Ломоносовский суд Ленобласти приговорил владельца «протестного» магазина в селе Русско-Высоцкое Дмитрия Скурихина к 1,5 года колонии общего режима по делу о повторной «дискредитации» российской армии.
«Бумага» публикует последнее слово активиста, длившееся почти десять минут.
— Ваша честь, меня обвиняют в дискредитации использования вооруженных сил в целях защиты граждан и интересов нашей родины. Вы знаете, я целиком и полностью поддерживаю идею защиты интересов России, интересов наших граждан, международного мира и безопасности с помощью наших вооруженных сил. В конце концов, для этого они и существуют в обществе.
Но какое отношение то безумие, которое творится в Украине, имеет к идее защиты наших интересов? Разве до начала «специальной военной операции» на наши города падали бомбы? Этого не было с 1945 года. Разве до начала «СВО» агрессивный, по мнению наших властей, блок НАТО стоял в 100 километрах от Петербурга? Теперь до флота [НАТО] через залив рукой подать. Разве до начала «СВО» было такое, что сотни и сотни тысяч наших сограждан уезжают из страны вместо того, чтобы работать на благо родины?
По данным ООН, на сегодняшний момент там погибло 500 детей. Мы признаем юрисдикцию ООН, значит, эти данные можно озвучивать. Если это были цели нашей «специальной военной операции», то тогда, простите, это просто какое-то предательство со стороны тех, кто это устроил.
Если целей таких не было, ваша честь, то тогда проведение СВО является настоящей дискредитацией этой идеи — идеи защиты интересов родины и наших сограждан. Вот это самая наглядная вещь.
Ваша честь! Я считаю, что свобода слова — залог сохранения и процветания любых обществ и стран. Без свободы слова, без возможности у граждан излагать свою точку зрения, не боясь попасть под правосудие, страна обречена на гибель. Посмотрите, свободы слова не было в царской России — где царская Россия? Ее нет. Свободы слова не было в гитлеровской Германии — где она? Ее тоже нет. На ее месте процветающая страна с шикарной экономикой, где есть такая свобода слова, до которой нам как до Луны. В сталинском Советском Союзе не было свободы слова — и где теперь Советский Союз? Его нет, он сдох.
Ваша честь, я — общественно-политический деятель. В 2009 году я избрался муниципальным депутатом. Несмотря на то что юридически я уже не являюсь мундепом, я все равно представляю интересы избирателей. Я много сделал в своем поселке, будучи просто активистом. И я уверен, что хорошо информированное, мотивированное, свободное общество может пережить любую задачу, которая будет перед ним стоять. Но для этого необходима свобода слова.
Без свободы слова я не могу сказать, что в Русско-Высоцкой школе плохо кормят детей — или же я получу дело о клевете на школу. Если скажу, что в Русско-Высоцкой поликлинике нет врачей, что без свободы слова получу? Меня обвинят в том, что я оскорбляю комитет по здравоохранению. Невозможно решить никакую проблему без свободы слова. Я до мозга костей приверженец этой идеи. Свобода слова — залог существования нашей страны, ее процветания. И, вешая этот плакат [«Идите вы к черту с вашей могилизацией, за такое управление страной как раз туда дорога» — прим. «Бумаги»], я просто реализую свободу слова. Свою свободу назвать черное — черным, а белое — белым.
Обсуждение этого плаката должно быть не в суде, а в прямом эфире СМИ, где напротив меня сидит не прокурор, а представитель властей, которые устроили эту СВО. А судом должны быть не вы, ваша честь, а общество, которое посмотрит обсуждение этой проблемы двумя сторонами, взвесит доводы, разберется, в правильном ли направлении мы идем. Не летим ли мы на всех парах под откос?
Я осознаю, что сейчас в стране приняты вот такие законы. Я по этим законам должен жить, а вы — судить. Но я считаю, что закон, который дает возможность правоохранительным органам предъявлять мне претензии за честно высказанное мнение, — противоречит Конституции нашей страны. Я уверен, что мой плакат — актуален. Любой эпитет, сказанный в адрес «СВО», я готов доказать. Думаю, жизнь подтвердит мою правоту.
Ваша честь! Прокурор заявил, что видит отягчающим обстоятельством в моих действиях то, что я совершил преступление в период вооруженного конфликта. Но на тот момент, когда я вешал плакат, да и сейчас, никаких вооруженных конфликтов в Ленобласти, равно как и в нашей стране, не происходило. Если бы господин прокурор год назад сказал, что сейчас идет вооруженный конфликт, то он бы моментально слетел бы с должности, потому что тогда за слово «война» сажали людей.
Я считаю, что тот пункт, на который ссылается прокурор, не применим к моему посту.
Ваша честь, когда я задаю себе вопрос, буду ли я дальше заниматься такой деятельностью, то отвечаю, что в таком ключе, вероятно, нет. Буду ли я дальше заниматься общественно-политической деятельностью? Да, это моя жизнь. Я так вижу интересы своих избирателей, сограждан и односельчан. Я начинающий политик. Пока местного уровня, но, думаю, у меня большие перспективы. Я хороший, нормальный человек, и если общество и избиратели меня поддержат, то у меня есть все шансы вырасти в нормального политического деятеля. Я так себе вижу свою жизнь и отказываться от нее не собираюсь.
Ваша честь, завершая последнее слово, я, во-первых, настаиваю на том, что мой плакат не является дискредитацией идеи защиты интересов РФ посредством наших вооруженных сил. Во-вторых, я считаю, что в моих действиях нет отягчающего обстоятельства в виде совершения преступления в период вооруженного конфликта, поскольку в Ленобласти не происходит никакого вооруженного конфликта, равно как и во всей нашей стране.
Настаивая на этом, ваша честь, я прошу вас отказать стороне обвинения, оправдать меня за отсутствием состава преступления, обязать сотрудников Следственного комитета вернуть мне изъятые во время двух обысков вещи: компьютеры, телефоны, вещи, книги, деньги и мои плакаты. Все эти они дороги мне и, как я говорил сотрудникам СК, не имеют никакого отношения к воображенным ими нарушениям мною законодательства нашей страны.
Всё, ваша честь, я закончил, спасибо. Прошу вынести ваше решение.
Что еще почитать:
- История владельца магазина из Ленобласти Дмитрия Скурихина — он год протестовал против войны, пока его не арестовали.
Фото на обложке: «Бумага»
