Сегодня завершился конкурс на грант американского банка Chase, в котором победители определялись путём голосования «лайками». Петербургский благотворительный фонд «Адвита» с 19208 голосами попал в первую десятку рейтинга и теперь получит $100 000. Эти деньги пойдут на оплату поиска доноров костного мозга для детей, больных раком. Эта сумма может спасти пятерых онкологических больных.
Корреспондент «Бумаги» уже полгода работает волонтёром в «Адвите» и теперь рассказывает, кто приходит в фонд, в чём заключается работа волонтёров и почему помогать легко.
— Ты давно болеешь? — Год
Волонтер Вика с подопечными. Фото: Саша Эйдинова
Мы сидим за небольшим столиком в холле детского отделения НИИ онкологии им. Петрова. Волонтёры благотворительного фонда «Адвита» предложили подопечным сделать стенгазету с фотографиями, отчетами о праздниках, объявлениями и интересными новостями. Для первого выпуска мы, волонтёры, решили взять интервью у ребят. Несмотря на свою занятость в театральной студии, Вика, очень энергичная и красивая, старается ездить в больницу как можно чаще. Она задает вопросы Насте, которая совсем не выглядит на свои пятнадцать — то ли из-за своего хрупкого телосложения, то ли из-за того, что волос на голове совсем нет, постоянно улыбается и обо всем говорит очень легко: про сбежавших хомячков, про первую влюбленность, про друзей, про болезнь.
Значит, Настя болеет год. Я прикидываю: это год в больницах, полный изнуряющих курсов химиотерапии, год без встреч с друзьями, без прогулок по родному Питеру, которые Настя так любит.
— В больнице могут быть какие-то радости, или здесь сплошная скука?
— Нет, нет. Конечно же, я рада, что со многими тут познакомилась… Здесь бывает весело. С вами вот делаем всякие аппликации, рисунки, я всегда вас жду.
Настя — первая на моей памяти, кто так открыто радуется волонтёрам фонда. Если волонтёры здесь, значит, будет что-то интересное: игры, мастер-классы о каких-нибудь увлекательных вещах. Это альтернатива обычному больничному быту: все смотрят телевизор, играют в компьютер или складывают паззлы, которые затвержены наизусть.
— А что тебе помогало? — Наверное, то, что со мной была моя любимая мама. Только это и помогало. — Как она тебя поддерживала? Говорила что-то? — Да, но мне было настолько плохо, что я не припомню, что говорила. Главное, что была рядом
Один из родителей, конечно, постоянно находится с ребенком во время лечения. Если ни у кого из родных не получается лечь в больницу по каким-то причинам, фонд пытается найти сиделку. Оставлять больного без присмотра нельзя — на некоторых стадиях лечения ему становится тяжело передвигаться, и тогда помощь просто необходима. Получается, что волонтёры проводят время не только с самими подопечными, но и с их родителями. Как они относятся к совершенно незнакомым людям, не воспринимают ли они их участие как вторжение? Первое время, работая волонтёром, я очень волновалась. Оказалось, зря: родители не только охотно предлагают детям поиграть с волонтёрами, но и сами с интересом участвуют в общих забавах. Взрослым, как и детям, тоже нужно отвлекаться от больничных дел. Досуг в замкнутом пространстве больницы очень ограничен из-за элементарной нехватки времени. Как-то школьники привезли в отделение из местной библиотеки пару коробок разной литературы. Помимо детских книг, которые можно читать перед сном, было и несколько книжек для более старших ребят.
Ирина с сыном Пашей
Одна из мам долго выбирала себе книгу, а потом вздохнула:
— Вот выбираю, заберу, а потом так и будет лежать у меня в палате нетронутой.
— Понимаю, — согласилась Ирина, улыбчивая, полная женщина, одна из самых активных мам в отделении. — Я вот свою все никак не могу дочитать уже месяца два. Не до чтения совсем.
— Почему? — спросила я.
— Ну вот так, — Ира обняла своего сына Пашу. — Когда с ними почитаешь?
Позже сотрудники фонда объяснили: свободного времени у родителей нет вообще. Нужно успевать на необходимые процедуры, готовить, стирать, заниматься с ребенком. При таком распорядке дня выделить время на отдых действительно непросто. Волонтёры же приходят в определенное время с уже готовой развлекательной программой, дети отвлекаются на гостей, а родители могут принять участие в общей затее или заняться своими делами.
Саша, сотрудник фонда, с которой я езжу в НИИ им. Петрова, регулярно старается придумывать что-нибудь интересное.
— Настольные игры приедаются — нужно хотя бы раз в две недели проводить какие-то квесты с заданиями, чтоб все могли участвовать и дети, и родители.
Волонтёр Оля с подопечным
Поэтому волонтёры обсуждают идеи, распределяют между собой задания и придумывают нехитрые конкурсы. На день города волонтёр Оля проводила мастер класс по росписи кружек, который произвел настоящий фурор. На час в холл высыпало почти все отделение. Все счастливые, руки вымазаны в краске, фотографируются с самодельными кружками.
Точно такое же ощущение всеобщей радости было несколько лет назад, когда я с ребятами ездила по детским домам и больницам Петербурга и играла с детьми в настольные игры. Правда, скоро проект «Играть — это здорово» закрылся из-за отсутствия финансирования, а через год я увидела рекламу «Адвиты» в метро и не смогла пройти мимо. Раньше я думала, что помочь благотворительным фондам можно только материальными пожертвованиями, но оказалось, что волонтёрство не менее полезно: проводить время с детьми, перевозить лекарства, распространять информацию. И тот, и другой вид благотворительности важен, но их ни в коем случае нельзя противопоставлять друг другу.
— Конечно, мы помогаем больным, проводим с ними время, помогаем чувствовать себя лучше, — соглашается Саша, — но это все будет бесполезно, если не будет средств. Какое тут веселье, когда нет денег на лечение?
Это не последний раз, когда я заговорю с Сашей Эйдиновой о волонтёрах «Адвиты», но всякий раз она будет неизменно подчеркивать: их дело хорошее, но не главное. Главное — лечение. Волонтёры помогают сделать этот тягучий, болезненный, утомительный процесс чуть легче.Саша тоже когда-то пришла в «Адвиту» волонтёром. Позже ей предложили остаться в фонде уже в качестве сотрудника. Каждую неделю Саша с остальными волонтёрами ездит в НИИ Онкологии им. Петрова. Как сотрудник со стажем Саша не только уделяет внимание детям, но и следит за тем, чтобы новички вели себя деликатно по отношению к подопечным и их родителям. Поначалу из-за такого пристального внимания я её очень боялась, но чем чаще я посещала больницы и участвовала в волонтёрских акциях, тем доверительнее ко мне становилось отношение.
— Детям нужны волонтёры, которые будут с ними играть и проводить время, а не просто перечислять деньги или распространять информацию. Они же за пределы больницы не выходят никуда, а тут новые лица, общение, возможность провести время необычно, — говорит Лена, которая часто посещает детское онкологическое отделение больницы № 31 на Крестовском острове.
Лене — двадцать восемь. Но я была уверена, что она не старше двадцати четырех. Все в фонде выглядят моложе своих лет. У Лены, как и у многих в «Адвите», очень плотный график: работа, семья и всевозможные увлечения, но вот уже два года она почти еженедельно встречается с подопечными и участвует во всех мероприятиях «Адвиты», от небольших (вроде празднования Дня Города в больницах) до масштабных городских концертов и представлений.
Есть в фонде и семейная пара. Олег долго возил свою жену Светлану на встречи фонда, ожидая ее в машине. А потом как-то поднялся посмотреть, что вообще в этом фонде происходит. Так и остался. Теперь они со Светланой психологи и работают с волонтёрами, проводят встречи по психологической помощи, где говорят на табуированные в обществе темы. Таких тем, в общем-то, три: секс, деньги и смерть. Самая популярная тема — смерть. Невозможно работать с онкологическими больными и не думать об этом. Но цель психологов не заставить волонтёров забыть о смерти, а разговорить, разобраться в том, как вообще ее, смерть, понимают в обществе и каждый в отдельности.
Правда, далеко не все могут справиться с эмоциями. Поэтому некоторые волонтёры помогают дистанционно: распространением информации, донорством, технической поддержкой.
— Моя подруга однажды вызвалась помочь, — рассказывает административный директор фонда Мария Славянская. — Я попросила ее отвезти лекарства в 31 больницу на Крестовском острове. Она в коридоре наткнулась на одного из больных детей. Потом сказала, что очень уважает то, чем я занимаюсь, но самой ей очень тяжело контактировать с подопечными.
— Что-то мы все о грустном да о грустном — А мы не о грустном, мы о смерти
— А как ваши друзья относятся к тому, что вы приезжаете, помогаете? — интересуется у нас Настя.
— Мои друзья хорошо, поддерживают, но когда начинаю часто рассказывать, то сразу просят: «Ну все, прекрати, а то такое ощущение, что ты как супермен, а мы неловко себя чувствуем».
На самом деле, супермены здесь совсем не волонтёры, а дети и их родители, которые изо дня в день борются с болезнью и при этом умудряются радоваться мелочам: занятиям с сотрудниками фонда и новым знакомствам, которые они завели в отделении.
— Ты чувствуешь, что ты изменилась за этот год, или ты все такая же, как была? — Я стала более дерзкая. Потому что меня жизнь помотала по больницам. Даже друзья говорят, что изменилась. Кто-то говорит, что в лучшую, кто-то говорит, что в худшую
Настя, 15 лет
Вика выключает диктофон: «Прямо настоящее интервью получилось». Никто из волонтёров в разговорах со мной так и не смог сформулировать, почему они решили прийти в фонд и, главное, почему решили остаться. Да я и сама бы не смогла точно ответить. Но тут Настя улыбается, у меня больше нет вопросов.
