Оперный певец Карлос Д’Онофрио работает в Мариинском театре. Он родился и вырос в Буэнос-Айресе, а в Россию переехал в 2008 году из-за своей будущей жены, с которой познакомился еще в Аргентине. С тех пор Карлос живет в Петербурге и считает его одним из самых красивых городов на Земле, который также хорошо подходит музыкантам.
Аргентинец рассказывает, как русские мужчины научили его быть терпеливым, чем меланхолия в Буэнос-Айресе отличается от петербургской и почему май в городе похож на «взрыв».
Родной город: Буэнос-Айрес
Род деятельности: солист в Мариинском театре
В Петербурге: 12 лет
Моя жена Екатерина Венчикова — русская пианистка. Она два года жила в Буэнос-Айресе, работала в театре «Колон», где мы и познакомились за полгода до ее отъезда. Когда она уезжала, я сказал, что хочу поехать вместе с ней. Сейчас мы оба работаем в Мариинском театре.
Я переехал только из-за жены: сильно влюбился и знал, что не смогу жить без нее. Тогда я мало знал о России, думал, что тут будут люди, которые говорят по-французски. Но я ошибся: их уже не осталось. Тогда пришлось выучить русский язык.
Близкие отнеслись к моему решению с пониманием. Родители часто здесь бывали, мама любит Россию, а после рождения нашей старшей дочери Люсии они стали приезжать раз в год на три-четыре недели. Из-за коронавируса последний раз они видели нас в декабре (мы были у них).
Первое время было сложно преодолеть языковой барьер. Два года я почти ничего не понимал, несмотря на то, что учился и читал книги. Прошло около пяти лет до концерта в московском «Доме Музыки», на котором мы с симфоническим оркестром исполняли «Танго» и где я поболтал с публикой. Тогда я понял, что могу говорить по-русски. Я иногда перемешиваю слова, многие не знаю, но более или менее понятно говорю и понимаю чужую речь. Осталось дочитать «Войну и мир», я уже трижды начинал и бросал.
В живу в Петербурге уже 12 лет, и за это время он стал намного интереснее. Молодые люди, которых я вижу на улицах, теперь более открытые. Видно, что есть люди которые создают центры притяжения вроде улицы Рубинштейна. Это здорово. Зачем нужен город, если этого всего нет.
Чему вас научила Россия?
Я вырос здесь как артист и человек, научился быть взрослым, быть отцом. Еще, думаю, Россия научила меня терпению.
В Аргентине все очень быстро говорят. Когда я говорю так в России, меня не понимают. Тогда я выдыхаю и говорю медленно.
Мне кажется, русские мужчины спокойные и терпеливые. Не знаю, может, это из-за тяжелых времен, может, из-за спокойствия на душе. Это качество пошло мне на пользу. Были ситуации, когда я загорался, но сразу говорил себе: «Такого не надо, ты не туда идешь».
Кто сыграл для вас важную роль?
Конечно, жена. Еще Лариса Гергиева, директор «Академии молодых певцов» Мариинского театра. Она меня приняла, с ней мы много учились, через нее я познакомился со многими из тех, кого сейчас знаю, в том числе с моим хорошим другом Владиславом Сулимским — он тоже оперный певец. Лет десять назад мы ездили с ним в Минск, и он научил меня ругаться матом. Я тогда плохо говорил по-русски, но когда вернулся — прекрасно матерился. Он был моим первым собственным другом здесь, остальные до этого были друзьями Кати. Есть фотограф Андрей Саматуга — благодаря ему, думаю, я многое понял про Россию.
Что бы вы хотели перенести из своей страны в Россию?
Поцелуи. Мы всегда и со всеми целуемся, а здесь так не принято, меня это поначалу шокировало. Иногда чувствую, что не хватает физического контакта. Бывают неловкие ситуации, когда пытаюсь кого-то обнять.
Люди в Буэнос-Айресе очень любят меланхолию. Здесь тоже, но у русских меланхолия другая. В Аргентине она проживается через танго, через плач о матери, которой больше нет, о женщине, которая нас бросила, о родном городе, из которого мы уехали и мечтаем вернуться. Этой меланхолии мне здесь не хватает.
Еще чувство юмора. У русских оно тоже есть, но в Аргентине у шуток всегда двойной смысл — иногда пошлый, иногда глубокий.
Скучаю по друзьям, по нашим семейным традициям. Там мы каждое воскресенье встречаемся, обедаем и общаемся. Здесь так получается не всегда.
Пять находок в Петербурге
- Баня
Я никогда не был в бане до России. У нас жарко, зачем ходить куда-то, где еще жарче? Летом в Буэнос-Айресе +37, ощущается как +42, и высокая влажность. - Кефир
В первый раз, когда я попробовал кефир, подумал, что меня вырвет. А теперь я его обожаю. - Белые ночи
Просто какая-то магия. - Момент, когда в мае всё резко расцветает
Это похоже на взрыв: вчера было серо и грязно, а сегодня уже всё цветет. Ты уже прошел темный февраль, в конце весны чувствуешь какой-то вес на плечах — а потом это происходит и всё забывается. - Благовещенский мост
Когда идешь по нему и смотришь на Эрмитаж, на Петропавловскую крепость — невероятно красиво. А в Неве такая сила, она живая, глубокая, темная.
Зачем вы здесь?
Великий театр. И это прекрасное место, чтобы растить музыкантов. Мой старший сын — скрипач, такого образования, как здесь, он нигде бы не нашел. И Петербург — красивый город, мне кажется, таких почти нет на Земле.
«Бумага» благодарит за помощь в проведении съемки Дом архитектора и лично Динару Братанову.
