«Университет стреляет себе в ногу». Рассказы двух бывших сотрудников СПбГУ о политических увольнениях в вузе

Наталия Слюсарь

лингвист, работала в СПбГУ до августа 2023 года

— Я работала в университете официально около 20 лет — с тех пор, как пошла в аспирантуру. Я читала курсы, связанные с экспериментальными исследованиями языка, и про введение в лингвистику.

С вузом у меня всегда были временные трудовые договоры. Так как у меня есть постоянная работа в другом университете в Москве, то в последние годы в СПбГУ мне оформляли годовые контракты. И этим летом они просто отказались этот контракт возобновлять.

Формальных причин [для непродления договора] мне не назвали. Но я знаю, почему неформально [со мной перестали сотрудничать]. Через третьи руки до меня дошли слова ректора: это вопрос политический.

Ко мне могли быть две претензии. Во-первых, я подписывала все открытые письма [против боевых действий] в начале [войны в Украины]. Во-вторых, я выступала против переезда СПбГУ в Шушары.

[Непродление контракта] не было для меня неожиданным. С начала войны я предполагала, что меня уволят. Тем не менее, в 2022 году меня не уволили. Это случилось только в августе 2023-го.

Само увольнение меня не расстроило. Но из-за того, что это произошло внезапно и поздно [перед самым началом учебного года], это создало массу проблем другим людям, которые работают на программе. Условно говоря, если бы они объявили о моем увольнении в июне, у людей было бы больше времени, чтобы найти того, кто будет читать мои курсы.

[Как отразится на вузе мое увольнение?] Пожалуй, я человек, который наиболее активно публикуется по теме экспериментальных исследований языка в России — если брать исследования грамматики. Поэтому, наверное, в том, что я читала эти курсы, был какой-то смысл [для университета].

Есть ощущение, что [политических увольнений] в СПбГУ очень много. За последние два года вуз покинули довольно много моих знакомых. Обычно всё это происходило тихо, без объяснения причин. При этом многие люди жаловались, что на них оказывалось давление. В фейсбуке я часто видела общие рассуждения о «тотальной слежке» в университете: кому-то было некомфортно заходить в аудиторию, кого-то ограничивали. Но со мной такого не было: мне никто ничего не запрещал, не рекомендовал, не требовал выступать с заявлениями и не говорил, что я делаю что-то не так. Тем более я занимаюсь такой областью, где не задействована актуальная повестка, [поэтому я не замечала проникновения каких-либо цензурных практик или замалчивания].

Сейчас у меня остается основное место работы в другом университете. Мое увольнение из СПбГУ, конечно, кажется сегодня маленькой проблемой. Меня в целом огорчает то, что происходит в стране.

Старший научный сотрудник

работал в СПбГУ до января 2024 года

— Я сотрудничал с СПбГУ порядка семи лет. Каждый год нас в декабре увольняли, а в январе-феврале брали заново. В университете у многих среднесрочные трудовые договоры, и обычно с переоформлением всё было в порядке — это скорее формальное мероприятие.

Однако в прошлом году университет уволил многих сотрудников, находящихся физически за границей, в том числе и заведующую нашей лабораторией. Она предлагала лабораторию передать мне, как и должность заведующего. Но в управлении научных исследований мне сообщили, что этот вариант не пройдет, потому что по результатам проверки службы безопасности я в «черном списке» и дальше со мной вообще нельзя заключать контракт.

Я задал вопрос, как я мог оказаться в «черном списке», но мне в управлении сказали, что они не знают и что это решает СБ (служба безопасности — прим. «Бумаги»). Причем не очень понятно, какая это служба: внутренняя или внешняя, которая извне о чем-либо университету сообщает.

Может быть, [непродление контракта] связано с утечкой «Умного голосования» или открытым письмом универсантов. Когда развернулась история с тем, что сотрудники полиции проверяют адреса зарегистрированных пользователей из слитых баз данных, ко мне тоже приходили. Также я подписывал открытое письмо сотрудников и студентов СПбГУ [против войны в Украине]. В остальном никакой крамолы за мной не числится.

Честно говоря, я думал, что мне просто не повезло и что мой случай [увольнения] скорее уникальный. Для меня это было неожиданно, ведь у меня не было каких-то административных дел или чего-то еще. Но потом я наткнулся на пост Андрея Серякова [— исследователя лаборатории физики сверхвысоких энергий в СПбГУ, с которым также не продлили контракт и который также предполагает, что причинами увольнений может быть список «Умного голосования»].

При этом никакой цензуры или давления в СПбГУ в отношении меня я не замечал. Моя область исследований связана с вечными вещами, которые не зависят от политической ситуации.

История с СПбГУ для меня совершенно не понятна. Сейчас я на полставки по-прежнему работаю в другом образовательном проекте, который связан с государством. Когда у меня было переоформление, ко мне не возникло вопросов, хотя там проверка по службе безопасности довольно жесткая.

Мое увольнение вряд ли сильно повлияет на СПбГУ, я просто маленький кирпичик в большой стене. Но в целом сейчас университет стреляет себе в ногу, потому что, честно говоря, преподавать практически некому. У нас уехало очень много людей. Большая часть из них ушла самостоятельно, сейчас выдавливают оставшихся. Есть, конечно, ощущение, что университет — большой динозавр, который похудеет от этого всего, но как-то доживет до лучших времён и затем отрастет обратно. Но пока что [у СПбГУ] есть только красивая картинка.