Специалист по лазерной химии — о запрете на марганцовку и производстве попперсов

На третьем Science Slam, который прошел 6 октября в клубе A2, химик Сергей Сафонов выступил с презентацией о мифических возможностях лазеров как оружия и о том, как они на самом деле меняют жизнь. В интервью «Бумаге» кандидат химических наук рассуждает о том, почему государство недооценивает химиков и запрещает марганцовку, а едва знакомые люди считают его наркодельцом и всерьез предлагают заняться производством попперсов.

Сергей Сафонов кандидат химических наук Сфера исследования: лазерная химия. Тема: «Мифы о лазерах».

Фото: Александр Палаев / «Бумага»

 

Что такое лазерная химия?

У общественных деятелей и предпринимателей иногда возникает такая ситуация: каждый хочет менять мир к лучшему, но кажется, что все уже придумано до нас и сложно сделать что-то принципиально новое. У ученых ситуация еще сложнее: чтобы придумать что-то новое, нужно еще и работать в рамках законов химии и физики. Лазерная химия, как волшебная палочка, позволяет обойти некоторые ограничения химических и физических процессов, протекающих в равновесных условиях (равновесными условиями химики называют постоянство температуры, давления и концентрации компонентов во всех точках системы). Когда в системе присутствует поток излучения мощностью до десяти в шестой степени ватт на квадратный сантиметр, могут происходить химические реакции, запрещенные в стандартных условиях. Такие процессы невероятно интересно изучать. Есть также лазерная аналитическая химия: при использовании импульсных лазеров с очень короткой длиной импульса можно «сфотографировать» переходы молекулы из одного состояния в другое, что становится возможным, когда характерное время перехода молекулы меньше длительности импульса лазера. Это открывает новые возможности для изучения механизмов химических реакций.  

Какова цель исследований?

Я занимаюсь синтезом новых материалов с помощью лазерного излучения. Последние четыре года моя работа была посвящена лазерно-индуцированному синтезу металлических структур на поверхности диэлектрических (не проводящих ток) поверхностях. Наш метод, в отличие от используемого широко в промышленности метода фотолитографии, имеет более простую технологическую цепочку и будет наносить гораздо меньший вред экологии.

Забавно было, когда мне всерьез предложили организовать производство попперсов. Туда же я его и отправил

 

Профессиональная деформация: как наука повлияла на повседневную жизнь?

В отличие от других сфер, я считаю, химия не склонна деформировать людей. Конечно, у химиков выше риск получить «производственную травму», но, соблюдая требования техники безопасности, этого вполне можно избежать. Когда меня спрашивали еще в школе, какими качествами должен обладать химик, я вывел формулу и всегда отвечал, что настоящий химик должен обладать изящным умом и чувством прекрасного. В целом, химики — разносторонние люди, которые, помимо науки, часто добиваются успехов еще в какой-либо деятельности. Для меня творчеством оказалась организация научно-практических мероприятий, таких как Международный турнир естественных наук и Всероссийский химический турнир школьников.  

С какими стереотипами вы сталкиваетесь, когда говорите: «Я химик»?

Забавно было, когда мне всерьез предложили организовать производство попперсов. Туда же я его и отправил. Часто когда говоришь, что ты химик, человек морщится как от головной боли и не знает, о чем у тебя спросить. «Ой, химию я так плохо в школе понимал(а)!». Дело в том, что химию у нас в школах очень плохо преподают. Многие учителя и химию не знают, и преподавать не умеют. Мне же повезло: в Академической гимназии, где я учился, этот предмет вел ученый из СПбГУ — Михаил Юрьевич Скрипкин, который смог доступно и в то же время глубоко изложить материал и заинтересовать этой наукой, что и определило мой выбор профессии. Распространенное мнение, что химики — это те, кто варит наркотики и собирает взрывные устройства. Но только почему-то все забывают, что большинство вещей, окружающих нас, произведены с использованием именно химических знаний: начиная от бензина и заканчивая экранами, микрочипами в электронных устройствах. Сейчас наши чиновники много говорят о развитии промышленности и инноваций, но все забывают, что невозможно исключительно на торговле и нулях-единичках (IT) построить устойчиво развивающуюся экономику. Крах торгово-айтишной модели развития мы видим сейчас на примере США. В то время как скромные Индия и Китай, сделавшие ставку на менее рентабельную, но всегда нужную химию и материаловедение, смотрят в будущее с уверенностью.

Наши чиновники много говорят о развитии промышленности и инноваций, но все забывают, что невозможно исключительно на торговле и нулях-единичках (IT) построить устойчиво развивающуюся экономику

Поддержка химиков со стороны государства должна заключаться прежде всего в том, чтобы не мешать работать. Государство только закручивает гайки: у нас на факультете было заведено чуть ли не уголовное дело на научных сотрудников за использование «запрещенного» вещества в химической лаборатории. Это вещество с момента создания химфака использовалось в научных экспериментах, а теперь входит в список так называемых «прекурсоров» — веществ, которые потенциально могут быть использованы для синтеза наркотиков. Но в этот список попала даже марганцовка! Очевидно, государство в лице чиновников тоже смотрит на нас через призму того же самого предрассудка: мы для них не те, кто создает новое, а потенциальные наркоторговцы, которые «ведут опасную игру». И конечно же, поэтому нужно отобрать у ученых возможность использовать рабочие инструменты, то есть химические вещества, а заодно и рабочие площади (если говорить про реформу РАН). Несмотря на увеличение финансирования науки, химики находятся в непростом положении: нам нужны реактивы, оборудование, а их закупка и использование сталкиваются с десятками бюрократических препон. Мы как лесник, попавший в капкан на медведя: капкан не для нас, но для чиновников, отмывающих деньги, предназначен, а ногу оттяпало нам. Виной тому те давние школьные предрассудки.

Очевидно, государство в лице чиновников тоже смотрит на нас через призму того же самого предрассудка: мы для них не те, кто создает новое, а потенциальные наркоторговцы, которые «ведут опасную игру»

 

О чем бы вы еще рассказали на Science Slam?

Я бы рассказал о том, в каких областях могут найти применение научные химические знания. О десятках интереснейших задач, которые были решены с помощью знаний химии и физики и решения которых приносят теперь реальную пользу. Когда-то, в конце второго курса, за шорами фундаментального образования мне показалось, что наши знания настолько далеки от реальной жизни, что вряд ли могут быть применены в реальной жизни. Тогда даже думал уйти в торговлю, но мне повезло: в 2009 году мне вновь встретился наставник — доцент кафедры и руководитель нашей научной группы Владимир Алексеевич Кочемировский, который показал своим примером, что научные знания даже в России могут быть применены на практике. Тогда же я начал проводить научно-практические соревнования для студентов — Турнир естественных наук. С тех пор я считаю своей миссией показывать молодым ученым, что их глубокие фундаментальные знания важны для этого мира, нужно только найти задачу.

Следующий Science Slam пройдет в Петербурге 13 апреля.

Первые 100 билетов — по 300 рублей, остальные — дороже. Оплата билетов производится онлайн через TimePad.