В этом году Пулковская астрономическая обсерватория отмечает 175-летний юбилей, и сейчас она остается без финансирования. На реставрацию зданий-памятников необходимо 47 миллионов рублей.
«Бумага» узнала у директора обсерватории Александра Степанова, почему в этом году они лишились финансирования, что изменила реформа РАН и почему их путают с астрологами.
Александр Степанов
Директор Пулковской обсерватории
Обычно в год мы получали от 10 до 20 миллионов на реставрацию и ремонт зданий и сооружений. Пулковская обсерватория входит в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов РФ вместе с Пушкинским домом и Кунсткамерой. В старой системе, до перехода к Федеральному агентству научных организаций (ФАНО), эти три учреждения получали финансирование от Академии наук. Теперь же голова, РАН, отделена от туловища и институтами заправляет ФАНО, которое, по-видимому, еще не до конца осознало свои функции.
Мы послали ФАНО заявку на 47 миллионов рублей (обычно больше заявляем, чем нам дают в конечном счете), чтобы хотя бы в юбилейный год фасады, кровли, интерьеры главного здания привести в надлежащее состояние. У нас все заявки, над которыми поработали наши специалисты, уже готовы, через петербургский КГИОП прошли все сметы. Недавно КГИОП увеличил зону охраняемого ландшафта обсерватории, ее расширили со стороны севера и запада. Если дадут хотя бы миллионов 25, то мы сможем фасады главного здания привести в порядок.
Как говорил Столыпин, если ничего не получается в экономике, то начинают реформы делать: у нас ведь непрерывно идут реформы: высшего образования, среднего, дошкольного; вот теперь взялись и за науку. Кардинальная идея реформы РАН — изъять «непрофильное» имущество РАН: «лишние» площади, поликлиники, санатории, образовательные учреждения и прочее. Говорилось также, что ученые должны заниматься только наукой, а новые хозяйственники — заботиться об инфраструктуре и всяких материальных ценностях. Но на самом деле сейчас нам приходится заниматься различной бюрократией больше, чем при прежней власти. ФАНО производит огромное количество бумаг и инструкций — сколько леса повалено из-за этих бюрократов, ужас. К тому же Пулковская обсерватория атакована рейдерами, которые пытаются завладеть имуществом особо ценного объекта. Почти каждый месяц теряем время в судах. Так что какая там наука? Какое там освобождение от забот?
Конечно, реформировать Академию наук нужно было давно, и я еще семь лет назад голосовал за Фортова Владимира Евгеньевича — уже тогда нужно было менять президента Осипова. Но усыпили научную общественность и оставили РАН в прежнем состоянии. Обидно, потому что у Владимира Евгеньевича были прекрасные новаторские идеи, но они сейчас нивелируются ФАНО и всеми чиновниками. Если ученые не будут сопротивляться, то бюрократы нас совсем оседлают.
Cейчас нам приходится заниматься различными формальностями больше, чем при прежней власти. ФАНО лишь производит кучу бумаг и инструкций — столько леса повалено из-за этих бюрократов, ужас
Некоторые позитивные моменты реформы все же имеются: мы, например, получили около трех миллионов на охрану, поскольку территория большая, а вандализм в культурной столице, как известно, не исчез. Иногда нам помогают благотворители: кто-то приобрел ПЗС-матрицу для нашего телескопа системы Максутова в Чили, «Экспофорум» замечательно отреставрировал Меридианную дорожку. Люди понимают, что Пулковская обсерватория нужна, что это не только военный символ, но это, говоря языком комитета по охране памятников, архитектурно-ландшафтная доминанта южной части Санкт-Петербурга, то есть Южные въездные ворота в город.
Вообще, сейчас мы выглядим довольно прилично: заметно увеличилось число публикаций сотрудников, 27 из которых — высокоцитируемые ученые, в прошлом году наша экспедиция ездила в Чили и восстановила телескоп АЗТ-16. Нам чрезвычайно необходимы наблюдения южного неба для выполнения программы астероидно-кометной безопасности. Мы восстановили и нашу наблюдательную базу в Боливии. Развивается Горная астрономическая станция ГАО РАН в Карачаево-Черкессии, близ Кисловодска. У нас большое хозяйство, по всему миру фактически, и его нужно содержать. Сейчас перед нами стоит задача войти в Европейскую южную обсерваторию, при этом вклад России должен быть порядка 120 миллионов евро. Наше правительство хорошо относится к этой идее, ведутся переговоры о рассрочке выплат в течение пяти или семи лет. Действительно, как сказал Пуанкаре, астрономия — дорогая наука, которую может содержать не каждое государство.
Поскольку де-факто астрономия запрещена в школах, мы еще восполняем пробелы в образовании, которые обеспечили в министерстве образования и науки. Ежегодно 15-20 тысяч экскурсантов посещает Пулковскую обсерваторию, в основном школьники. Иногда 40-летние мужи на экскурсиях и спрашивают, что ближе — Солнце или Луна, а раньше из канцелярских недр Смольного к нам приходили бумаги «Директору Главной астрологической обсерватории». Увы, народ держат в темноте, но мы все-таки свечечку ставим, чтобы люди знали свое место во Вселенной.
