«Бумага» встретилась с петербургским дворником, который в апреле 2024 года помог девушкам выбраться из пожара — и на неделю прославился.
Петербуржцы обсуждали позорный подарок Олимжону Ибрагимову от администрации района — новую форму и картину, сами собрали ему денежное вознаграждение, а крупные предприятия звали его на работу.
Сейчас жизнь и быт Олимжона Ибрагимова вновь идут своим чередом. Мы побывали в гостях у него и узнали, как живет его семья, почему в Петербурге не хватает дворников и как на положении трудовых мигрантов отразились теракт в «Крокусе» и трагедия с падением автобуса в Мойку.
Как Олимжон Ибрагимов спас людей из пожара и получил в интернете прозвище «Человек-паук»
— Примерно в шесть часов утра вижу, что черный, страшный дым идет. Я сперва подумал, дрон куда-то попал, — так описывает начало рабочего дня 26 апреля дворник Олимжон Ибрагимов.
В пятиэтажке на Подольской улице горели 3-й и 4-й этажи.
— Парадную открыл, а на второй этаж уже зайти невозможно — всё горит. Много людей было на третьем этаже. Я кричал им: «Не прыгай, сломаешься».
Вскоре в сети разойдется видео, как человек небольшого роста в рабочей униформе ловко забирается по водосточной трубе на третий этаж и вытаскивает из пожара женщин — вместе они держатся за окно, пока их не забирает пожарная люлька.
— Пожарный лестницу поставил, но я подумал, не успеет забрать девушек — они уже прыгать хотели. И я полез по трубе, — объясняет свой поступок герой истории.
Имя ловкого дворника быстро узнали. На следующий день глава администрации Адмиралтейского района Сергей Оверчук отчитался, что в благодарность вручил Олимжону Ибрагимову новую форму и картину с видом района. В комментариях пользователи назвали такую награду «позорищем» и требовали выписать дворнику премию.
Новость быстро разошлась. В городских пабликах петербургского дворника прозвали «человеком-пауком». Петербуржцы сами решили отблагодарить Олимжона и собрали для него 36 тысяч рублей.
— Реакция людей была неожиданной. Я не думал, что так будет, — смущается из-за пристального внимания сам Олимжон. — Просто мы люди, друг другу помогать надо. Я и помогал. Оказалось, меня кто-то снимал.
После волны негодования глава муниципалитета Адмиралтейский Евгений Барканов вручил дворнику телевизор и корзину с фруктами, а Смольный всё же пообещал выписать премию.
Как Олимжон с семьей уехал из Узбекистана и нашел работу в Петербурге
Сейчас Олимжону Ибрагимову 48 лет. Он переехал в Петербург из Узбекистана семь лет назад. На родине мужчина в 1990-х учился в автомобильном техникуме, работал начальником автослужбы с хорошей, по его словам, зарплатой. Потом он 15 лет служил в десантных войсках в Фергане — там и научился так ловко забираться вверх без подстраховки.
— Мы в пять часов утра вставали, до девяти вечера тренировались. Автомат поднимали, по полигону ходили. Сейчас я до сих пор могу подниматься до девятого этажа без ничего, — рассказывает Олимжон.
В Россию бывший военный уехал, как он говорит, «случайно». У мужчины — две дочери. Старшая развелась с мужем и больше не хотела оставаться в Узбекистане. Тогда Олимжон купил дочерям билеты в Петербург, а вскоре решил перебраться всей семьей — и приехал в город вместе с женой.
Первое время Олимжон ходил по улицам, знакомился с узбеками и таджиками и спрашивал, есть ли какая-нибудь работа. Так он на полтора месяца устроился кровельщиком. Затем узнал о наборе дворников. И вместе с женой и дочерью начал убирать улицы.
За работу дворником Олимжон, по его словам, получает 45 тысяч рублей в месяц: 10 тысяч из них он платит за трудовой патент и регистрацию, еще 10 тысяч — за жилье. Хотя дворниками устроена вся семья, только зарплаты не хватает. После окончания восьмичасового рабочего дня и сам Олимжон, и его жена перебиваются халтурами — женщина в вечернюю смену убирает в магазине и клинике, а мужчина берет заказы как разнорабочий.
— Что-то делать всегда надо, на другую работу ходить. Демонтаж, малярные работы делаю, — объясняет Олимжон. Сейчас он также получает российские водительские права — думает подрабатывать еще и таксистом.
После новостей о героизме Олимжона в пожаре военно-промышленный холдинг «Кингисеппский машиностроительный завод» заявил, что предлагал дворнику работу сварщиком «с хорошей зарплатой». Правда, сам Олимжон идти туда не собирается — неизвестно, было ли это предложение вообще сделано всерьез.
Как живет Олимжон Ибрагимов и какие у него отношения с соседями
Сейчас Олимжон Ибрагимов вместе с женой и одной из дочерей снимает комнату на Рузовской улице. Вторая дочь уже живет отдельно — с мужем и детьми.
Общая спальня на несколько человек расположена на втором этаже дома. На первом, прямо у двери на лестничную площадку, Олимжону отдали заброшенную дворницкую площадью от силы 10 квадратных метров. В ней он сделал ремонт и обустроил себе кабинет: поставил стол, диван и пару стульев. На пол постелил ковер, а на диван — золотое покрывало. Здесь же он встречает гостей, предлагая чай.
Стол к приходу посетителей Олимжон накрывает щедро. За разговор он несколько раз предлагает угоститься клубникой, бананами, орехами, конфетами, печеньем, белым хлебом.
На стене его небольшой каморки висят два российских герба и портрет Владимира Путина — то ли как оберег, то ли для придания статуса административного помещения бывшей дворницкой, то ли по военной или советской привычке.
— В Узбекистане тоже портреты вешают на стены. В СССР всегда вешали. У меня дома есть Ленин, Горбачев, Брежнев — семь или восемь портретов. Почти как коллекция. Раньше всегда где нормальный портрет был — я забирал, — рассказывает Олимжон.
Фотографию президента в рамке Олимжону Ибрагимову отдали сотрудники местной компании по ремонту техники. По словам мужчины, у него также есть портрет бывшего президента Дмитрия Медведева.
Подаренную главой Адмиралтейского района картину дворник в свой «кабинет» вешать не стал — виды Петербурга он отдал в офис жилконторы.
За годы жизни на Рузовской с семьей мигрантов познакомились все соседи. Сам Олимжон не замечает со стороны знакомых ксенофобских высказываний.
— Мы живем нормально, — несколько раз повторяет он. — Все знают меня, мою жену, дочку, внучку. Все спрашивают: «Как дела?» Если что-то нужно, мы помогаем.
Что Олимжон рассказывает про нехватку дворников в Петербурге
За семь лет в Петербурге Олимжон Ибрагимов дослужился до бригадира. Теперь у него в подчинении около 30 человек. Но работников для уборки улиц ему не хватает. По его наблюдениям, трудовые мигранты после начала полномасштабной войны в Украине начали массово уезжать на родину.
Раньше, по подсчетам Олимжона, на его участке работало около 250 человек. Среди них были как россияне, так и мигранты. Теперь — только 93 дворника.
— Сейчас погода нормальная, а зимой вообще тяжело. Город дает новый трактор, но всё равно не хватает работников. На одного человека приходится 4200 квадратных метров и десятки парадных, которые мы тоже проверяем и убираем. Тяжело, но мы согласны на такую работу, — рассказывает Олимжон.
С наступлением тепла желающих подрабатывать дворниками обычно становится больше, замечает бригадир. К уборке присоединяются пожилые горожане.
— Зимой почти не работают русские. А молодые россияне дворниками вообще не работают. Только дедушки и бабушки, — объясняет Олимжон. — К лету пришли несколько русских бабуль. Одной 73 года. Ей пенсию дают 11 с чем-то тысяч [рублей]. Приходится работать, чтобы получать зарплату в 40 тысяч.
Как изменилось положение трудовых мигрантов после теракта в «Крокусе» и падения автобуса в Мойку
В последнее время внимание к семье Ибрагимовых, как и к остальным мигрантам, со стороны властей повысилось.
В конце марта — после теракта в «Крокусе», по обвинению в организации которого задержали граждан Таджикистана — силовики начали активнее проводить рейды по местам работы, общежитиям и квартирам иностранцев. Сотни людей депортировали из Петербурга — им вменяли нарушение правил въезда в страну, режима пребывания или незаконную трудовую деятельность.
В мае в Петербурге задержали еще одного трудового мигранта Рахматшоха Курбонова — гражданина Таджикистана, который управлял автобусом, упавшем в Мойку. Его обвинили не только в нарушении правил дорожного движения, повлекшем смерть по неосторожности, но и в фиктивной постановке на учет иностранцев. После этого вновь начали чаще появляться новости о том, что «силовики штурмуют компании, наладившие трафик незаконной миграции», а также предложения о запрете найма мигрантов водителями.
— Проверок документов больше стало. Но участковые, которые их проверяют, нас [мою семью] тоже уже знают, — рассуждает о ситуации с мигрантами дворник из Узбекистана.
Олимжон Ибрагимов отмечает: сильнее всего напуганы именно люди из Таджикистана. По его наблюдениям, за последние месяцы больше половины таджиков — как среди дворников, так и среди его знакомых — уехали из города из-за последствий теракта и трагедии с автобусом.
Мужчина считает, что от проверок и облав страдают именно те мигранты, которые оформляют «левые» документы для легализации в стране или которые неприлично себя ведут: пьют и ругаются.
— Один раз попались — уже поздно будет делать, — разъясняет Олимжон. — Мигранты делают регистрацию за деньги в одной квартире, но потом не живут там. Везде так, везде. Потом его поймают, спросят: «Где регистрация? Почему здесь делаешь?» Он ответит, что для работы. Но штраф будет всё равно. Могут и депортировать.
«С документами ходишь — никто не тронет», — повторяет как мантру сам Олимжон.
— Мы все люди. Если нормальной дорогой ходишь, тебя никто не тронет. Если пьешь или какие-то грубости говоришь — мигранты ведь тоже разные бывают, кто-то работает, чтобы потом бутылку водки купить, — то участковый на тебя обратит внимание, — добавляет мужчина.
При этом Олимжон говорит, что честно легализоваться в России бывает сложно. Если с экзаменом на знание русского для получения разрешения на работу он справляется, то для оплаты трудового патента и регистрации приходится откладывать деньги — а такая возможность бывает не у всех.
Как изменились улицы Петербурга из-за ковида и начала войны в Украине
Каждый день 48–летний Олимжон Ибрагимов встает около четырех утра, до пяти он с женой и дочерью читает намаз. Потом идет на работу до обеда. Проводя минимум полдня на улице, мужчина много общается с людьми. После начала пандемии коронавируса и во время войны в Украине дворник замечает тенденцию — людей на улицах становится всё меньше.
— Возле пухто бездомные постоянно здесь жили: и зимой, и летом. Сейчас их осталось мало. Многие умерли, мы помогали выносить их во время ковида, — вспоминает Олимжон. — Пока тепло, неподалеку живут 3–4 человека, а до этого их гораздо больше было. Им раньше каждую пятницу какая-то организация продукты давала, сейчас такого стало меньше.
Теперь Олимжон Ибрагимов и его жена сами иногда отдают еду бездомным людям, живущим у ближайших домов. Среди них, по словам дворника, он в последнее время начал замечать и тех, кто вернулся с войны в Украине.
— Я им сколько раз говорил: «Не пей, не пей. Хлеб купи, еще что-нибудь купи». Некоторые из них сами работать не хотят, помойки ковыряют. Но всё равно жалко их. Кушать надо им. Вот жена что-то наготовит. Мы в пакет сложим, им относим. Виноград, яблоко, печенье — всё мы не скушаем, лучше им отдать. Зимой им особенно тяжело, — считает Олимжон.
Среди знакомых дворнику жителей — уже несколько погибших из-за военных действий.
— Вот война в Украине. Сколько людей ушло, нет их уже, — вздыхает мужчина. — Один парень с Можайской говорил, что уезжает на войну в Украине, какие-то деньги ему дают. Теперь вернулся без ног. Еще двое умерли. Но эти деньги они ведь с собой [на тот свет] не заберут. Важнее людям помогать — вот что остается.
В ответ на вопрос о том, как заставляют идти воевать трудовых мигрантов, Олимжон сперва задумывается.
— Без нарушений [закона] не должны отправлять, — затем рассуждает мужчина. — Бывает, человек приехал в страну заработать, денег не нашел, [попался силовикам]. Им дают выбор: либо на войну, либо домой. Если соглашаешься на деньги, то на войну. Если не берешь, то домой. А они не хотят домой.
Когда Олимжон последний раз был на родине и что он планирует делать в будущем
В Узбекистане Олимжон не был семь лет — с момента переезда. Но жена и дочери каждый год во время отпуска едут на родину, там семья строит двухэтажный дом возле реки.
— Мы здесь работаем. Работать надо, — постоянно повторяет Олимжон. — Дома много дел ждет.
Сейчас мужчина мечтает закончить стройку и всё же вернуться на родину. Там он планирует вести хозяйство и выращивать овощи. Раньше у Олимжона в Узбекистане были лошадь, корова, коза, баран — но перед переездом в Петербург весь скот продали. По возвращении мужчина хотел бы снова завести живность.
— В Узбекистане тоже есть работа. Но сюда мы приезжаем работать, как на вахту, — признается дворник. — В Узбекистане деньги найдешь, в одно место сходил, в другое — всё, ничего не осталось, ничего не держится. Здесь мы никуда не ходим.
Внуки Олимжона в Петербурге ходят в садик и «знают русский лучше него». Хотят ли младшие возвращаться в Узбекистан, мужчина не знает. Иногда его посещают мысли купить дачу под Петербургом, но все предложения ему не по карману.
Впрочем, Олимжон всё же задумывается над получением РВП — разрешения на временное проживание, с которым уже можно оформлять вид на жительство, а затем и российское гражданство.
— Не знаю, дают или не дают сейчас. Везде коррупция. Везде нас проверяют, — сомневается он.
Фото: «Бумага»
Что еще почитать:
- Автобус горящий и падающий. Какие проблемы петербургского транспорта подсветила трагедия на Мойке
- Выгоняют, избивают, увозят на фронт. Как российские власти обращаются с мигрантами во время войны — и при чем здесь выборы и мобилизация
