«Прости меня, что я подписал этот контракт». Как мать полгода ищет тело отправленного в Украину солдата из Каменки

20-летний контрактник из военной части в Каменке Вадим Мартенс — один из тех, кто формально отправился в Украину добровольно. Он подписал контракт с российским Минобороны до полномасштабной войны и в 2022-м, как утверждает мать, пытался его разорвать. На фронт сын, по ее словам, уехал под угрозами командиров.

В марте 2023-го Вадим перестал выходить на связь. «Бумага» рассказывает, почему парень из небольшого городка решил пойти в армию, что происходило в его военной части, как Мартенс оказался на войне и как мать ищет его тело в ростовском морге.

«Собирались в поля, а привезли в Украину». Как 18-летний Вадим попал на войну

Весной 2021 года на тот момент 18-летний Вадим Мартенс из города Кологрив Костромской области бросил учебу по нелюбимой специальности в техникуме и решил пойти в армию.

— Городок у нас маленький, как деревня, делать нечего, — признает мать Татьяна. — Я спорить и давить на него не захотела. Я, наоборот, была рада, что он так служить хочет, а не как некоторые ребята: пальцы отрезают, ноги уродуют, лишь бы в армию не взяли.

В мае Вадим получил повестку, скрыл от врачебной комиссии сколиоз и отправился на срочную службу в военную часть в Каменке Ленинградской области. Уже через месяц он сообщил матери, что подпишет контракт на два года.

— Он объяснял: «Вот я срочку отслужу, через год вернусь домой, что я буду делать? Работы нет. Шаляй-валяй ходить я не хочу. Буду военным», — вспоминает Татьяна. — Тогда время было вроде мирное. Если бы мы знали, что будет война, он бы сам в армию не пошел.

На новогодние праздники в начале 2022-го Мартенса отпустили на несколько дней домой. Он успокаивал родных: командование части перед подписанием контракта пообещало: бояться не надо, реальных боев не предвидится. Единственное, что предстоит, предупредил он мать, — военные учения «в полях» «до апреля».

На учения Мартенс и его сослуживцы поехали в феврале. Перед стягиванием российских войск к украинской границе и обращением Путина о начале войны Вадим позвонил матери. «Мамуль, привет, я сейчас тебе скажу, где я. Ты только не падай. Мы приехали на военные учения в Украину. Вот собирались в поля, а привезли в Украину», — пересказывает она его слова.

— Я тогда подумала, полей им что ли больше нигде не хватило как только в Украине. Мне вообще дела до этой политики не было, — вспоминает Татьяна Мартенс. — Через несколько дней мы с утра включаем телевизор, а там наши войска напали на украинцев. Мы со свекровью ошарашенные сидим: «Какая война? В честь чего?»

«Проблемная военная часть». Что известно о месте службы Мартенса в Ленобласти

Военные из части № 02 511 близ поселка Каменка Ленинградской области, куда отправился служить Вадим Мартенс, негласно участвовали в войне в Украине еще в 2015 году, писали СМИ.

В феврале 2022 года именно из Каменки на войну отправили срочников. Как они позже заявили, их принуждали заключать контракт с Минобороны.

— Каменка всегда считалась проблемной военной частью, — рассказывает петербургская правозащитница, пожелавшая остаться анонимной. — Там и насилие было, и злоупотребления, и возвращение осужденных за насилие офицеров к работе с личным составом.

После того, как Минобороны в марте 2022-го признало участие срочников в полномасштабной войне в Украине, многих новобранцев, по официальным данным, вернули в Россию, а виновных офицеров привлекли к ответственности. Однако в середине сентября 2022-го инцидент едва не повторился: матери срочников из Каменки рассказывали «Дождю», что их сыновей отправляют на границу с Украиной. Как пояснила «Бумаге» мать одного из таких солдат, через пару недель осенью 2022-го срочников вновь вернули в Ленобласть.

После 21 сентября 2022-го в Каменку начали свозить мобилизованных. Некоторые из них жаловались СМИ на отсутствие медицинской помощи и рассказывали о случаях смерти в части. По данным «Север.Реалии», осенью прошлого года в Каменке погибли трое мобилизованных — один выстрелил в себя из автомата во время учений, двое умерли якобы от сердечного приступа.

В декабре «Бумага» рассказывала о смерти 21-летнего срочника Анатолия Черкашина, работавшего в бане для офицеров ФСБ. Следствие тогда решило, что произошел несчастный случай. Друзья и родственники солдата пытались доказать убийство.

— Когда сын со мной был на связи из военной части, он рассказывал, что у них один солдат повесился. Вадим подумал, что это из-за девушки. Тогда я ничего плохого об этой части еще не слышала, — поделилась Татьяна Мартенс.

Отправленные на войну в Украине мобилизованные из Каменки рассказывали, что они спали на земле в лужах при нулевой температуре, пока их командование жило в коттеджах.

— Сейчас мы также регулярно получаем обращения из Каменки. Военная часть служит перевалочным пунктом, откуда отправляют людей дальше, к зоне боевых действий, — рассказывает правозащитница.

Или в тюрьму, или в Украину. Почему Вадим Мартенс не разорвал контракт

Вскоре после объявления по телевизору «военной операции» Вадим связался с семьей и на расспросы матери про происходящее один раз бросил: «Здесь что-то неладное». С тех пор Мартенс почти не говорил о своем местоположении, ссылаясь на «прослушку телефонов». Однако из публикаций СМИ известно, что бойцы 138-й мотострелковой бригады в марте прошлого года воевали в Харьковской области.

На третий месяц войны контрактник Мартенс получил контузию и временно оглох на одно ухо, но домой его не отправили.

— После контузии он боялся и тишины, и резких звуков. Ребята над ним подшучивали, кто-то посреди ночи специально стрелял. Он с кровати соскакивал, сам за оружие хватался — такая реакция у него была. Психика уже была нарушена, — переживает Татьяна.

— Сколиоз ему, разумеется, не лечили, — добавляет она. — Спина болит? Выпей обезболивающее, автомат в руки и шуруй. Вот и всё лечение. В госпиталь их кладут только тогда, когда человек уже не может встать. Один парень, как Вадик рассказывал, заболел пневмонией. Пока была односторонняя, ничего не делали. Только когда двусторонняя развилась и человек упал почти замертво, его начали лечить.

В мае 2022 года 138-ю мотострелковую бригаду, где служил Мартенс, частично вывели из зоны боя. В роте Вадима в живых остались человек семь, ссылается на слова сына Татьяна Мартенс.

— Когда они в Каменку вернулись, у сына моего спросили: «Мартенс, ты жив что ли? А мы тебя уже похоронили». Они там еле отмылись. Грязные все приехали: форму уже хоть выбрасывать, волосы склеились, — вспоминает телефонные разговоры мать контрактника.

Всё лето военные провели в части в Ленобласти, пока командование набирало новых людей. В это время, как утверждает Татьяна, Вадим Мартенс пытался разорвать контракт. По ее словам, он жаловался, что не хочет возвращаться на войну, и просил передать друзьям и одноклассникам, чтобы они не подписывали контракт.

Татьяна говорит, что Вадиму и его сослуживцам разорвать контракты и перевестись обратно на срочную службу не дали — он объяснил ей, что начальство угрожает уголовным делом и лишением свободы на несколько лет. Как утверждает правозащитница из движения солдатских матерей, в реальности контрактники имели право уволиться.

— Летом 2022 года уголовное преследование было пустой угрозой, потому что тогда, с точки зрения закона, действовало положение, благодаря которому можно было разорвать контракт из-за неисполнения условий или по собственному желанию, — разъясняет экспертка, попросившая об анонимности.

— Я пыталась его убедить, что и со статьей на работу берут, — говорит Татьяна Мартенс. — Я даже предлагала к нему приехать, поговорить с командиром, но он меня отговорил, попросил не лезть, пообещал сам разобраться — дескать, иначе засмеют. Сейчас я понимаю: Вадику и его сослуживцам было по 19-20 лет, командиры им в отцы годятся, конечно, ребята побоялись идти против начальства.

После того, как 21 сентября 2022 года в России объявили мобилизацию, выбор между войной и тюрьмой стал реальным. С этого дня контракты военных фактически сделали бессрочными.

— Сейчас недостаточно желания, контракт можно разорвать только по трем причинам: по состоянию здоровья, по возрасту и из-за приговора суда о лишении свободы, — говорит правозащитница из движения солдатских матерей. — Намерение расторгнуть контракт воспринимается как отказ от выполнения приказа, что влечет за собой угрозу возбуждения уголовного дела.

«Я хочу его просто похоронить по-человечески». Как семья уже полгода ищет Вадима Мартенса

В конце 2022-го Вадима Мартенса вновь перебросили на войну. Весной 2023-го он предупредил родственников, что долгое время будет без связи — утром 9 марта Вадим позвонил матери в последний раз.

— Слышу: плачет. В тот день он чуть с жизнью не попрощался, его бы на куски разорвало. В прошлый год почти все полегли. Осенью набрали мобилизованных, опять многие погибли. Осталось несколько человек. Он мне тогда сказал: «Прости меня, что я подписал этот контракт. Мне так жить охота. Я не хочу здесь сдохнуть», — пересказывает, всхлипывая, мать. — Больше я его не слышала.

Месяц семья ждала вестей, а в апреле Татьяна Мартенс «начала суетиться, искать». Она связывалась с военными госпиталями по всей России, отправила заявку в «Красный Крест», написала заявление в военную прокуратуру, звонила в министерство обороны и военную часть в Каменке.

— Они [Министерство обороны] всё время говорили не переживать, утверждали, что он скоро выйдет на связь, что в списках раненых, погибших и без вести пропавших его нет. В военной части в Каменке трубку всегда поднимали ефрейторы, младшие по званию, которые ничего не знали о Мартенсе, командование на диалог не шло, — вспоминает Татьяна.

Летом мать Вадима нашла в соцсетях его сослуживцев. От них она узнала, что сын погиб еще 15 марта под Авдеевкой, когда там шли страшные бои: «деревья косило как траву, ребятам было негде укрыться, они не смогли спасти Вадика». Армейский друг Вадима предположил, что Мартенса нет ни в каких списках, потому что его тело не вынесли с поля боя.

В августе петербургская военная прокуратура ответила Татьяне Мартенс, что Вадима признали пропавшим без вести. В сентябре женщина получила от командира роты выписку из приказа о том, что, со слов сослуживцев, ее сын погиб, и поехала искать его в морге Ростова-на-Дону.

— По жетону он не пробивался. Мы попытались найти по крестику, нам показали несколько неопознанных солдат: у одного скелет, у другого — труп без головы, у третьего — только одна кисть. В один момент нам показали тело, оно было обгоревшее, всё черное. Как мы его увидели, мы с дочкой сели и хором сказали: «Господи, это же наш Вадик», — рассказывает Татьяна.

Несмотря на то, что погибший был внешне и по телосложению похож, он не подходил по ранению — у человека в морге был разорван рот. По утверждению сослуживцев, Вадиму в бою оторвало ногу, он истек кровью, из-за чего погиб.

— А у погибшего в морге ноги целы, даже царапин нет. Может, ребята ошиблись, обознались во время суматохи и стрельбы, — гадает мать Мартенса.

Чтобы не мучили сомнения, Татьяна сдала тест ДНК. Из-за большой очереди на опознание погибших сейчас результаты готовятся от двух до шести месяцев. Пока их нет, женщина по-прежнему звонит в госпитали, ищет Вадима Мартенса в украинских пабликах с военнопленным и надеется на чудо.

— Военные утверждают, что бывают такие случаи: приезжают родственники в морг, без ДНК по взгляду определяют солдата, забирают, хоронят, а потом человек домой живым приходит, — успокаивает себя Татьяна. — Но если ДНК подтвердится, я хочу его просто похоронить по-человечески. Сейчас мы потихоньку держимся, ходим в церковь, молимся. Это и помогает.

На вопрос о том, изменилось ли ее отношение к войне, Татьяна Мартенс отвечает:

— Мне лично эта война не нужна. Зачем она? Украинцы ведь тоже люди — у матерей там сыновья. Я не понимаю разговоры о том, что «хохлов мочить надо». Может, политикам эта война нужна. Но нам, простым людям — нет. Вот так зайдешь в магазин, бабки старые стоят в очереди и разговаривают, чтобы поскорее закончилось всё, жалко всех. Море слез льется с двух сторон.

По 10-15 обращений в день. Что о пропаже людей на войне в Украине говорят правозащитники

Сейчас петербургское движение солдатских матерей получает порядка 10-15 обращений в день, анонимно рассказывает его участница. Примерно треть из них касается поиска попавших на фронт.

Сколько именно российских солдат пропало без вести, оценить невозможно. Минобороны ни разу не публиковало такие данные. В феврале 2023 года «Новая газета. Европа» подсчитала, что в группах для поиска людей во «ВКонтакте» опубликованы посты о 1365 пропавших военных — но это лишь те, чьи родственники решились публично сообщить о поиске.

Как рассказал изданию «Черта» основатель правозащитной группы «Гражданин. Армия. Право» Сергей Кривенко, люди пропадают на войне по несколько причинам:

• Если человек погиб, но его труп не найден или останки не опознаны.
• Если военного взяли в плен на территории Украины.
• Если военный самовольно оставил часть.

По словам Сергея Кривенко, чаще всего найти не могут именно погибших военных, потому что обо всех остальных рано или поздно становится известно. Правозащитник объясняет: для поиска и вывоза тел погибших в армии существуют специальные похоронные команды, но сейчас у них слишком маленький штат.

— Искать человека сложно, конечно, но нужно добиваться информации и знать, куда лучше обращаться. Часто родственники идут в военкоматы и пишут губернаторам, что не дает эффекта, — сказала в беседе с «Бумагой» петербургская правозащитница, пожелавшая остаться анонимной.

По ее словам, за военного отвечает командир, поэтому, в первую очередь, нужно связаться с частью, к которой прикреплен человек. Также к поиску следует подключить военную прокуратуру и регионального уполномоченного по правам человека. Если не удается получить ответ от ведомств, можно обратиться к ним через депутатов, которые могут сделать запросы в воинскую часть и командование округом. Иногда с поиском пропавших помогает полиция, говорит правозащитница,

Семьи сослуживцев объединяются в сообщества в соцсетях — именно они остаются главным источником информации о пропавших военных.