Виктор Цой погиб в автомобильной катастрофе 15 августа 1990 года. Спустя 30 лет группа «Кино» и ее лидер всё еще популярны: про Цоя снимают фильмы, его портреты рисуют на улицах, а личные вещи продают на аукционах за миллионы рублей. В годовщину смерти музыканта во многих городах прошли памятные акции. В Петербурге под музыку «Кино» развели Дворцовый мост.
«Бумага» поговорила с секретарем Ленинградского рок-клуба, музыкальным критиком и куратором выставки работ лидера «Кино» о том, как Виктор Цой стал народным героем.
Ольга Слободская
Секретарь и администратор Ленинградского рок-клуба в 1985–1994 годах
— Я услышала записи «Кино» еще в старшей школе — в 83–84 году. А уже в 85-м стала работать в рок-клубе [и познакомилась с группой].
Цой выделялся ростом, внешностью. В отличие от большинства [в рок-клубе] он был довольно замкнутым, доброжелательным — но немногословным, немножко в себе, не каждого подпускал. Я подумала, что его закрытость связана с восточной кровью и особенностями характера. А вот понимание масштаба его личности и таланта приходило ко мне с годами. Очевидным это стало в 1988 году, когда группа собрала первый стадион — разрушенный ныне Спортивно-концертный комплекс имени Ленина.
В начале — середине 80-х никто не мог предсказать никаких стадионов ни для «Кино», ни для «Аквариума», ни для «Зоопарка». Не потому, что это было невозможно, а потому, что тебя никто не пустил бы на стадион. Мы жили в совершенно другой стране. На каждое выступление надо было «литовать» программу (получать разрешение Главлита — прим. «Бумаги»). Все начинали с заводских красных уголков и дискотек в пригородах Ленинграда — в Красном селе, Горелово. Потом перебрались в университетские общежития и дома культуры, затем в рок-клуб и дворцы культуры — это максимум, на который могла рассчитывать рок-группа.
В Ленинграде [до 88 года] «Кино» воспринимали прохладно. Почему [они стали популярными], у меня, честно говоря, объяснения нет до сих пор. Но думаю, одна из причин — их внутренний стержень, убежденность, что они всё делают правильно.
В «Кино» были замечательные музыканты: Игорь Тихомиров, один из лучших басистов в рок-клубе, Юра Каспарян — ни на кого не похожий гитарист, Густав с довольно своеобразной манерой игры [на барабанах]. Группа всегда ответственно подходила к концертам. Они приходили на саундчек в назначенное время, трезвые. Если аппарат был не готов — бубнили: «На фига пришли».
Песни или пишутся, или не пишутся. Вот у Башлачева, например, они в какой-то момент перестали писаться — так бывает. А у Вити «писалось» постоянно. Группа всегда хотела выпустить альбом. К Андрею Тропилло (музыкальный продюсер, издатель и звукорежиссер, участвовал в выпуске дебютного альбома «Кино» «45», а также «Начальника Камчатки» и «Ночи» — прим. «Бумаги») стояла очередь, чтобы сделать запись: его студия [«АнТроп»] была единственным местом, где группа из рок-клуба могла записать более или менее качественный по тем временам альбом.
Цоя окружает некий ореол загадки. Конечно, это всегда притягивает. Поэтому, думаю, [о нем] будет снят еще не один фильм. [Я ощутила] совершенно незабываемое чувство, когда увидела, сколько народу испытало настоящее горе, когда Вити не стало. Сколько людей по-настоящему его любило.
Цой гений, группа выдающаяся — и я думаю, что ее будут помнить еще много десятилетий. И мои внуки, и правнуки. Думаю, что под влиянием «Кино» и Ленинградского рок-клуба возникло не одно поколение музыкантов. Как говорится, Цой жив. И больше тут добавить нечего.
Николай Овчинников
Редактор раздела «Музыка» «Афиша Daily»
— Не очень понятно, как в начале 80-х годов люди доставали новую музыку. Это был совершенно разношерстный зарубежный рок: какой доходил, такой и брали. По факту, ранний русский рок — это перевод зарубежных песен. Не буквально, но уровень цитирования очень высокий. Наверное, это было нужно для создания почвы под ногами.
Несмотря на то, что Советский Союз находился за железным занавесом, какая-то музыка до него доходила — начиная от The Beatles и заканчивая хард-роком. Но с группами «Кино», «Аквариум» и «Зоопарк» началось формирование канона русского рока: очень сильная текстоцентричность, ориентация на зарубежные образцы, аполитичность. Поначалу музыка была не очень понятна, вызывала недоумение и вопросы. В целом для советской музыки это было что-то совершенно новаторское.
К концу 80-х удельная масса музыки, которую производили русскоязычные рок-исполнители, стала слишком большой. Их нельзя было не замечать, и кто-то должен был создать манифестарную музыку — не просто необычную и интересную, но и совпадающую с духом времени. Тогда и появилась «Разлука» «Наутилуса», альбомы ДДТ и «Группа крови» «Кино». Последний стал народным, как и следующие два («Звезда по имени Солнце» и «Черный альбом», выпущенный группой после смерти Цоя — прим. «Бумаги»), совпадающий со всеми и с каждым, с очень запоминающимися мелодиями и мастерски записанный.
Цой не был основным поставщиком саунда — [этим занимались] Каспарян и Гурьянов, а также [звукорежиссер] Алексей Вишня, который записывал «Группу крови». В общем, был конгломерат людей, которые хотели, используя все возможные тогда технические средства, записать идеальный альбом новой волны.
У «Кино» также были хорошие по советским меркам синтезаторы и сэмплеры, которые им привезла Джоанна Стингрей (певица, актриса, популяризатор советского и постсоветского рока на Западе, дружила с Виктором Цоем и была замужем за Юрием Каспаряном — прим. «Бумаги»). Этот звук тоже обеспечил популярность группы. Они также познакомились с Юрием Айзеншписом — достаточно хватким продюсером, который обеспечивал «Кино» концертный чес. По-моему, это первый случай в советской истории, когда группа из подпольной и независимой достаточно быстро превратилась в стадионную.
Года четыре русский рок казался главной музыкой на свете. Но всё очень быстро закончилось, году в 91-м. Сначала умер Цой, потом Майк, потом распался «Аквариум». Лет на десять русский рок резко перестал быть актуальным.
При этом группа «Кино» всегда оставалась где-то рядом. Интерес к Цою можно объяснить тем, что он являет собой идеальный пример советской и постсоветской, «нашей» звезды. Космополитичный, смелый, красивый, статный, умеющий держать себя и сказать правильные вещи. Никого лучше за последние 30 лет не придумали.
Цой не вызывает идеологических споров, его песни используются всеми политическими силами. «Перемен» — абсолютно универсальный гимн. Забавно, что, вообще-то, это песня про людей, которые сидят на кухне и ничего не делают — просто перемен ждут. Но эта коннотация уже утеряна.
На данный момент Цой — это скрепа для российской культуры. Он не был замешан в скандалах и остается последним нашим героем. Такой скрепой мог бы быть, наверное, Высоцкий, но его песни слишком погружены в эпоху, в которой он существовал: многое невозможно понять, не зная контекст. Цоя же и в 2020 году можно слушать и понимать.
Дмитрий Мишенин
Куратор выставки художественных произведений Виктора Цоя в KGallery, основатель арт-группы «Doping-pong»
— У Энди Уорхола есть проект «Капсулы времени»: это коробки, в которых он хранил свои вещи, так или иначе связанные с его жизнью и искусством. В KGallery представлена «капсула времени» Виктора Цоя, созданная с 1987 по 1990 год и сохраненная в домашнем архиве Наталии Разлоговой (журналистка и кинокритик, возлюбленная Цоя — прим. «Бумаги»). Экспозиция включает в себя около 70 вещей: клеенки, холсты, работы, выполненные на бумаге, личные вещи и три десятка полароидов. Это иная история Цоя — мир, долгое время сокрытый от всех.
Виктор Цой изначально был художником, причем профессиональным. С детства проявив интерес и способности к изобразительному искусству, он обучался в художественной школе, где добился определенных успехов, а потом сменил несколько училищ. Он был поставщиком идей для ленинградского арт-андеграунда, с которым был хорошо знаком.
Виктор оставил след в самых ярких объединениях своего времени — от «Новых художников» (образовано в 70-х, среди направлений — примитивизм и экспрессионизм — прим. «Бумаги») до Новой академии (Новая академия изящных искусств, основанная Тимуром Новиковым — прим. «Бумаги»). Но сделал это мимоходом и играючи, сохранив свою творческую независимость. Цой стоял особняком от всех художников-современников примерно так же, как и от рок-музыкантов.
Отличительная черта Виктора: ему было неинтересно останавливаться на достигнутом. В любой сфере интересов Цой экспериментировал: пробовал новое звучание, если говорить о музыке, новые образы применительно к кино и новые подходы к изобразительному творчеству. Так вышло и с эволюционным процессом Цоя-художника, проделавшего путь от опытов с поп-арт- и стрит-арт-стилистикой к сюрреализму и неоромантическому академизму.
Темы, к которым обращался Виктор в изобразительном творчестве, всегда перекликались с его поэзией и музыкой: это и размышления о вечных вопросах — о любви, о жизни и смерти, и сиюминутные зарисовки, которые могли носить как трагический окрас, так и абсолютно комический.
Рассмотрите внимательно куртку Цоя [представленную на выставке] — и обнаружите множество мелких и важных деталей. Нашивка с иероглифом, подвеска с пулей на пуллере молнии, карабины на кармане, ручная роспись с собственным орнаментом, подкладка с жизнерадостной расцветкой у брутальной снаружи вещи. Виктор сам для себя был и стилистом, и модельером. Цой — модник и апологет поп-культуры в ее лучшем проявлении.
Учитывая успехи Цоя в кино и музыке, интеграция в международный художественный процесс была делом времени. Куда бы привел Виктора его живописный период — трудно сказать. Но ни одного подобного художника в СССР ни тогда, ни после ухода Виктора не было.
Читайте также наш материал к годовщине со дня смерти Михаила Горшенева. Это интервью о группе «Король и Шут» с друзьями, фанатами и музыкальными критиками.
