лабораторию». При этом, как мне кажется, они ведь понимают куда ведут своих детей. За это большой респект городу и его жителям.
Кто смотрит выступления «Лося и Светлячка»
Д: Наша аудитория — это семья. Наши спектакли достаточно образные, чтобы каждый нашел что-то важное именно для себя. Круто, когда родитель берет своего детеныша и осознанно идет вместе с ним переживать художественный опыт. Лучше всего, если спектакль станет совместным воспоминанием, поводом для близости и взаимодействия.
И: После спектакля мы просим детей сделать из бумаги цветок. Для этого задания мы предлагаем им попросить помощи у родителей. Иногда бывает ощущение, будто папа в первый раз помогает что-то смастерить ребенку. Мы рады этому опыту, но в то же время это очень странно: как же так вышло, что в семье ни разу ничего не делали вместе?
И: Раньше [во время выступлений], если не получался контакт с залом, мне всегда казалось, что это я виновата. А сейчас понимаю, что спектакль — это диалог зрителей и актеров. Зрители сильно влияют на происходящее на сцене. Они могут сделать так, чтобы им и нам было приятно.
Дети — это трансляторы состояния их семей. Если большинству из них хорошо в семье, то спектакль будет хороший. Если же им плохо и тяжело, то и всем в зале будет тяжело.
Главная победа детского театра — если ребенок получает возможность обнажить свои чувства, высказать свое отношение к происходящему. Это пространство свободы.
Взрослые приводят детей в театр с разными целями. Кто-то думает: «О, класс, сейчас научу сына зубы чистить. И что врать вредно». Но ребенок идет не за моралью.
Д: Он идет развлекаться!
И: Он идет тусить. Хорошо проводить время, удивляться, фантазировать, испытывать эмоции.
Д: Часто взрослые недооценивают своих детей, и это касается не только возможности их фантазии или зрительской логики, но и того, насколько они понимают свои чувства и личные границы. На мой взгляд, дети отлично всё это понимают.
У нас был случай на лаборатории, когда мы рассказали всем правила и спрашиваем у группы: «Мы начинаем, готовы открыть книжку?» Вдруг мальчик лет восьми говорит: «Нет! Я не готов!» Ему становится страшно, в глазах появляются слезы. Он сумел понять это состояние и его артикулировать. Классно же! Не каждый взрослый способен взять и перед кучей незнакомых людей сказать, что он не готов начинать что-то новое и неизвестное.
Мы уверены, что дети умные и свободные личности. С ними не нужно сюсюкаться: у них есть свой внутренний мир и свое понимание. Мы же рады с ними знакомиться и создавать среду, в которой они смогут себя проявить.
