Уехать на год в Антарктиду, чтобы работать сисадмином на полярной станции среди неземных пейзажей

Идея

С детства я мечтал стать космонавтом, в крайнем случае — полярником. Пару лет назад в одном из блогов мне попалось на глаза объявление о работе сисадмином на антарктической станции. Все шутили, смеялись, а я взял и отправил свое резюме в НИИ Арктики и Антарктики. Тогда мне ответили, что все экспедиции укомплектованы и люди не нужны, и я благополучно про это забыл.

И вот летом 2016 года стою я в пробке на Васильевском острове и вдруг мне звонят из института и предлагают отправиться в экспедицию. На следующий день я уже был на собеседовании.

До того, как уехать в экспедицию, я работал техническим директором производственной компании. Я мог бы дальше строить карьеру, заниматься всякой ерундой, но я считаю, что для человека нет ничего хуже, чем сидеть на одном месте и превращаться в овощ. Совершать поступки, открываться неизвестному — разве это не обязанность мужчины? Я много путешествовал в юности, а пару лет назад уехал из города жить в доме посреди леса. Так что экспедиция в Антарктиду — это сумасшествие вполне в моем стиле.

Семья, конечно, была не в восторге. Все-таки целый год — это довольно тяжело. Но, как шутят у нас, «жена полярника — это тоже профессия».

Подготовка

На подготовку к экспедиции ушло около двух месяцев. Во многом она была похожа на то, как готовят моряков: нужно было пройти медкомиссию, курсы по безопасности, получить удостоверение личности моряка. Поскольку мы считаемся частью экипажа корабля, на котором плывем до Антарктиды, то должны знать, как вести себя на судне в случае чрезвычайной ситуации. Отдельной подготовки к тому, как жить в полярных условиях, у нас не было.

Отбор в экспедицию довольно жесткий, многих отсеивают на медицинской комиссии. Если ты не служил в армии и есть какие-то болячки, то шансов нет. Конечно, для людей моей профессии требуется высшее образование, но оно необязательно должно быть строго профильное, достаточно просто технического вуза.

Все затраты на дорогу — от стоимости южноафриканской визы до билетов на самолет — компенсируют. Кроме того, институт выдал нам полный комплект специальной одежды, действительно очень качественной, удобной и теплой. С собой пришлось взять только нательное белье и предметы гигиены.

Дорога до Антарктиды

Добираться можно по-разному, это зависит от станции, на которую идешь. Я летел до Кейптауна с пересадкой в Саудовской Аравии, там сел на корабль «Академик Федоров» и через Южный океан плыл до Антарктиды, оттуда — на вертолете до станции Новолазаревская.

На станцию я прибыл 24 марта. Экспедиция длится ровно год. Обратно в марте 2018 года за нами придет другое судно — «Академик Трешников». Мы будем плыть около двух месяцев и придем прямо в Петербург.

Жизнь в Антарктиде

Станция Новолазаревская расположена в юго-восточной части оазиса Ширмахера на побережье Земли Королевы Мод, примерно в 80 километрах от берега моря Лазарева. На станции находится 29 человек: астрономы, сейсмологи, метеорологи, технический персонал, а также два врача и повар. Женщин здесь нет. На зимовку на российских станциях их не берут.

Уникальность нашей станции состоит еще и в том, что у нас тут находится единственный на континенте ледяной аэродром, способный принимать большие самолеты. Очень толстый голубой лед удивительным образом удерживает многотонные машины. Именно сюда прибывают полярники со многих станций, из разных стран, чтобы потом лететь дальше уже малой авиацией. Не обходится и без туристов. Конечно, они приезжают только в короткое полярное лето с ноября по февраль.

Мы располагаемся в четырех домах, вместе со мной живет шесть человек, у каждого отдельная каюта около 6–7 квадратных метров. Станция старая, но выглядит довольно неплохо, ее постоянно обслуживают и обновляют.

Для сисадмина работы здесь не очень много. Особенно в зимовку, когда одна задача — поддержание сети станций в боеспособном состоянии. День строго делится на завтрак, обед и ужин. Из развлечений тут есть возможность смотреть фильмы, играть в бильярд и пинг-понг. Также есть интернет, но довольно медленный. Есть городской телефон.

Сейчас здесь зима, но погода относительно приличная. Температура -25–30 градусов, полярная ночь. Правда, сильные ветра, но не заметает, как на других станциях. Выход на улицу минимизирован, ничего приятного там сейчас не происходит.

Летом температура ближе к нулю и вполне можно гулять. Только нужно помнить, что здешнее солнце очень опасно: можно обгореть до волдырей. Животных здесь нет. Иногда прилетают птицы поморники, а так нет ничего, даже мха.

Пейзажи здесь совершенно безумные. Очень чистый, разреженный, прозрачный воздух с низким содержанием кислорода, как в горах, необычайно резкие очертания гор, бесконечные просторы ледникового щита Антарктиды, нереальные цвета неба. На «нормальной» земле такого нет. Теперь я понимаю, откуда такие гаммы на картинах Рериха.

Есть поговорка, что на станции есть два человека, которые могут либо испортить зимовку, либо сделать ее прекрасной — это начальник и повар. Нам с ними обоими повезло. Кормят нас вполне прилично, даже можно растолстеть. Ассортимент продуктов не очень широкий, потому что мы едим только то, что сюда привезли на корабле. Картошка, мясо, макароны, немножко замороженных овощей, фруктов — в целом всё есть. Плюс нам дают витамины.

Бытовые условия тоже вполне нормальные. Туалет общий на каждый дом. Зато есть отличная баня. Горячей воды нет, в душ нужно ходить в соседнее здание. Конечно, это не американская станция, где есть всё для человека, но кто в армии был, у того здесь проблем не возникнет.

Алкоголь официально выдается только на праздники, но все как-то умудряются доставать. На корабль можно было взять свой груз, и многие кладут туда алкоголь. В целом всё зависит от команды. У нас никаких связанных с выпивкой эксцессов не было. От чисто мужского изолированного коллектива я ожидал худшего.

Еще интересно, что здесь запрещены любые выбросы отходов, поэтому всё сжигается. Для этого здесь построена специальная печь — инсинератор. Он сжигает практически всё высокотемпературным пламенем. Что нельзя сжечь, то вывозится.

Риски

На станции мы находимся в большей изоляции, чем на космическом корабле. Если здесь что-то произойдет, никакими силами, ни за какие деньги до ноября, когда откроется аэродром, выбраться отсюда невозможно. Помирать в случае чего придется прямо здесь.

На станции работают два врача и в целом есть всё, чтобы провести любую операцию. Серьезный травматизм — достаточно редкая вещь, но за год где-нибудь хоть что-нибудь да произойдет. Вообще, расслабляться здесь нельзя. Умереть вне станции зимой можно в течение нескольких часов.

Зато здесь почти нет бактерий. Поэтому пока летом не приезжают туристы, никто ничем не болеет.

Опыт

Это очень интересный опыт. Довольно своеобразный и не каждому будет по вкусу, но для тех, кто мечтает о межпланетных путешествиях, подойдет в качестве тренировки, ведь условия тут во многом совпадают, например, с марсианскими.

Кто-то едет сюда за деньгами, ведь, несмотря на относительно небольшие зарплаты, здесь мы «на полном пансионе» и некуда тратить деньги. За зимовку вполне можно накопить на квартиру в глубинке. Для кого-то это просто уже часть жизни, и они возвращаются сюда снова и снова, как домой. А такие как я — и нас немало — едут сюда, как в сказку, как место, где можно испытать себя в настоящих, мужских условиях и увидеть своими глазами то, что недоступно абсолютному большинству населения Земли — великий белый континент.